Текущий анализ и прогноз развития афганской сцены

На основе интервью с участниками движения «Талибан»* и режима Ашрафа Гани

Реализуемые афганскими талибами «военные успехи», связанные с попытками овладеть стратегическим населенными пунктами страны, явно свидетельствуют о том, что, несмотря на ряд имеющихся договорённостей с Россией и Китаем, «Талибан»* по-прежнему рассматривает в качестве приоритета военный сценарий и отвергает любые мирные инициативы.

Основная цель подобной «военной дипломатии» состоит в том, чтобы принудить президента Афганистана Ашрафа Гани сформировать переходное правительство и принять решение о собственной отставке.

Наступление талибов может быть рассмотрено в контексте нарушений существующего соглашения с США, заключённого ещё в феврале 2020 года. В частности, по условиям данного соглашения, «Талибан» взял на себя обязательство не совершать нападения на ключевые афганские города, включая Мазари-Шариф, Кундуз, Кандагар, Кабул. Забыв об этом условии или, скорее всего, сознательно нарушая имеющиеся договорённости, талибы пытаются использовать свои нынешние военные достижения в качестве определённого инструмента против искусственно затягиваемого графика вывода американских войск с территории Афганистана. При этом талибы рассчитывают, что окончательный вывод вооруженных сил США способен стать главным мотивом для Ашрафа Гани, который, оставшись без иностранной военной поддержки, наконец-то примет решение о досрочном сложении с себя полномочий главы государства и передаст всю полноту центральной власти в руки переходного правительства. На сегодняшний день это пока единственное политическое требование талибов, не считая утопических стремлений провозглашения «Исламского Эмирата Афганистан», который пока продолжает оставаться сугубо идеологическим проектом, нежели проектом политическим.

Со слов опрошенного мною политического аналитика и идеолога движения «Талибан» Маулви Наема аль-Хака Хаккани, ближайшего родственника умершего в 2018 года Джаллалутдина Хаккани, талибы не преследует цель захватить абсолютную власть в Афганистане. Лидеры движения, равно как и большинство их полевых командиров, всерьёз обеспокоены вероятностью делегитимации со стороны международного сообщества переходных институтов управления афганским государством, где талибы, безусловно, рассчитывают занять доминирующие позиции. Сейчас они понимают, что мировые державы, включая Россию и Китай, а также другие участники «международного ансамбля» (Индия, Пакистан, Иран, Туркменистан, Узбекистан) продолжают вести переговоры с талибами до тех пор, пока талибы демонстрируют колебания в оценках своих военных возможностей и планов. Однако с ними перестанут вести какие-либо конструктивные переговоры, когда будут очевидными амбиции «Талибана» относительно создания «Исламского Эмирата» и захвата абсолютной власти в Афганистане. В свою очередь, талибы заинтересованы в том, чтобы даже представители официального Кабула не создавали на международной арене информационные поводы, позволяющие усомниться в умеренности позиций «Талибана». Только по этой причине 6 августа 2021 года талибы осуществили убийство директора афганского медиацентра «Давы» Хана Манепала, который был ярым критиком исламистов. Таким образом «Талибан» посредством жёстких радикальных мер пытается оправдать свою репутацию как стороны, которая, вопреки заявлениям официального Кабула, представляет собой вполне «договороспособного субъекта». Разумеется, такие действия в виде убийства своих внутренних оппонентов рассчитаны исключительно на введение в заблуждение международного сообщества, тогда как участники внутренней, собственно афганской сцены, для талибов малоинтересны. Весь проект «Талибана» преследует единственную цель — создание международного резонанса, в то время как афганский народ, ставший невольным инструментом реализации этого проекта, рассматривается только в качестве «разменной монеты» или «пушечного мяса».

По сообщениям Маулви Хаккани, текущая военная ситуация в Афганистане складывается в пользу талибов. По крайней мере, за истекшую неделю им удалось обеспечить абсолютный контроль ещё над двумя афганскими провинциями — Нимроз и Джаузджан, что увеличило сферу их влияния ещё примерно на 5 процентов.

Известно также, что в ночь с 8 на 9 августа 2021 года «Талибан» начал крупномасштабное наступление на район Дехдади. При этом представитель талибов утвердительно заявил, что боевики движения вошли в Мазари-Шариф, где в настоящее время продолжаются тяжёлые бои с афганскими правительственными силами. Помимо прочего, в настоящее время «Талибан» продолжает удерживать контроль над транспортной инфраструктурой страны, тем самым сокращая источники доходов для афганского правительства, особенно импортных пошлин.

Таким образом, на сегодняшний день, если верить показаниям Маулви Хаккани, «Талибан» контролирует более 85 процентов территории Афганистана.

 

 

Независимо от того, достоверны ли показания представителя талибов или нет, перекрёстные опрос сторонников режим Ашрафа Гани, и, в частности, политического блогера из Кандагара Муссы Фархада, а также предпринимателя из Кабула Настратуллы Насрата Муттахида,  позволил получить информацию о том, что к 11 августа 2021 года около 129 афганских провинций оказались оккупированы талибами. При этом правительственным силам удалось восстановить свой контроль только над 10 провинциями, ранее захваченными боевиками.

Между тем, как подтвердил Настратулла Муттахид, сейчас реальность в Афганистане такова, что «Талибан» имеет возможность беспрепятственно атаковать южные районы страны. И чем дальше от пакистанской границы, тем сложнее талибам осуществлять свои наступательные операции. По этой причине Кандагар и ряд других городов, расположенных в непосредственной близости от «Линии Дюрана», могут находиться под угрозой талибов, но вряд ли могут столкнуться с длительной оккупацией. Косвенным показателем этого является то, что консульство Индии, расположенное в Кандагаре, несмотря на то, что из него было эвакуировано большинство индийских сотрудников, до сих пор продолжает работу. Этого удалось достичь потому, что Нью-Дели получил чёткие гарантии того, что Кандагар не будет атаковать талибами, либо правительство Нарендра Моди полностью уверено в том, что международное сообщество ни при каких обстоятельствах не позволит талибам проникнуть в город.

Другим примером, позволяющим усомниться в показаниях талибов, является история с захватом 9 июля 2021 года пограничного с Ираном города Калай-Нау. Когда талибы вошли в город, Тегеран спровоцировал местное преимущественно шиитское население организовать жесткое сопротивление, что послужило сигналом к тому, чтобы «Талибан» ослабил контроль над населённым пунктом.

Тем не менее, можно согласиться с заявлениями Муалви Хаккани о том, что режим Ашрафа Гани стремительно теряет влияние над большинством территорий центрального управления Афганистана, где представлены, как правило, пуштунские племена, придерживающиеся концепции радикального ислама. В значительной степени утрата контроля в этих районах обусловлена наличием негласных договорённостей между лидерами пуштунских племён и «Талибаном» особенно после того, как правительство страны отказалось оказывать удалённым районам достаточное финансирование, а также организовать эффективную систему территориального управления и правосудия. Иными словами, такие соглашения с талибами были заключены задолго до принятого президентом США Джо Байденом решения о выводе американских войск из Афганистана. Основная цель этих соглашений состояла в том, чтобы восстановить шариат и предоставить пуштунам альтернативные источники финансирования, не связанные с официальным Кабулом, распространить влияние террористических группировок и, прежде всего, «Аль-Каиды»* — как это было во время советского вторжения в Афганистан. Практика показала, что такие договорённости оказались продуктивными особенно для западных районов страны.

По словам Мусы Фархада, сейчас достаточно трудно определить точное количество боевиков в рядах «Талибана». Однако, по самым скромным подсчётам, их может насчитываться до 60-65 тысяч человек. С точки зрения кандагарского блогера, это количество существенно отличается от статистических данных, имеющихся в США, согласно которым сейчас в Афганистане находится около 5 тысяч талибов. Огромное количество боевиков «Талибана» связано с тем, что в течение последних 2-3 месяцев лидерам и полевым командирам движения удалось насильственно или посредством подкупа втянуть в свои ряды большинство населения в оккупированных районах, а также привлечь на свою сторону иностранных наёмников, в том числе, из России, стран Ближнего Востока и Европы.

Насратулла Муттахид в своих заявлениях косвенно отметил, что в ближайшее время Кабул готовит общенациональное контрнаступление на позиции талибов с применением сухопутных подразделений афганской армии и военной авиации стран международной коалиции. О том, что такая широкомасштабная операция действительно готовится, свидетельствуют также выдвинутая президентом Афганистана Ашрафом Гани во время визита в Балх инициатива о создании совместной комиссии по безопасности для борьбы с «Талибаном». Местные источники заявили, что эта комиссия представляет собой опорный пункт для военных операций Кабула против талибов в северных провинциях. Перед комиссией руководством страны была поставлена задача вербовать местное население и иностранных наёмников, заниматься техническим и финансовым обеспечением афганских правительственных сил, а также заниматься военным планированием. Иными словами, данная комиссия будет выполнять функции альтернативного Генерального штаба армии и народного ополчения. Отмечается, что эта структура начала свою работу уже 11 августа 2021 года.

Источник заявил, что в настоящее время афганские правительственные войска насчитывают около 20 тысяч человек. Однако, в результате работы созданной комиссии, в течение ближайших 2-3 недель количество бойцов должно составить 40-50 тысяч человек, то есть увеличиться примерно в 2-2,5 раза.

Тем не менее, по мнению Насратуллы Муттахида, планируемое афганское наступление будет иметь ограниченный характер. По крайней мере, из целей военного удара исключены места традиционного проживания пуштунов на севере страны, даже оказавшихся под властью талибов, если, конечно, речь не идёт о складах с оружием и тренировочных лагерях «Талибана» и «Аль-Каиды». Основная причина такого решения связана с нежелание обострять межэтнические и межконфессиональные противоречия с местным населением.

В свою очередь, и это косвенно подтвердил Муалви Хаккани, в течение ближайших 2-5 дней талибы будут предпринимать попытку добиться значительных военных преимуществ в Северном Афганистане, укрепляя свои контакты с пуштунскими племенами в пограничных с Пакистаном районах. Огромным подспорьем для талибов в реализации этого плана являются воспоминания пуштунов о разрушительных действиях пакистанской армии в недавнем прошлом. Кроме того, талибы никогда не признавали «линию Дюрана» в качестве международной границы, что является дополнительным мотивом для активизации ими своих наступательных действий в этом районе.

Опрошенные местные источники оказались единодушны во мнении о том, что Китай в настоящее время преследует две главные цели в Афганистане. Прежде всего, Пекин рассчитывает посредством Афганистана укрепить своё влияние на морские порты Пакистана и в Центральной Азии. Кроме того, китайское руководство заинтересовано в поддержания безопасности в Синьцзянском районе.

Что же касается России, то она явно не намерена сталкиваться с угрозой безопасности на своих южных границах. Москва, как и большинство стран международного сообщества, рассматривают «ИГИЛ»* в качестве причины серьезного беспокойства и не желает, чтобы террористические очаги появились в непосредственной близости от её территории.

Лидеры «Талибана», в большинстве своём, с пониманием относятся к российско-китайским опасениям. По крайней мере, афганские талибы пока не настроены мешать Москве и Пекину в разрешении проблем, связанных с обеспечением собственной безопасности. В любом случае, наличие в Афганистане главного конкурента талибов — «ИГИЛ» — препятствует реализации проекта создания «Исламского Эмирата Афганистан». Поэтому талибы не против того, чтобы Россия и Китай, используя свои вооружённые силы, оказали давление на боевиков «Исламского государства». Тем не менее, и это подтверждают местные источники, «Талибан» может рассмотреть вероятность начала войны с Китаем или Россией, если на афганской территории окажутся российские или китайские военнослужащие, которые явно не станут выполнять роли сторонних наблюдателей. Талибы сейчас выступают не только против американских вооружённых сил. Они против любого иностранного военного вмешательства в дела Афганистана.

При этом определённое недовольство к Москве и Пекину высказывают не только талибы, но и представители режима Ашрафа Гани. Они не могут простить того, что Россия и Китай официально встречали делегации движения «Талибан» и вели с ними переговоры. Для них такой акт представляет собой предательство собственно афганских интересов. По этой причине, в случае если Китай или Россия примут решение ввести войска в Афганистан, им придётся столкнуться с сопротивлением не только талибов, но и сторонников официального Кабула.

Таким образом, российско-китайскому альянсу, испытывающему соблазн вмешаться в афганский кризис, стоит тщательно проработать все вероятные сценарии развития событий, включая участие в полномасштабном военном конфликте. Следует отметить, что в  военных компаниях России и Китая их противники, как правило, не находись под ядерной защитой третьих стран. Однако если Москва и Пекин всерьёз рассчитывают ввести войска в Афганистан, наличие ядерного потенциала Пакистана должно являться неотъемлемым элементом военного планирования. Несмотря на то, что премьер-министр Пакистана Имран Хан демонстративно придерживается политики ядерного нераспространения, угроза вполне реальна, учитывая то, что сейчас «Талибан» действует под прикрытием пакистанского ядерного оружия.

Ядерные доктрины Пакистана, начиная с момента возникновения государства по сегодняшний день, практически полностью основаны на конфликте с Индией, но это можно рассматривать как вполне допустимое в конфликте с Афганистаном. Примечательно в этом контексте то, что Исламабад не принимает доктрину отказа от нанесения первого удара, что позволяет использовать ядерное оружие в качестве ответа на обычный военный конфликт и различные угрозы.

По мере достижения талибами военных успехов в Афганистане, пакистано-индийские противоречия могут развиваться в совершенно ином русле. Исламабад может начать рассматривать афганскую территорию в качестве поля для демонстрации собственной силы и устрашения своих врагов. Данные обстоятельства могут служить основой мотивации для использования в Афганистане ядерного оружия при определённых условиях.

К тому же, нельзя забывать о том, что афганский кризис 2021 года представляет собой дополнительный предлог для афгано-американской напряжённости, в результате которой вполне вероятно использование ядерного оружия. Не зря же 7 августа 2021 года по инициативе президента США Джо Байдена американские тяжелые бомбардировщики «B-52», способные нести ядерные бомбы,  вылетели с территории военной базы «Аль-Удейд» (Катар) в сторону Афганистана для участия в потенциальной военной операции против талибов.

Наступление «Талибана» сейчас представляет для США экзистенциальную угрозу, что стало особенно актуальным после событий 11/09. Кроме того, «Исламский Эмират Афганистана», в случае завершения реализации этого проекта, вероятно, будет самоутверждаться за счёт антиамериканской риторики, тогда как различные террористические организации, следящие за афганской сценой, будут рассматривать «исламское Возрождение» в качестве сигнала для прямого военного конфликта с США. Данный конфликт, с большой долей вероятности, будет иметь характер политического соперничества, в котором могут быть использованы любые виды вооружения. Обстоятельством, облегчающим процесс принятия решения о допустимости использования ядерного оружия, является география Афганистана. В частности, рельеф и климат афганской местности, а также агрессивный характер наступательных операций талибов существенно затрудняют применение обычных видов оружия. При этом Вашингтон, с учётом приятного решения о выводе войск из Афганистана, может рассчитывать только на символические наземные операции против талибов. Однако использование ядерного оружия, даже в целях устрашения, способно быстро и эффективно изменить сценарий афганского кризиса. По крайней мере, так думают в США и этого опасаются в Афганистане, но вряд ли сейчас так думают в России и Китае.

Денис Коркодинов, специально для News Front

*- запрещенная на территории РФ организация