Как России принудить НАТО к мирному сосуществованию

Выступая перед послами иностранных государств, президент России заявил, что Москва приглашает США и их союзников к переговорам по поводу отношений, «исключающих любые дальнейшие продвижения НАТО на восток и размещение (угрожающих нам) систем оружия в непосредственной близости к территории России»

Это заявление стало продолжением уже высказанного несколько дней назад желания получить от Запада юридические гарантии безопасности российских границ.

Именно на то, чтобы сдвинуть отношения с Западом с мертвой точки, направлены усилия России в области военного строительства и демонстрация оборонной мощи вокруг украинской территории. Инициатива президента Путина обозначает идеальную цель общеевропейского характера, поскольку только в праве есть истинная справедливость в отношениях между народами. Но двигаться к этой цели можно долго и разными путями.

Вряд ли мы можем идти в наших ожиданиях настолько далеко, чтобы верить в готовность США и их союзников сейчас предоставить России какие-то формальные гарантии своего правильного поведения. Тем более, что для них возможность максимально занять зону жизненных интересов Москвы – это самое важное достижение по итогам холодной войны. Все остальное – Парижская хартия для новой Европы 1990 года, Акт Россия – НАТО от 1997-го и прочие документы – символическое оформление того факта, что Москва была слабее, а Запад – сильнее на протяжении весьма продолжительного времени. Достаточного для того, чтобы захватить столько территории, сколько это было возможно, и на последнем этапе даже вторгнуться в непосредственную зону безопасности России на Украине. Вся совокупность действий, документов и даже соглашений после холодной войны была не обустройством международного порядка в Европе, а фиксацией увеличения односторонних преимуществ США и их союзников.

Инициированный Западом в феврале 2014 года переворот в Киеве стал водоразделом. После того, как это случилось, наивно думать, что Россией могут двигать опасения ухудшить отношения еще больше – США и союзники сделали это сами. «Красная черта» была пересечена именно тогда, и все последующие события – только результат принятых тогда Вашингтоном решений. Даже если американцы не всегда могут контролировать поведение своих марионеток в Киеве, это не меняет сути проблемы – Украина в целом управляется с точки зрения не выживания этой страны, а нанесения максимального ущерба России.

После событий 2014 года масштабы и интенсивность мер давления Запада в отношении России – это вопрос не вероятности, а времени. Управление этим конфликтом для Москвы имеет смысл только в плане подготовки встречных мер, способов смягчить для национальной экономики последствия и создать внутри условия, при которых даже самые массированные санкции не нанесут непоправимого ущерба. При этом половинчатостью своих агрессивных действий Запад даже помогает России лучше подготовиться к каждому следующему удару. То, что он последует, не может вызывать никаких сомнений. Поэтому пытаться предотвратить очередные санкции хорошим поведением – уникальная по степени наивности задача.

Сейчас к мерам экономического и политического воздействия прибавляется возрастающая военная активность сторон в регионе их соприкосновения. Непосредственная причина – поддержка Западом политики саботажа в отношении минских договоренностей от февраля 2015 года, которую проводят киевские власти. Одновременно со стороны Киева наращивается военное давление на самопровозглашенные республики Востока Украины, а Россия принимает меры по их сближению с российской экономикой. Второй раз в 2021 году Россия демонстративно усиливает свою военную группировку в западных регионах страны и предупреждает Киев, что авантюристические действия приведут к печальным последствиям для украинского государства и режима.

Россия не скрывает, что демонстрация силы у украинской границы направлена на создание напряжения. Это именно то, чего явно не хватало нашим партнерам на Западе на протяжении долгих лет после холодной войны. Поэтому сейчас они суетятся. Сами, или голосом Киева, пугают весь мир вероятной большой войной, результатом которой станет исчезновение той Украины, которую мы знаем. Можно предположить, что на Западе сами больше всего и хотели бы масштабного военного сценария, поскольку он позволяет избежать пугающей их перспективы длительного противостояния.

Такое решение украинской проблемы рискует оказаться тактической победой, но стратегическим поражением России, поскольку приведет к жесткой фиксации разделительных линий в Европе и лишит Москву инструментов воздействия на страны НАТО. Постоянная напряженность вокруг Украины, Прибалтики или белорусско-польской границы лучше, чем комфортное размещение там вооруженных сил и технических систем Запада, угрожающих Москве или Санкт-Петербургу. Тем более, что сейчас нельзя сказать о полной готовности стран Запада к длительному противостоянию. Социальные системы и экономики находятся там в состоянии не меньшего стресса, чем в России. Но при этом масштабы обязательств, которые гарантируют власть правящей элиты, там намного серьезнее.

В середине прошлого века выдающийся французский теоретик внешней политики Раймон Арон писал, что «международные отношения разворачиваются в тени войны». Планомерное восстановление справедливости в европейской международной политике будет сопровождаться постоянной угрозой серьезного столкновения, множеством локальных военных эпизодов и переговоров. Однако альтернативой этому является вытеснение России за пределы Европы и ее неспособность влиять на ситуацию в непосредственной близости от той части страны, где расположены важнейшие административные и экономические центры, проживает и будет проживать подавляющее большинство населения. Даже если экономические интересы России будут постепенно смещаться на Восток, она не может самоустраниться из Европы – таково ее геополитическое положение.

В мире, где единственным ограничителем силы одного государства является сила другого, гарантии – это не бумажки под названием «международные соглашения», а понимание того, что переход «красной линии» будет означать принятие на себя очень серьезных последствий. Эти последствия могут быть взрывными и катастрофическими, а могут – растянутыми во времени, образующими хаос и неопределенность, при которых спокойное развитие и решение других задач становится невозможным. Оснований для первого сценария сейчас немного, а второй внушает гораздо больший оптимизм, чем может показаться на первый взгляд.

Невозможно поспорить с тем, что сейчас перед Россией стоит масштабная задача – исправлять здание европейской безопасности не революционным, то есть военным, а эволюционным способом. Но нельзя сказать, чтобы для этого не было никаких предпосылок. Самая могущественная из них – отсутствие у США и основных стран Запада жизненно важных интересов, связанных с Восточной Европой. Конфронтация с Россией здесь остается для них не необходимостью, а выбором, от которого можно отказаться под воздействием более могущественных обстоятельств. В этом состоит базовое отличие ситуации вокруг украинского вопроса от положения, которое предшествовало возникновению двух мировых войн в ХХ веке.

Однако необходимость постоянно отвечать на силовое давление с российской стороны может уже в среднесрочной перспективе привести к ослаблению США там, где у них действительно есть жизненные интересы – в отношениях с Китаем. Только закат глобального могущества США может открыть путь к миру в Европе и, пусть пока чисто теоретически, обретению американцами способности договариваться. Даже если сейчас Запад отвергнет российскую инициативу «с порога», предстоящие переговоры неизбежны, они займут долгие годы и будут перемежаться моментами колоссальной военной напряженности.

Тимофей Бордачёв, ВЗГЛЯД