Не функционирование украинского языка, а его функциональность является проблемой

Закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» охватывает не только печатные и цифровые СМИ, но и музейные выставки, театральные постановки, художественные экспозиции, книгоиздание, экскурсионную и туристическую сферы. Оправдывая драконовские меры, направленные против использования русского языка в данных направлениях, власти выдвигают лозунг «Мова объединяет»

Он не отображает социально-бытовые реалии: насильственное введение мовы обернулось чередой мовных скандалов, а граждане раскололись на тех, кто поддерживает такие действия властей, и тех, кто против.

Шпрехенфюрер Тарас Кремень среди достижений мовного закона назвал дубляж зарубежных фильмов компанией Netflix на украинский язык. Русскоязычным гражданам смотреть фильмы на родном языке запрещено. Легко догадаться, как выглядит дубляж фильмов с русского на украинский. В украинском языке напрочь отсутствует социолектная лексика (социолект – речевые особенности, характерные для какой-либо социальной группы). Поэтому качественный перевод с русского на украинский фильмов или книг криминального содержания (детективов) невозможен, потому что украинская мова полицейского ничем не будет отличаться от украинской мовы блатного урки.

Оправдания, что это так, дескать, потому, что украинской мове «не притаманна агресiя» (не свойственна агрессия), не выдерживают критики. Во-первых, украинский национализм, столь близко стоящий к гитлеровскому нацизму, считает украинский язык своим идеологическим оружием. Разве это не агрессия? Во-вторых, украиноязычные активисты неоднократно провоцировали разборки с русскоязычными продавцами, водителями и так далее. Это разве не агрессия? В-третьих, социолекты есть в каждом полноценном языке, в том числе и в английском, к изучению которого вместо русского призывает секретарь СНБО Украины Данилов.

Не в миролюбии украинского языка дело, а в том, что он не столько язык, сколько диалект. Язык охватывает всю сферу жизненных явлений общества, вплоть до негативных (уголовщина, например). Диалект же в состоянии обслужить лишь некоторые из таких сфер. Украинская мова, как диалект, не в состоянии предоставить языковые средства для отображения всей палитры эмоций и явлений, могущих произойти в человеческой жизни. Поэтому в детективах, переведённых с русского на украинский, уголовный жаргон сплошь состоит из русских слов, произносимых на украинский лад. «»Крутой пахан» становится «крутий пахан», «вор в законе» – «крадiем у законi» и т. д. Это не обидно и не похвально, это просто факт. Так же точно не охватывают всех сфер жизни иные диалекты русского языка.

Точно также невозможно по-украински передать разницу в речи персонажа из XVIII века и современного жителя. Речь будет практически одинаковой, потому что мова законсервировалась в своём развитии и обогащается только за счёт названий технических новинок (сотовый телефон, компьютер и т. п.), а не увеличения словарного запаса иной лексики и гибкости форм её употребления.

Киевский режим делает вид, будто украинскому языку не даёт развиваться русский язык самим фактом своего существования. Кремень обнаружил факты нарушения мовного законодательства сразу семью украинскими телеканалами – «Интер», СТБ, «1+1», «2+2»,ICTV, «Мега» и «Украина». По инициативе Шпрехенфюрера за нарушителями будет установлен мовный контроль, дабы впредь они не вздумали показывать передачи на русском языке. Сам Кремень заявляет, что имеющихся у него полномочий для защиты украинского языка как государственного недостаточно, а текущая ситуация требует более авторитарного подхода к обеспечению функционирования государственной мовы.

Поползновения на юридический статус украинского языка недопустимы, поскольку нарушают конституционный строй украинского государства и угрожают национальной безопасности, отметил пан Тарас. Из этих слов ясно, насколько слабым «телосложением» обладает Украина, если родной язык миллионов собственных граждан угрожает её «самочувствию». Ради своего «здоровья» такая Украина вынуждена унижать и вытеснять русский язык, а потому мовные скандалы и мовное насилие над народом будет продолжаться всегда. Ведь без этого украинское государство «заболеет» и рухнет, то есть перестанет быть той русофобско-националистической страной, какой мы её знаем сегодня.

Кремень прав: для проекта такой Украины наличие русского языка действительно опасно. Но для Украины интернациональной, с добрыми намерениями по отношению к соседям, русский язык – могучее средство укрепления государственности. Ничто не мешает Киеву объявить русский язык государственным наравне с украинским. Это сразу бы снизило напряжённость в обществе и придало прочности государственному устройству страны. Такие, как Кремень, поставлены на пост, чтобы этому мешать.

Литературный критик Виссарион Белинский называл Тараса Шевченко врагом всякого успеха. В письме к П. Анненкову Белинский высказался ещё жёстче: «Здравый смысл в Шевченке должен видеть осла, дурака и пошлеца, а сверх того, горького пьяницу…». Критик питал добрые чувства к малороссам («малороссияне одарены неподражаемым юмором; в жизни их простого народа так много человеческого, благородного. Тут имеют место все чувства, которыми высока натура человеческая»), но настырных попыток сельских литераторов затмить описаниями деревенского быта и внешних примет провинциальной жизни богатство классической литературы понять не мог.

Так же думал и Гоголь, который видел в произведениях Шевченко «слишком много дёгтя». Гоголь сумел по-русски передать красоту и живописность Малороссии так, как это не удалось ни одному украинскому (малороссийскому) литератору. Гоголя читают, а тех литераторов давно забыли.

Прошло почти двести лет, и мы видим, насколько Белинский и Гоголь были правы. Не функционирование украинского языка, а его функциональность является проблемой.

Современная украинская литература неудобочитаема не только в силу ограниченности авторов (это сейчас проблема не только Украины), но и из-за идеологического перегруза и ограниченных возможностей украинского языка как такового. Умные книги традиционно ввозились украинскими книгопродавцами из России – по философии, социологии, геополитике, религиоведению, классическая литература. У Киева были деньги на издание воспоминаний о Мазепе и Бандере, а на Сократа, Платона, Эпиктета, Сенеку, Паскаля, Ларошфуко, Дюркгейма, киевлян Булгакова и Бердяева денег не было.

Стратегия развития библиотечного дела на Украине до 2025 года предусматривает изъятие из фондов литературы советского времени. Доля такой литературы в украинских библиотеках составляет более 50%, потому что самостийная Украина книги почти не издаёт. Литературные произведения всемирного значения, которые ещё можно отыскать в украинских библиотеках, попали туда при СССР: Анаксагор, Аристофан, Гегель, Достоевский, Тургенев. Если их изымут, читателям придётся довольствоваться новоиспечёнными авторами, типа Андрiя Любки, Васыля Доценко и прочих бумагомарателей. За сим неизбежно придёт отупение молодёжи и снижение интеллектуального уровня общества в целом.

Для Кременя Сократ – враг уже потому только, что издан на русском языке. Сократа по-украински Украина не издаёт, а если издавала, то крохотным тиражом и на мове, совершенно непригодной для изложения глубоких философских истин. Невозможно на языке, «где много дёгтя» и сельских мотивов, полно изложить идеализм Платона и Плотина, философию духа Гегеля, этические королларии Спинозы или метафизику Аристотеля.

Стратегия развития библиотечного дела предусматривает сотрудничество с международными фондами и неправительственными организациями, в том числе Фондом Джорджа Сороса, Фондом Билла и Мелинды Гейтс и другими. Киевский режим будет комплектовать книгохранилища на деньги данных организаций, известных своей политической ангажированностью. Так, Венгрия запретила деятельность Фонда Сороса на своей территории из-за пропаганды ЛГБТ-идеологии и проекта массовой миграции из стран Африки и Ближнего Востока в Европу. Теперь Венгрия у Брюсселя на плохом счету и ей грозят сокращением финансовой помощи от ЕС.

Стратегия библиотечного дела ставит целью… развитие Украины! Как можно развиваться без приобщения к мировой интеллектуальной сокровищнице? Без причастности к той значительной части умственного богатства, дарованной мировой культуре на русском языке, родном для многих миллионов украинцев? Ответ понятен.

Владимир Дружинин, «Одна Родина»