Чем холоднее на дворе, тем меньше шансов у Греты Тунберг

Авоська спасёт мир

Сможет ли европейская экодиктатура укорениться в массовом сознании людей? Мне представляется, что вряд ли. Чем холоднее на дворе, тем меньше шансов у Греты Тунберг заставить всех согреваться от движения ветра или лучей солнца. Невидимая рука природы расставляет всё по своим местам.

В средние века Европу уже настиг малый ледниковый период. Говорят, из-за мощного извержения вулкана в Перу. Пылевые облака распространились очень далеко от места извержения и спровоцировали резкое похолодание в области Средиземноморья. Итальянцы устроили настоящую охоту за русскими мехами. Тогда началась активная скупка русских песцов, «горносталей» и «мурмонок». За них готовы были платить втридорога, только бы одеться по-человечески и не замёрзнуть. В настоящее время натуральные меха — это каприз человека, однако есть нюансы.

Например, если одна дама приобретёт добротную шубу, например, из барашка и будет носить её долго, очень долго, то она не навредит природе и исполнит все заветы экотеррористов, прошу прощения, экоактивистов. А если другая дама приобретёт пальто из искусственных материалов и, поносив его немного, сразу же пойдёт покупать другое по причине того, что первое вышло из моды или где-то оборвалась петелька, то она природу, скажем так, озадачит.

Сегодня ежедневно шьётся невероятное количество тонн одежды из искусственных материалов — только бы обеспечить человечество потребностями в покрытии тела. Шьют в тех местах, где человеческий труд чрезвычайно дешев, соответственно, прибыль капиталистических корпораций выше. Шьёт массово уже не Китай. Шьют Бангладеш и Мадагаскар. Много шьют. Именно бангладешские швеи сегодня одевают человечество. А одежда — особенно нынешняя — изнашивается очень быстро и ещё быстрее выходит из моды. Куда всё деть? Или множить мусорные острова в Тихом океане или на переработку.

Поэтому тут есть несколько вариантов. Первый — носить одно и то же любимое пальто — и долго. Но тогда человек, сохраняющий верность чему-то одному, лишит неприхотливых бангладешских и мадагаскарских рабочих текстильной промышленности необходимых объёмов работы — и последуют сокращения штата. А следом — кризис в странах третьего и даже четвёртого мира. Второй — стремиться покупать всё новое и новое, заполняя гардероб тем, что нужно и не очень нужно. Тогда те же бангладешцы и мадагаскарцы будут привычно много работать, но капиталист, конечный выгодополучатель процесса, не будет увеличивать им зарплату. Зачем, если это Бангладеш. Есть и третий вариант — устроить коммунистическую антиэксплуататорскую революцию в Бангладеш и на Мадагаскаре, а заодно — и по всей Европе. Это самый надёжный, но самый трудноосуществимый сценарий. На который никто не пойдёт.

Человечество привыкло производить много и бесконтрольно. И никакой экоактивизм не остановит процесс. Грета Тунберг не пойдёт выводить из строя швейные станки в бангладешские цеха, в которых трудятся десятки тысяч человек единовременно. И не устроит покушение на руководителя влиятельной корпорации по пошиву одежды со штаб-квартирой в Риме или Нью-Йорке. И, конечно же, не остановит Грета Тунберг и автомобильное производство, которое только наращивает обороты. Пока производятся новые машины, оказывается, что и старые некуда деть. Население крупных густонаселённых городов и так растёт. А в крупных городах, как известно, без машины передвигаться нельзя. Пересадить всех на метро, скутеры и велотранспорт — эксперимент болезненный и закономерно принимаемый в штыки теми, кто ни за что не променяет личное удобство, пусть даже сопряжённое со стоянием в пробке, на погружение в гущу народа. Поэтому построение любой экодиктатуры в современных условиях будет реализацией очередной неофашистской антиутопии. На которой влиятельные международные корпорации заработают себе капитал на целое столетие вперёд. При этом ничем не пожертвовав. Одной рукой они будут загрязнять окружающую среду, а другой — приводить в действие поющую куколку по имени Грета Тунберг. И никто не посмеет на них повлиять.

А настоящий экоактивизм был в эпоху СССР. Когда из поколения в поколение с любовью передавался дедовский пиджак. Когда человек покупал одну добротную высококачественную вещь — и использовал её всю жизнь. Когда бытовая техника не выходила из строя сразу по истечении срока гарантии. Когда сломавшийся телевизор можно было отремонтировать одним щелчком пальцев — и он продолжал работать. Когда срок консервации продуктов не зависел от изощрённой фантазии координаторов химической промышленности. Когда человек ходил в магазин не с пластиковыми пакетами, а с авоськой.

Сегодня авоськи и платяные сумки снова в ходу. Особенно богемствующее чиновничество любит пощеголять с ними у всех на виду. Но ведь это — советское наследие. Кстати, и машина была и роскошью, и средством передвижения — надёжным, как конь. Впрочем, западные автомобили до середины 2000-х годов производились тоже на честь и на совесть. Сейчас же они запрограммированы на недолговечность. Равно как и всевозможная телефонная и компьютерная техника, которую нужно всё время менять в связи с эволюцией программного обеспечения. Производителям хочется кушать всегда. И им нужна гарантия, что их продукт будет приобретён. Делайте что хотите — только заставьте род человеческий купить без возражений.

Это постоянное «купить» всех подводит. Но выхода из него нет. Есть только игра, цель которой — не упустить дивиденды не из чего и затратить на это как можно меньше. Для этого и была придумана Грета Тунберг. Это ведь гениальная задумка, не требующая больших вложений. Зато как шикарно всё окупается. А вот мой любимый вариант — настоящая коммунистическая антиэксплуататорская революция — явно не в чести.

Александр Филей, Латвия