История Украины: этот сюжет придуман, все совпадения с реальностью строго случайны

Легко ли сфальсифицировать историю? Разумеется, нет. Это неподъёмная задача ни для одиночки, ни для большого института, ни для целого государства

Вы не придумаете новое сражение, если о нём не говорится ни в одном письме, рапорте или бухгалтерском отчёте об оплате наёмников. Вы не выдумаете нового короля, если от него не осталось ни портретов, ни упоминаний в летописях, ни дипломатической переписки с другими правителями, ни короны. Вы не создадите с нуля новое государство, если не раскопали ни одного принадлежавшего к нему города, не нашли ни одной отчеканенной им монеты, не нашли следов его взаимодействия с соседями, ни… Стоп.

Но ведь есть такое государство. У которого не было ни одного царя, короля, императора или герцога. Которое не обладало какой-либо закреплённой за ним территорией, границами и национальной валютой. Даже название которого практически никто не употреблял до XIX века. Но которое, тем не менее, каким-то непостижимым образом существовало на протяжении более, чем тысячи лет. Умудрившись не оставить при этом никаких материальных свидетельств.

                Украина представляет из себя уникальный исторический феномен. С одной стороны – она объективно существует. С другой – она активно отрицает собственное прошлое, пытаясь одновременно искусственно создать ему какую-то альтернативу. Но из-за того, что эта альтернатива бросается в глаза своей натянутостью, выглядя на фоне энциклопедических представлений всех остальных исторических школ, как какое-то странное фэнтези, украинский национальный миф, а вместе с ним и всё государство, фактически висит в воздухе. Крайне ненадёжное положение.

Как это произошло? Ведь исторические факты (во всяком случае – достаточно глобального масштаба) действительно уже давно невозможно подделать. История, как наука, основательно шагнула в сторону «точности». По содержанию изотопов металлов в монетах определяют, когда, где, по какой технологии и из какого серебра она была отчеканена. По пергаменту определяют, на какой равнине паслись овцы, из шкуры которых его сделали, и какой они были породы. По эмали одного зуба смогли открыть целый ранее неизвестный вид людей. Короче, любой факт теперь может быть проверен и, если он лживый, опровергнут.

Поэтому творцы новой «истории Украины» — это… мастера интерпретаций. Двойных стандартов. Замалчиваний. Демагогии. Казуистики. Всего того, что позволяет не спорить с фактами, а «хоть тушкой, хоть чучелом» укладывать их в прокрустово ложе заранее заданной теории. Как это происходит? Извольте.

К примеру. Было такое государство – Русь. Объединившее под собой множество восточнославянских и финно-угорских племён. Простиравшееся от Львова и Полоцка до Рязани и Ростова. Столица сперва находилась в Ладоге, затем в Новгороде, затем в Киеве, после чего спустя две сотни лет фактически переместилась во Владимир, а ещё спустя сто пятьдесят лет – в Москву. Династия князей всё это время была непрерывна (хотя в Киевском княжестве, которое по лествичному праву не имело собственной династии, княжили, сменяя друг друга, представители разных ветвей одного рода Рюриковичей). Так что киевский князь Юрий Долгорукий, основавший Москву, является прямым предком Александра Невского (тоже киевского князя), тот – прямым предком Ивана Калиты, а тот – Ивана Третьего, при котором самоназвание «Русь» стало читаться по-византийски, и приняло современный вид — Россия.

То есть мы видим тут прямую преемственность – одна и та же княжеская (а затем великокняжеская) династия, одно и то же название, одна и та же культура, религия, традиции и политические институты. Правильно?

Нет. По мнению украинских историков, всё это – две разных страны. Одна из них – это Украина. Вернее, не Украина, а Киевская Русь. Вернее, та Русь, которая Украина. Вернее, пока что Русь, но будущая Украина, потому что слово «Украина» (а не «оукраина» – по-другому звучащее и с маленькой буквы) появится ещё только через несколько сотен лет. А другая часть – это некая «Московия». Почему Московия, если Москва станет столицей ещё нескоро? И если эта страна никогда в жизни так себя ни в одном документе не называла? Ещё Сигизмунд Герберштейн писал, что называть Русь «Московией» а её жителей – «московитами» так же нелепо, как называть всех французов «парижанами».

А по какому принципу эта «Московия» отделяется от «правильной», «украинской» Руси? Если Русь была единым феодальным государством, в которое на равных входили Чернигов и Новгород, Переславль и Тверь, Львов и Ярославль? Которые ещё и постоянно «менялись» друг с другом князьями, дружинами и прочим населением? Где проходила граница между «Русью» и «неправильной Русью»? Много раз слышал о том, что киевские князья веке в XI-м очень удивились бы, узнав, что они «украинские». Но мне кажется, какие-нибудь князья нижегородские или муромские, узнав, что они, оказывается – «московиты», удивились бы ещё сильнее.

                Другие примеры ещё веселее. Возьмём единственный исторический момент, когда на украинских территориях действительно была собственная государственность – эпоха Национально-освободительной войны Богдана Хмельницкого против поляков. По итогам Зборовского мирного договора три воеводства Речи Посполитой получили широкую автономию и были отданы под власть гетмана, вассально зависимого от польского короля.

Спустя несколько лет оный гетман со всеми своими территориями добровольно перешёл под власть российского царя Алексея Михайловича (причём это была надцатая в списке просьб запорожского казацтва о принятии их «под руку» царя, до этого их вежливо отклоняли, не желая войны с Польшей). После чего в итоге череды войн, интриг, предательств и кровопролития, левобережные земли отошли к России, а правобережные (за исключением Киева) – к Речи Посполитой. «Вечный мир». Всё чин чином.

Но нет. Это была московская оккупация. Причём оккупация не казаков – пёстрой компании из русских, поляков, евреев, татар, литовцев, венгров и непонятно, кого ещё (как хором отмечали все путешественники, побывавшие на Сечи), а именно украинцев! Хотя ни Богдан Хмельницкий, ни его полковники, ни рядовые казаки (насколько нам известно) себя украинцами ни разу не называли. Они считали себя наследниками Руси. Но разве этим смутишь настоящего националиста?

Ни в коем случае. Он будет с лупой выискивать на карте XVII века топоним «Украина», не замечая рядом намного более крупных «Русское царство», «Червонная Русь», «Киевская земля» или «Подолия», которые к «Украине» очевидно не относятся. Он будет называть украинскими князьями Вишневецких, Острожских или Барятинских, хотя они всю жизнь говорили на русском, польском, французском и латыни. Они назовут символом украинской государственности «тризуб», намекая, очевидно, что первым украинским царём был Посейдон. Они будут доказывать, что украинский язык – это не южный диалект русского, натаскав в него кучу польских слов.

Язык – это отдельная тема. Любой украинец, изучающий польский, неизбежно сталкивается с тем, что буквально КАЖДОЕ слово в украинском, отличающееся от своего русского аналога, неизбежно оказывается взятым из польского. Встретить эндемически украинское слово, которое не встречается больше ни в каком другом наречии, возможно, и удастся некоему особо одарённому лингвисту, но для обывателя совершенно невозможно.

Читая произведения Шевченко, Коцюбинского или Марка Вовчка в XXI веке, неминуемо поражаешься: на каком суржике, по современным меркам, они написаны! И, несмотря на то, что Шевченко официально считается «батьком украинской литературы», приходится констатировать, что украинский язык (вернее, малороссийское наречие, как это тогда называлось) тогда только формировался. А до XIX века никакой украинской литературы не существовало вообще. Но чёрт с ней, с литературой! Загадочная «Древняя Украина» не оставила после себя ни одного документа на украинском, ни одной отчеканенной монеты, ни одного говорившего на нём государственного учреждения, ничего. Не говоря уже о самом важном для государства – его территориях.

Категорически. Львов, ещё во времена всё того же Шевченка, Украиной не считался, оставаясь до Второй мировой войны польским городом. Не считалась ей Одесса – бывший турецкий Хаджибей, превращённый в «Жемчужину у моря» Григорием Потёмкиным, герцогом де Ришелье, генералами Де Рибасом и Ланжероном. Не считались ею донские степи, в которых, после нахождения там угля, промышленником Хьюзом был основан городок Юзовка, ныне – Донецк. И уж ни в каком страшном сне ни крымские ханы, проживавшие в роскошном Бахчисарайском дворце, ни Суворов с Ушаковым, квартировавшие в Севастополе, не могли представить, что это, оказывается, «историческая земля Украины».

Даже Киев, гордая столица Руси, город Булгакова, Вертинского, Малевича и Бердяева, до 1917 года ни к какому «украинству» не имел ни малейшего отношения. Склеить что-то единое из этих разнородных кусков, как гомункула Франкенштейна, до сих пор остаётся практически нереальной задачей.

И тем не менее, Украина есть. И, как бы это не было кому-то неприятно, последние несколько десятилетий объективно существует украинская нация, возникшая, в строгом соответствии с постулатами Энгельса, одновременно с появлением на этих территориях капитализма. Являющаяся его продуктом, так как капиталистический уклад везде приводит к формированию наций, и, в зависимости от экономического тренда, способен или сплавлять их вместе (если прибыли растут), или дробить на мелкие кусочки (если материальная ситуация ухудшается). А есть нация – должна быть и история. Даже если для того, чтобы она была, приходится интерпретировать факты так, как не придёт в голову иному пациенту больницы имени Павлова.

Но, опираясь на такой очевидно хлипкий фундамент, не будучи уверенными в своём прошлом, невозможно уверенно смотреть в будущее. Лишённые настоящих корней, испытывающие постоянную фрустрацию из-за деградации в настоящем и невозможности найти спасения в прошлом, люди неизбежно становятся рабами собственной агрессии. Это банальный, но от этого не менее верный психологический закон, сформулированный ещё на заре психоанализа. И чем больше им указываешь на откровенную шизофреничность (в сугубо медицинском значении данного термина) исповедуемой ими версии истории – тем активнее они будут отрицать объективные факты, тем агрессивнее настаивать на своём, тем глубже уходить в искусственно сконструированную реальность украинства. Увы, это неизбежно.

Но есть и хорошая новость. То, как быстро и без надёжного исторического фундамента появилась украинская нация, означает, что этот процесс пока не необратим. И всё ещё не поздно повернуть вспять. Если изменится экономический тренд, если мир, как это прогнозируют наиболее авторитетные и проницательные экономисты (такие, как Михаил Хазин или Сергей Григорьев), распадётся на региональные анклавы, и Россия станет лидером одного из них, если она мощно рванёт вперёд, увлекая за собой соседей – украинцы быстро отряхнут с себя псевдоисторическую шелуху. Потому, что она будет мешать им двигаться дальше.

Разумеется, это произойдёт не сразу. И наиболее агрессивных поклонников русофобского фэнтези нужно будет нейтрализовывать отдельно. Так же, как и сознательных врагов, которые вряд ли хоть секунду верили в то, что скармливают населению, но целенаправленно продолжали настраивать его против общерусского исторического наследия. Этим придётся озаботиться. Но результат будет стоить того – 40 миллионов человек снова станут частью нашего общего союза, а не заложниками наших врагов. В конце концов – русские своих не бросают, не так ли?

Евгений Таманцев, специально для News Front