Россия будет не капиталистическая и не социалистическая — а справедливая

Стоило Владимиру Путину заявить о том, что существующая модель капитализма исчерпала себя, как начались рассуждения о том, что Россия возвращается к социализму. Но в одну реку нельзя войти дважды — к тому же мы на собственном опыте убедились в непригодности обеих моделей

«Превращение и капитализма, и марксизма в подобие новой квазирелигии — одинаково недопустимо». Это сказал не президент — а патриарх Кирилл в опубликованном во вторник интервью журналу Forbes France.

И если Путин ограничился констатацией того, что капитализм даже в самых богатых странах ведет к углубляющемуся неравенству, то патриарх поставил диагноз обществу потребления как таковому:

«Причина поощрения потребительского инстинкта очень проста: максимизация прибыли, невзирая на социальные и личностные последствия. Но разве не нравственная деградация обезбоженного общества, порождающая безудержное стремление к обладанию материальными благами, к обогащению любыми средствами, включая обман, коррупцию, криминал, несправедливое распределение сверхприбылей, — и является источником кризиса, больно бьющего по миллионам самых уязвимых людей? Эта та цена, которую мы платим за согласие на возведение «золотого тельца» на пьедестал общественной и личной жизни».

При этом патриарх оценил и марксистскую «альтернативу»:

«Мы, прошедшие эпоху коммунизма, хорошо знаем, что идея социальной справедливости, превращенная в агрессивную идеологию, разрушает все вокруг себя. Сотни тысяч беззаконно казненных за веру, создание социального гетто для враждебных классов — вот реальность «коммунистического рая на земле».

В подобной оценке нет никакого тотального отрицания и осуждения социалистического опыта — патриарх назвал сложившийся в советские годы уклад жизни «хоть и не совершенным, но дающим простому человеку кусок хлеба, работу и крышу над головой», — тем не менее есть память и об огромных жертвах, принесенных на алтарь построения бесклассового общества.

Однако крушение социалистического уклада не оправдывает капитализм — патриарх подчеркнул, что «не менее опасно и «капиталистическое евангелие», рассматривающее падение коммунизма как доказательство своей безупречности и безальтернативности». Тут предстоятель Русской православной церкви сослался уже не только на наше отношение к «свободному рынку»:

«Уже сейчас мы видим, что христиане западных стран в своем следовании евангельским идеалам умеренности в материальных благах и жертвенному служению ближним все менее вписываются в идеальную картину мира потребления».

Да, западная технократическая и потребительская цивилизация приводит к тому, что капитализм отменяет христианство — вытесняя или подменяя его ценности на «удобные для потребителя», то есть для одинокого, лишенного корней и ориентиров человека. И это смертельно опасный путь для вставших на него цивилизаций. Потому что капитализму не нужны и они как таковые, он хочет растворить их в плавильном котле «цивилизации продвинутых индивидуалистов-потребителей». Отвечая на вопрос о том, почему в последние полвека капитализм вместо семейного потребления стал делать ставку на индивидуального потребителя, патриарх сказал:

«Капитализм некогда использовал семью как точку роста, как коллективного потребителя товаров и услуг. Но в какой-то момент человека, не имеющего прочного морального основания, удалось убедить, что персонализированные товары и услуги, более заточенные под индивидуальное потребление, лучше удовлетворяют его эгоистические потребности.

Семейная машина, квартира, фильм — это всегда компромисс. Надо потесниться, чтобы дать пространство близким, надо чем-то пожертвовать, в чем-то уступить. Зачем все эти компромиссы, если нравственное чувство, желание служить ближнему, воспитывать детей подавлено или не привито?

Это и использовали корпорации. Рынок поощряет путь наименьшего сопротивления, предлагая людям немедленное удовлетворение по доступной цене. Привычка получать все и немедленно подрывает способность проявлять терпение и выдержку, прилагать настойчивые усилия и приносить жертвы».

Понятно, что корпорациям выгоднее продать десять чайников десяти одиноким домохозяйствам, чем два обычным семьям, однако эта схема не может воспроизводиться бесконечно:

«Но для капитализма есть «маленькая» проблема: эгоисты не размножаются. У них нет в этом никакой потребности. Количество потребителей неуклонно снижается, ведь даже при самом высоком качестве жизни — человек смертен. Таким образом, капитализму, который не умеет «производить людей», поощряя семейные ценности, приходится завозить новых потребителей извне. Из тех регионов, где действуют другие модели поведения. Хотя бы опять собирать с них выручку. Эта нисходящая спираль, которая неизбежно закончится крахом».

Но ведь на Западе все сильнее антипотребительские настроения — новая этика, в соответствии с которой не нужно стремиться к обладанию собственностью и множеством вещей, хорошо быть умеренным, беречь природу? Да и левые настроения растут — вот в той же Америке большинство молодежи считает, что будущее страны за социализмом. Может быть, капитализм будет исправлен новыми поколениями, они откажутся от общества потребления и построят новый уклад?

Увы, на это мало надежды — ведь новые левые на Западе почти полностью лишены традиции и того, что называют традиционными ценностями (хотя другими ценности быть и не могут). Путин прав, когда приравнивает их к ранним большевикам (точнее, к их радикально-интернационалистской части), — наднациональное, «общечеловеческое» у них не просто на первом месте. Оно подменяет собой все то, на чем базируется любая человеческая цивилизация: семья, мужественность и женственность, кровь, почва, память о предках, патриотизм, государственность, национальная культура. Ничего этого нет среди идеалов и ценностей «новых левых» — что делает их удобными марионетками в руках транснациональных сил, тех, кто хочет построить глобальный обезличенный муравейник.

Россию не соблазнить ни капитализмом, ни глобальным посткапитализмом с якобы социалистической окраской — мы действительно получили иммунитет от тех искушений, перед которыми сейчас оказывается западная цивилизация. Есть две дороги к одному обрыву — и мы не хотим идти ни по одной из них.

Патриарх сказал, что в отношении к семье Россия до последнего времени следовала западным путем, но сейчас в обществе и власти есть понимание того, что семья — «базисная ценность, а не товар или услуга, в нее надо вкладывать ресурсы, материальные, моральные, ее надо защищать и поддерживать». Само по себе это невозможно без смены социально-экономического уклада — то есть без поиска собственной модели, третьего пути, отличного от потребительско-гедонистского капитализма и уравнительного социализма. Когда патриарха спросили о том, каким этот уклад должен быть, он вспомнил нашу историю:

«Очевидно, что созидание гармоничного мира невозможно без ясного осознания людьми необходимости устроения любой деятельности — включая экономическую — на прочной нравственной основе. Для христиан этой основой всегда являлось Священное Писание и традиция Церкви, в которой были собственные, уникальные модели построения экономических отношений и их связей с социальной жизнью — например, опыт православных монастырей. Многие города Руси начинались именно с монастыря, и это закладывало мощный фундамент в самые основы социального бытия, где христианская нравственность, милосердие, взаимовыручка и жертвенность были вложены как неотъемлемые элементы здоровых отношений между людьми».

Несложно предугадать реакцию на эти слова борцов с православием — ну вот, хотят построить даже не «Крепость-Россию», а «Россию-монастырь», загнать всех в рабство. Но так понимать слова патриарха может только абсолютно далекий не только от понимания сути православия, но и от знания русской истории человек. Русь действительно укреплялась и расширялась монастырями — и монахи являются такими же строителями нашего государства, как князья и воины.

А монастырское общежитие, общинное бытие составляет ядро русского национального представления об идеальном устройстве жизни — неслучайно именно спекулируя на опыте русской общины, большевики устроили коллективизацию. Нравственная основа самого общинного уклада, включая и социально-экономические отношения, — вот ключевое отличие русской цивилизации, наш главный код. И даже сейчас его носителями являются все принадлежащие к русской цивилизации — независимо от того, считают они себя православными или нет (а даже считающих у нас больше двух третей).

Морок «золотого тельца» рассеивается, разгул разрушительных страстей постсоветской эпохи спадает — и наш народ все яснее осознает фундаментальное значение истинных ценностей, только с опорой на которые и можно строить и сохранять сильную Россию. Не капиталистическую и не социалистическую — а справедливую, то есть живущую по правде.

Петр Акопов, РИА