Эрдоган может потерять конструктивные рабочие отношения с Москвой

Президент Турции Реджеп Эрдоган является самым, пожалуй, успешным лидером этой страны со времён Ататюрка

При нём Турция превратилась из восточного форпоста НАТО и мегафона, транслирующего американские интересы в Ближневосточном регионе, в самостоятельного игрока и одну из самых мощных евразийских держав. Одной из самых сильных черт Эрдогана (позволивших ему достичь такого успеха) является умение играть на нескольких досках одновременно и в то же время компенсировать недостаток ресурсов для такой игры отчаянным блефом. Блефом, который многие принимают за решимость и уступают свои партии.

В то же время у Реджепа Эрдогана есть и недостаток, являющийся продолжением его достоинств, — постоянные победы приводят к потере чувства риска и, как следствие, к заигрыванию, в результате чего сорванный вроде как уже банк остаётся в геополитическом казино. Так, заигрался Эрдоган в 2011 году, когда поставил на революции в арабском мире и в итоге проиграл Сирию с Египтом. Заигрался он в 2015 году, когда, пытаясь продемонстрировать Москве решимость, турецкий режим сбил российский самолёт в Сирии, в результате чего остался не только в изоляции, но и едва не стал жертвой военного переворота. Заигрывается он и сейчас, когда с трибуны Генассамблеи начинает объяснять свою позицию по Крыму.

Ни для кого не секрет, что по этому вопросу у России и Турции нет консенсуса. С морально-прецедентной точки зрения позиция Турции по непризнанию полуострова выглядит, мягко говоря, нелогично. Великая держава после переворота в соседней стране ввела войска для защиты своих соплеменников и предотвращения их преследования или геноцида со стороны путчистов — и нет, речь тут идёт не только о России с Крымом, но и о Турции с Северным Кипром, где турецкие войска стоят аж с 1974 года. Разница только в том, что Анкара эту территорию к себе не присоединила, а Москва прислушалась к просьбе крымчан и вернула полуостров в родную гавань. В остальном кейсы очень похожи. Или, как любит писать Мария Захарова, «это другое»?

С эмоциональной точки зрения мы, конечно, Турцию понимаем. Опять же, ни для кого не секрет, что Эрдоган сам хотел контролировать (а в перспективе, возможно, и присоединить) Крым. Для этого Турция инвестировала колоссальные средства в крымскотатарские организации, в том числе и в создание там боевых и террористических ячеек. Служба безопасности Украины этому не сильно препятствовала, в том числе и потому, что видела в этих ячейках средство сдерживания русской общины Крыма. Однако после того как в 2014 году полуостров вошёл в состав России, отечественные чекисты не стали закрывать глаза на террористов и в лучших ассенизаторских традициях вычистили полуостров от грязи — как политической, так и боевой. Те, кто успел сбежать, осели в Киеве и Херсоне и живут там до сих пор на турецком финансировании, идущем в том числе и на организацию терактов в Крыму.

Тем не менее, несмотря на это, Москва проявляла понимание позиции Турции. И не только на эмоциональном, но и на электоральном уровне. Осознавала специфику электората Эрдогана, одержимого идеей «турецкого мира», в который, по его мнению, входит Крым.

Поэтому, в общем-то, отказ турецкого президента признать полуостров российским никак не влиял на двусторонние отношения. Однако одно дело — не признавать, а другое — публично, с трибуны ООН заявлять об этом непризнании. В то время как даже президент США Джозеф Байден не стал поднимать этот вопрос, Эрдоган дал понять, что «мы придаём большое значение защите территориальной целостности и суверенитета Украины, включая территорию Крыма, присоединение которого мы не признаём». Упустив тем самым прекрасную возможность промолчать.

Почему Эрдоган упустил? Потому, что снова решил сыграть на нескольких досках, приправив стратегию блефом. Его слова были сигналом Украине, которую сейчас открыто игнорируют её внешнеполитические спонсоры (даже администрация США раз за разом посылает в Киев сигналы об усталости от установившегося там неадекватного режима, последним из которых стал отказ Джо Байдена в ходе своего выступления в ООН не только упомянуть Крым, но и Украину вообще) и которая очень нуждается в солидной внешнеполитической «крыше». Эрдоган даёт понять, что готов её предоставить и в довесок продать украинскому режиму новейшее оружие. На американо-европейские, понятно, деньги — турецкий президент ни по пятницам, ни по другим дням недели не подаёт.

Слова о Крыме были также сигналом Западу о том, что Турция может снять с него часть внешнеполитических обязательств по управлению Киевом. Что Турция, в отличие от Евросоюза, не будет стесняться регулярно поддерживать крымский вопрос в международной повестке.

И наконец, они были сигналом Москве. Дело в том, что в последнее время российско-турецкие отношения серьёзно обостряются. И не только потому, что стороны не нашли консенсуса на Южном Кавказе (где Турция после второй карабахской войны резко усилила своё влияние, в том числе за счёт российского), а прежде всего из-за ситуации в Сирии. Москве, Дамаску и Тегерану надоело терпеть идлибский гнойник (с которым Турция обещала разобраться ещё несколько лет назад), и сейчас активно идут слухи о возможности начала военной операции в регионе по вычищению гнойника силами сирийско-ирано-иракской пехоты при поддержке российских ВКС. В ответ турки вводят в Идлиб новые подразделения своей армии, а заодно и дают понять России, что в случае начала боевых действий могут открыть вторые фронты. В Карабахе (где под прицелом окажутся российские миротворцы), а также на Украине, где киевский режим получит военно-дипломатическую поддержку от Анкары для собственных провокаций.

К сожалению для Эрдогана, эта игра может закончиться для него весьма печально. Несмотря на все имеющиеся разногласия, Россия остаётся единственной великой державой, с которой у Турции сохраняются хотя бы конструктивные рабочие отношения. И если сейчас в Москве посчитают, что турецкий лидер в своём блефе пересекает красные линии, то дело закончится не только отменой турпотока и помидорными санкциями. Оно закончится сложностями при заключении осенью нового контракта на поставку газа в Турцию (сказки про транскаспийский Nabucco и бездонные азербайджанские залежи голубого топлива остаются до сих пор сказками), отказом Москвы учитывать интересы Анкары в Сирии и на Кавказе (за что обеими руками проголосует и Иран, тихо ненавидящий Турцию за стимулирование этнического сепаратизма на иранской территории), игрой против турецких интересов в Средней Азии. Ну и в перспективе — далёкой, но реальной — коллаборацией России, Ирана, Франции (мечтающей отомстить крышующей Турцию Британии за унижение с австралийскими подлодками) и Китая (у которого Эрдоган хочет отжать туркменский газ и вместе с этим всю Среднюю Азию) для того, чтобы поставить турецкого президента на место.

И если это произойдёт, то Эрдогана вряд ли можно будет считать самым успешным турецким лидером со времён Ататюрка.

Геворг Мирзаян, доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ, RT