Конфликт с Великобританией стал делом чести для Франции

Какие только страсти про поездки на британскую сторону не рассказывал мне французский дальнобойщик Стефан

Мы ехали в его грузовике ночью под проливным дождём из Гавра в Булонь-сюр-Мер. В кузове — тонны свежевыловленных, ещё живых морских гребешков, которых утром распродадут на оптовом рынке ля Крие. Человек, который проезжает около 180 тыс. километров в год, был очень эмоционален. От рейсов в Великобританию он теперь отказывается из принципа. И грузовики на ту сторону Ла-Манша нужны специальные, с камерами, и остановиться там отдохнуть негде — всё платное, и ведут себя пограничники надменно-вызывающе.

А ещё это его личный бойкот в знак солидарности с французскими рыбаками, которых брексит оставил без лицензий на вылов рыбы в британских водах. Говорит, если надо, он готов заблокировать порт Кале, закрыть им переправу и тоннель, объявить континентальную блокаду Великобритании. Мол, Наполеон не смог, а они сегодня смогут. Злости и задора хватит. А там и рыбаки подтянутся, заблокируют порты… Делали уже так совсем недавно, британцы тогда подогнали два военных патрульных корабля, на том и разошлись. Но в следующий раз будет иначе.

У самих рыбаков сейчас голова о другом болит. Таких мрачных и молчаливых людей я давно не встречала. Отчасти виной этому наверняка было раннее воскресное утро, когда нужно снова на неделю идти в море. Они двигались по траулеру, как тени, молча, обходили меня, как столб, механически выполняя всё необходимое. Меня будто не существовало в этой вселенной. Капитан, высокий двухметровый грузный мужчина, всё время нервно тряс ногой, закопавшись в бумагах. Потом только я поняла, что он пытался на ходу разобраться, как ловить этих самых гребешков. На приборной панели на него с широкой улыбкой смотрел с фотографии дедушка, в уголочке висел аккуратный крестик. Рыбаки — люди суеверные, сказал мне Пьер, но на охоте это не помогает, нужны знания и чуйка. С какой скоростью идти, где бросать тралы, на сколько метров отпускать трос, под каким углом сгребать со дна этих гребешков и так далее. А ещё нельзя отвлекаться, у французского берега сейчас европейское столпотворение, а у британцев вольготно. За те двое суток, что я была на лодке, он спал урывками от силы часа три. Его команда — чуть больше. Это такой изнурительный труд, причём выполнять его надо, даже когда укачивает на волнах. А к морской болезни далеко не весь экипаж адаптируется даже с годами.

Пьер был очень напряжён, этот поход за гребешками — всего лишь третий в жизни. Ситуация вынудила. До того он, рыбак в восьмом поколении, занимался выловом крупной рыбы как раз у британских берегов, до них там рукой подать что из Кале, что в районе Нормандских островов. Заниматься этим у французского берега бесполезно, там одни мальки. По мере роста рыба уходит дальше в море, и крупные жирные особи теперь будут доставаться британцам. Пьер с вылова рыбы получал около 70% от общего годового дохода. В 2015-м он поменял свой корабль на новый, взял его в кредит на 20 лет. И под новые правила выдачи лицензии не попал. Британцы разрешают вылов только тем, кто может доказать, что рыбачил непрерывно на одной и той же лодке с 2014 года. Пьеру пришёл отказ.

До того был ещё и ковид, тогда вообще все в порту стояли — продавать было некому: ни рынки, ни рестораны не работали. Сплошные убытки. Их доход зависит от улова, а он ограничен строгими европейскими правилами. Британцев француз понимает: они вышли из ЕС, выгнали всех из своих вод и теперь всю прибыль будут забирать себе. «Это очень в их духе, — сказал Пьер, вздохнув, — но зачем тогда было ставить подпись под договором о брексите, чтобы потом его не соблюдать». В общем, он не удивлён, а, скорее, разочарован. Личных проблем с британскими рыбаками, обиды, злости у него нет: пускай, говорит, Париж с Лондоном что-то решают, а он пока будет пытаться выживать. Рыбачил в итоге до упора. В порт приписки он вернулся одним из последних, уже когда на море бушевал сильный шторм.

Для Парижа эта история, скорее, дело чести. Слишком много ударов и унижений в последнее время испытала Франция на международной арене, чтобы в этот раз просто смолчать. Чего стоит только создание за её спиной нового военного альянса AUKUS и разрыв контракта на покупку подлодок, за чем в том числе стояла Великобритания.

Потому французские власти тут не стали сдерживаться. Сначала просили, потом предупреждали, потом грозили, потом собрали европейский кулак из 11 стран, потом был ультиматум, а потом терпение кончилось. Французские рыбаки к этому моменту получили меньше половины запрошенных лицензий, британская сторона говорит, что выдала разрешения всем, кому могла, и дальше не уступит.

После всего этого нужно было что-то делать. Все ждали радикальных мер — отключения света на острове Джерси. Он расположен очень близко к французскому берегу и питается электроэнергией через подводные кабели с материка. Но то было бы в лоб и недостаточно по-французски утончённо.

Потому решили действовать иначе. Морским жандармам поручили устроить «рутинный» досмотр двух британских кораблей, которые по привычке зашли во французские воды, где сейчас самый сезон ловли гребешков. Первая лодка пыталась сопротивляться, у второй не нашлось лицензии. И представление началось. Её демонстративно под конвоем сопроводили в Гавр, штраф сумасшедший впаяли в €75 тыс., капитану грозят административными мерами. Попал дядька, да он и сам понимает, что стал пешкой, заложником, разменной монетой в политическом споре между двумя странами. Улов у него изъяли, теперь водят журналистов поснимать корабль арестанта. «Показательная порка» британского моряка взбесила Лондон, французскую даму-посла вызвали на ковёр для дачи объяснений. Укол попал точно в цель.

А чтобы британцы не расслаблялись, с 2 ноября их рыболовецким траулерам будет запрещено сгружать свой товар в шести французских портах. Усилят пограничный, санитарный, вообще всевозможный контроль. Дальше обещают больше. Британцев можно понять: они вышли из ЕС и рассчитывают, что воды теперь будут исключительно их зоной промысла. Но у Франции в этом вопросе более выигрышная позиция, потому что есть ещё множество рычагов давления. Взять, например, мигрантов, которые штурмуют Ла-Манш на резиновых лодках. Французы могут закрыть на беженцев глаза, превратить их в инструмент по примеру Турции или Марокко. Открыл вентиль — противоположная сторона сразу становится более сговорчивой.

Ещё один вариант — повысить цены на свет для острова Джерси. Сейчас, когда они повсюду в Европе и так взлетели до космических высот, когда всех призывают экономить и придумывают совершенно пещерные формы этой самой экономии, рост тарифов на электроэнергию тоже может стать действенным оружием.

Остаётся ещё переправа и тоннель под Ла-Маншем, там тоже возможны различные меры, в общем, у французов есть простор для творчества, есть обида и целая многовековая история противостояния с Великобританией. А у тех, что на острове, любая попытка обойти французские меры будет так или иначе связана с повышением расходов. Остаётся упрямо игнорировать французов и делать заявления, что всё это чрезмерно и непропорционально. Или идти на переговоры. Премьер Жан Кастекс протянул Лондону руку, сказал, что они открыты, но на французских условиях. Британцы же так не привыкли, потому тянут время. И едва ли в этом споре кто-то сейчас пойдёт на попятную.

Анастасия Попова, RT