Афганистан: реквием по неизбежной катастрофе. The National Interest, США

Большинство американцев могут однозначно согласиться с тем, что то, что они видят снова и снова, внутри страны и за рубежом, не является хорошим правительством, несмотря на благородные намерения

26 августа террорист-смертник привел в действие свою куртку со взрывчаткой возле сточной канавы, где собрались тысячи афганцев на окраине аэропорта в Кабуле, и убил не только себя, но и более 180 человек. Среди них были одиннадцать американских морских пехотинцев, солдат армии и санитар ВМС.

В Вашингтоне Джо Байден, президент, который приказал завершить эвакуацию американцев и их союзников к 31 августа, чтобы его новая администрация могла отпраздновать окончательное завершение войны в Афганистане в двадцатилетнюю годовщину терактов 11 сентября, как обычно, оставался вне поля зрения. Его избирательная кампания в основном проходила в подвале его дома в штате Делавэр, что свело к минимуму его склонность к публичным ляпам. После того как американские военные получили приказ занять аэропорт Кабула в результате блицкрига талибов, свергнувших афганское правительство, он на несколько дней исчез в защищенной изоляции Кэмп-Дэвида или в своем доме в Делавэре, откуда время от времени появлялся, чтобы прочитать тщательно подготовленные замечания, а затем снова исчезал, не отвечая на вопросы.

Вице-президент Камала Харрис заканчивала быструю поездку в Сингапур и Вьетнам и пропустила остановку в Калифорнии по пути домой, где она намеревалась провести кампанию в поддержку губернатора, находящегося в затруднительном положении, поскольку он борется с избирателями, требующими отозвать его с должности. Во время своей поездки по Азии вице-президент ни разу не заговорила напрямую о зловещей вынужденной ошибке в Афганистане, которая была инициирована администрацией Байдена, хотя мир ждал заверений от высшего руководства Америки, поскольку события на местах выходили из-под контроля. В замечательном проявлении глухой дипломатической наивности вице-президент был запечатлен сидящим перед скульптурой Хо Ши Мина во время встречи с президентом Вьетнама Нгуен Суан Фуком в тот самый момент, когда весь мир сравнивал унизительную и некомпетентную дилемму Америки в Кабуле с падением Сайгона в 1975 году.

В Кабуле способность Америки провести упорядоченный вывод войск из Афганистана превратилась в отвратительный кошмар некомпетентности, который можно исправить только путем привлечения виновных к ответственности.

Полночный отказ от самой важной американской авиабазы в Баграме 2 июля поставил двойной заслон правильному ретроградному выводу войск из страны, во-первых, отказавшись от крупномасштабной авиационной платформы, чьи массивные взлетно-посадочные полосы и обширный внешний периметр делали ее вполне пригодной для использования и защиты, а во-вторых, позволив талибам освободить тысячи оголтелых террористов, которые были заключены там в тюрьму и теперь находились на свободе. В Кабуле американским военным подразделениям было практически запрещено покидать аэропорт, чтобы спасать и сопровождать американцев и союзных афганцев обратно в аэропорт. Было достигнуто соглашение, согласно которому талибы контролировали контрольно-пропускные пункты снаружи. Что еще более усугубило ситуацию, американские чиновники в Кабуле, как сообщалось, передали талибам имена и местонахождение некоторых наших граждан и близких союзников, якобы для того, чтобы ускорить их попытки покинуть страну, но на самом деле, упрощая талибам поиск тех самых людей, чьи жизни зависели от того, чтобы вырваться из их лап в первую очередь.

В Вашингтоне и в командных центрах других стран те, кто придумал этот запланированный вывод войск, как военные, так и гражданские, заполняли эфир обычной риторикой «не я», которая обходила стороной ответственность и обеспечивала продвижение по службе, продвижение по службе и финансовое вознаграждение после завершения карьеры в течение последних двадцати лет. Корни того, как мы дошли до этого финального конфликта, можно найти в решениях, которые были приняты не только в конце, но и на протяжении всего пути. И в болезненных событиях этих последних недель есть явные признаки того, как мы должны избавиться от этой политической язвы и двигаться в будущее.

Что могло бы произойти при лучшем руководстве на самом верху? Что должно было произойти? Как нам это переварить? И что должна делать Америка, если мы хотим двигаться вперед таким образом, чтобы сохранить наш авторитет?

Мы должны начать с главного. У войн есть начало и есть конец. Концы для одной, а иногда и для обеих сторон не всегда бывают такими, какими их изначально представляли себе участники боевых действий. И в случае с Афганистаном война, которую мы начали, не была той войной, которую мы, наконец, завершаем. Когда мы вошли в Афганистан в 2001 году, нашей национальной задачей было уничтожение террористических организаций, которые хотели напасть на нас. Общим пониманием в то время было то, что мы будем действовать маневренными элементами, способными атаковать и нейтрализовать террористические образования. Мы никогда не собирались занимать территорию с постоянными базами или пытаться изменить общественную и государственную структуру афганского народа. Это «сползание миссии» началось после нескольких лет успешных операций и стало очевидным в 2004 году, когда я находился в стране в качестве внедренного журналиста. Изменение миссии в конечном итоге увеличило присутствие наших войск в десять раз и направило наши силы на невозможный политический путь, который не смогли преодолеть никакие военные успехи. Афганцы — ожесточенный, децентрализованный народ, отличающийся тысячелетним сопротивлением внешним изменениям. Эта страна также является наркогосударством, крупнейшим экспортером опиума в мире. Дружелюбный военачальник, который приветствует ваше присутствие и финансовое вознаграждение на данный момент, также довольно часто является наркобароном.

Это было правильное решение — завершить невыигрышную войну по перестройке афганского общества с помощью военного давления, сохранив при этом наши усилия по отслеживанию террористической и другой деятельности, которая может нанести нам вред. Но мы сильно ошиблись в том, как нам следовало к этому подойти.

Во-первых, наши переговорщики, похоже, ничему не научились на переговорах, которые привели к трагическому завершению войны во Вьетнаме, где правительство Южного Вьетнама не принимало непосредственного участия в переговорах с коммунистическим Ханоем. Это дипломатическое неуважение повлияло на действительность окончательных соглашений и подорвало доверие к Южному Вьетнаму после того, как Америка вывела свои вооруженные силы и оказала прямую поддержку. Тот же самый недостаток присутствовал в переговорах с Талибаном: международно признанное правительство Афганистана было низведено до роли соавторов, когда были достигнуты соглашения между Соединенными Штатами и Талибаном.

Во-вторых, и это напрямую относится к событиям последних недель, еще одна истина: сложные военные перемещения требуют планирования, которое готовится к худшему возможному сценарию, надеясь при этом на лучший возможный результат. Вывод войск такого масштаба после двадцати лет военного присутствия, включающий не только американское военное присутствие, но и эвакуацию американских гражданских лиц, многие из которых непосредственно участвовали в военных действиях, и афганских гражданских лиц, которые буквально поставили на карту свою жизнь, чтобы работать с нами, всегда должен осуществляться с конструктивной осторожностью и под прикрытием мощного и убедительного предупреждения противостоящим силам.

Джим Уэбб, The National Interest, США