«Очень опасная ситуация»: президент Республики Сербской — о кризисе в Боснии и Герцеговине

— В июле СБ ООН отказался поддержать резолюцию РФ и КНР, в которой предлагалось упразднить введённую после окончания гражданской войны в БиГ должность высокого представителя. Как бы вы оценили данную резолюцию и отказ Совбеза её поддержать?  

— Считаю, что это была отличная попытка вывести всех нас из весьма сложной ситуации, в которой мы оказались много лет назад — ещё со времён окончания войны (в декабре 1995 года. — RT). С тех пор мы имеем в стране высокого представителя. Назначаемые высокие представители многократно нарушали права человека: вводили санкции против легитимно избранных представителей власти. Высокие представители упорствовали в нарушении правовых рамок своего мандата, меняли конституции (кроме общей Конституции БиГ, отдельные основные законы имеются у обоих энтитетов — боснийско-хорватской федерации и Республики Сербской. — RT), законы, подменяли собой полномочия парламента, судебной системы и многие другие институции. Теперь пришло время, когда нужно каким-то образом отказаться от такой квазиинституции.

Поэтому я весьма ценю данную резолюцию, которая была замечательной попыткой дать международному сообществу шанс выйти из кризисной ситуации, при этом хотя бы отчасти сохранив своё реноме. К сожалению, мы видели, какая последовала реакция, и эта инициатива не возымела успеха потому, что некоторые неустанно и упорно продолжают защищать то, что было бы аномалией в любом демократическом государстве.

• Желька Цвиянович 
• © RT / Сергей Белоус

Я была бы счастлива, если бы эта резолюция успешно прошла, тогда мы смогли бы наконец вернуться к внутреннему диалогу в рамках БиГ. Ведь высокие представители упорно продвигали всё то, чего хотело политическое Сараево, — в ущерб двум другим народам: сербам и хорватам. Но, к сожалению, мы уже в который раз увидели, как выглядят лицо и изнанка международного сообщества и как на самом деле непринципиально оно относится к БиГ.

— Согласны ли вы с заявлением официального представителя МИД РФ Марии Захаровой, что назначенный с 1 августа на должность высокого представителя по Боснии и Герцеговине без согласия СБ ООН и консенсуса внутри страны Кристиан Шмидт не будет обладать необходимой легитимностью? Как Республика Сербская планирует в дальнейшем с ним взаимодействовать и будет ли признавать его решения?

— Разумеется, я с этим согласна, и это также позиция Республики Сербской. Мы постоянно твердим, что необходимо соблюдать дейтонскую процедуру, чего, к сожалению, не было ни сейчас, когда назначался господин Шмидт, ни ранее, когда многих высоких представителей назначали через процедуру, не соответствующую Дейтонским соглашениям (подписанные 14 декабря 1995 года при участии международного сообщества соглашения о прекращении огня, разделении враждующих сторон и обособлении территорий, положившие конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине, длившейся с 1992 года. — RT). Мы обращаем на это внимание уже долгое время, но международное сообщество не хочет этого слышать, демонстрируя огромное лицемерие и требуя от нас действовать в соответствии с процедурами, которые они сами постоянно нарушают. Нам говорят, что у нас должно быть выстроено демократическое общество, а сами делают всё, что противоречит принципам демократии!

• Заседание Совета Безопасности ООН 
• Reuters 
• © Carlo Allegri

Другими словами, не может быть нормальной страной та, где кто-то извне вам может навязать какой-то закон. Здесь очевиден недостаток легитимности, правовых полномочий. Необходимо понять, что, в сущности, эта институция себя изжила и в ней больше нет нужды.

— Как вы оцениваете принятые 23 июля уходящим высоким представителем Валентином Инцко (его полномочия истекли 1 августа. — RT) дополнения в Уголовный кодекс, предполагающие тюремное заключение до пяти лет за «отрицание геноцида» в Сребренице? К чему они приведут? И как на это отреагирует Республика Сербская, какие примет ответные меры?  

— Он навязал поправки и дополнения к существующему закону Уголовного кодекса, куда внёс и эту часть. Он взял на себя, даже узурпировал компетенцию парламента, который должен провести дискуссии о каком-либо законе и принять решение, какие изменения стоит в него вносить. В политическом смысле создал беспорядок и хаос. В сфере отношений между народами, живущими в БиГ, он лишь усугубил недоверие, вместо того чтобы работать над достижением примирения.

• Валентин Инцко 
• Reuters 
• © Dado Ruvic/File

Республика Сербская достигла политического единства между правящими и оппозиционными партиями — подобное единство уже само по себе показывает, насколько сложившаяся ситуация серьёзна, если все объединились ради общей цели. В результате этого единства правящих и оппозиционных партий в Народной скупщине Республики Сербской приняты два законодательных решения.

Первая контрмера — запрет называть Республику Сербскую «продуктом геноцида», что упорно твердили многие бошняцкие политики все эти годы, а также её нельзя называть и «агрессором», ведь она им не являлась: мы боролись в своей стране, за свои права, за свой дом, где веками жили наши предки, а не пытались у кого-то что-то отнять.

Вторая реакция — об отказе соблюдать вышеупомянутое навязанное решение высокого представителя.

— МИД РФ охарактеризовал данное решение Валентина Инцко как «неприкрытое покушение на суверенитет» БиГ, превышающее его полномочия и провоцирующее «внутриполитический кризис беспрецедентного масштаба». Тем самым, считает российское внешнеполитическое ведомство, высокий представитель «себя окончательно и бесповоротно дискредитировал». Как вы оцениваете такую реакцию МИД РФ?

— Абсолютно с ней согласна. Я давно говорю, что должность высокого представителя не имеет какого-либо авторитета. Они сами его разрушили вышеописанным поведением — занимая одну из сторон, провоцируя кризис вместо того, чтобы помочь его разрешить. Так что я абсолютно согласна с данным определением.

— Недавно Валентин Инцко в интервью Associated Press заявил о «растущем влиянии России и Китая», оказывающих поддержку «провоцирующим раздоры» лидерам Республики Сербской, и отметил, что «не так уж много времени осталось» для стран Запада, особенно ЕС, которые должны принять «более жёсткие» меры для достижения мира внутри БиГ. Как бы вы ответили на данное заявление и какова, по-вашему, его реальная подоплёка? 

— Это не было бы проблемой, если бы Валентин Инцко это заявил как частное лицо, но проблема в том, что он это говорит на должности высокого представителя. И что ещё хуже — многие разделяют его позицию. Касаемо данных оценок Инцко — они недостоверны. У нас здесь нет никакого вредоносного влияния, с которым Западу следовало бы бороться. У нас отличное сотрудничество с Россией и Китаем, и мы хотим развивать сотрудничество со всеми странами мира, с которыми мы можем реализовать свои экономические цели и достигнуть политического взаимопонимания, улучшить ситуацию и выстроить хорошие партнёрские отношения.

• Сараево 
• Reuters 
• © Dado Ruvic

То есть мы не делаем здесь различий, но очевидно, что Инцко и его партнёры одержимы Россией и Китаем, их тяготит тот факт, что РФ и КНР хотят здесь инвестировать, а их страны — нет. Их удручает тот факт, что у России и Китая есть политическое понимание происходящих здесь процессов, в то время как Инцко продвигает позицию тех стран, которые не хотят понимать или делают вид, что не понимают, в чём здесь проблема. Не хотят знать ни историческую подоплёку, ни суть происходящего, нет у них и видения будущего. А при этом читают нотации, как нам здесь следует себя вести! Это абсурдная ситуация, и все эти «жёсткие» меры никогда не приносили результата.

Я считаю, что Республика Сербская имеет право выстраивать отношения со всеми. Мы всегда были на стороне тех, кто к этому стремился. И в этом плане Россия показала себя как многолетний отличный надёжный партнёр — и в вопросах экономики, и в вопросах политического понимания происходящего.

— Возможен ли открытый конфликт между двумя энтитетами БиГ (боснийско-хорватской федерацией и Республикой Сербской. — RT), если центральные органы БиГ, в частности Государственное агентство по расследованию и защите (SIPA, федеральная полиция, чья юрисдикция распространяется на оба энтитета), попытаются арестовать политиков Республики Сербской, которые отказываются признавать события в Сребренице «геноцидом»?

— Предвижу, что в связи с этим может возникнуть множество проблем. Я надеюсь, что в институциях на уровне всей Боснии и Герцеговины разум всё же возобладает. Вы сейчас видели, что мы приняли меры. Сербские представители не будут участвовать в работе совместных институций на уровне всей Боснии и Герцеговины, как они это делали раньше, и не будут принимать решений — речь о Совете министров, Парламентской ассамблее БиГ и Президиуме БиГ. Остальные агентства и институции продолжают работать, но от них также требуется не предпринимать действий, которые могли бы быть направлены против граждан Республики Сербской.

Предполагаю, что решение Инцко — абсолютно бессмысленное, непристойное, опасное и вредное — может нанести ущерб, от которого страна не сможет оправиться ещё несколько лет. Единственным потенциальным выходом могла бы стать аннуляция его решения, чтобы мы смогли вернуться к предшествовавшей ему ситуации и сесть за стол переговоров, как серьёзные люди. Но внутренний диалог и достижение договорённостей (между тремя народами) никогда не отвечали интересам высоких представителей.

Как только мы достигали внутренних договорённостей между сербами, хорватами и бошняками, сразу же высокие представители и отдельные посольства, которые стояли за ними, всё портили, потому что им не нужен диалог — им нужен кризис!

Когда в стране кризис, есть обоснование для их деятельности и поступков, именно во время кризиса они навязывают свои «рецепты», как нам здесь следует жить. А если мы достигнем договорённостей, они останутся без работы. Поэтому я думаю, что сейчас сложилась очень опасная ситуация, возможно, самая опасная за всё (послевоенное) время. И предвижу различные проблемы в случае, если центральные институции БиГ попробуют расправиться с гражданами Республики Сербской.

— Господин Милорад Додик (член трёхместного Президиума БиГ от сербов. — RT) на днях заявил, что «полиция Республики Сербской получила приказ защищать своих граждан, что бы это ни значило» и «если кто-то попробует арестовать или произвести задержание, полиция РС будет этому препятствовать».

— Конечно, мы призвали наши институции защитить наших граждан. Поскольку нам навязывают закон, нам приходится принимать адекватные ответные меры. Мы не приемлем попыток нам что-либо навязать — мы давно заявили, несколько лет назад, что не примем ни одно навязанное решение. Они должны приниматься в институтах Республики Сербской, (боснийско-хорватской) федерации и БиГ.

• Милорад Додик 
• Reuters 
• © Dado Ruvic

Институции Республики Сербской обязаны защищать своих граждан и будут это делать до разрешения этой бессмысленной ситуации, которой можно было бы избежать, если бы все прислушались к тому, что предлагали Россия и Китай.

— Учитывая дисфункциональность БиГ, о которой вы неоднократно заявляли, и отказ представителей бошняков от диалога, возможен ли «мирный развод», выход РС из состава БиГ?

— Мы не знаем, что нас ждёт в будущем: некоторые вещи, которые 15 лет назад мы считали невозможными в Европе, в итоге произошли. Мы не можем сейчас выдать рецепт или формулу, как ситуация будет развиваться в будущем. Но я определённо знаю, что государство, в котором нет диалога, окончательно атрофируется. А в этом государстве нет диалога, потому что его не хотят политические представители бошняков, и в то же время они пытаются свалить на нас ответственность за атрофированность государства. Нельзя насилием кого-то заставить что-то делать или где-то находиться.

Вы один из народов постоянно унижаете, обесцениваете, называете «геноцидным», «агрессором», издеваетесь над ним, узурпируете его полномочия и контроль над финансами, пытаетесь отнять у него всё, что только пожелаете, а потом хотите быть ему партнёром. Тут просто нет будущего.

 

Будущее должно быть плодом переговоров, в ходе которых мы должны обустроить совместное государство. Если оно сохраняется и если оно совместное, то должно отражать интересы всех. Если же государство не будет отражать интересы всех — тогда все сценарии возможны.

 

— Включая мирное разделение?

— О мирном разделении здесь говорилось месяцами. Одни сразу возмутились. А есть несколько европейских стран, которые допускали это в качестве возможного варианта. Конечно, есть и другие, которые говорят, что это не является приемлемым решением. Но, как я уже сказала, на глобальном и региональном уровнях всё меняется.

 

— Как вы считаете, почему США и ЕС не только в самой Боснии, но и в соседних странах настолько жёстко продвигают нарратив о якобы произошедшем «геноциде» в Сребренице (например, после оспаривающих данный тезис заявлений, вызвавших возмущение американского посольства в Подгорице, был снят с должности министр юстиции и по правам человека и нацменьшинств Владимир Лепосавич, а глава европейской дипломатии Жозеп Боррель заявил, что «в ЕС нет места тем, кто отрицает геноцид». — RT)? Является ли конечной целью подобной политики упразднение Республики Сербской?

— Когда я говорю с официальными лицами любой страны, все говорят: «Мы ничего не имеем против Республики Сербской, мы лишь хотим, чтобы функционировали центральные, совместные институции БиГ». Я им отвечаю, что не имею ничего против того, чтобы совместные институции БиГ функционировали, но вы должны уважать Конституцию, которая даёт Республике Сербской определённые полномочия и юрисдикцию. Именно этот несбалансированный подход многих стран Запада здесь пробуждает сомнения, страхи и огромное недоверие, от которого невозможно избавиться, потому что на практике в отношении нас мы постоянно сталкиваемся с двойными стандартами.

 

• Мемориал погибшим в Сребренице 
• Reuters 
• © Dado Ruvic

Сейчас ситуация такова, что в рамках БиГ уже многие годы Республика Сербская является единственной функциональной средой, где нормально проходят выборы, где в течение месяца формируется работоспособное правительство. В другом энтитете — боснийско-хорватской федерации — вот уже три года после выборов не были имплементированы их результаты, не было избрано новое правительство. Через год у них очередные выборы, а правительство всё ещё предыдущее! И никого это не беспокоит. В боснийско-хорватской федерации говорят о «равноправности» и «достижениях цивилизации», но представьте себе: в ней существует страшный феномен под названием «две школы под одной крышей». Это означает полную сегрегацию в отдельных частях федерации в системе образования: разделяются преподаватели по национальности и ученики по национальности. И как они могут поучать меня, как должна жить Республика Сербская? Где все наши дети нормально ходят в школу, несмотря на то, из какой они семьи — сербской, хорватской или бошняцкой. Бошняцкие и хорватские дети имеют право на свою национальную группу предметов, чего лишены сербы в федерации. Мы не разделяем по этнической принадлежности ни учителей, ни учеников. Для них мы достигли тех самых «цивилизационных ценностей».

 

И есть ещё уровень всей Боснии и Герцеговины, который, вместо того чтобы уважать потребности всех, используется для расправы с Республикой Сербской. Ну нельзя же это терпеть бесконечно.

 

— Как бы вы прокомментировали утверждение спецпредставителя США Мэтью Палмера, который в ходе последнего визита в БиГ заявил, что Россия «подстрекает к недоверию, трениям, конфликтам» в БиГ и в целом регионе?

— Думаю, они свои фрустрации, связанные с Россией, пытаются экстраполировать на наши просторы. Мы — маленькие игроки, все Западные Балканы — малый игрок. Наши габариты попросту не позволяют участвовать в большой мировой глобальной игре.

 

Что я должна сказать? Ну хорошо. Высокий представитель и все, кто стоят за ним, провоцируют недоверие в БиГ, потому что поддерживают исключительно бошняцкую, мусульманскую политическую повестку в стране. Вот мой ответ. Если Россия, поддерживая Республику Сербскую, якобы «провоцирует недоверие», то высокий представитель и все, кто стоят за ним, вызывают ещё большее недоверие, поскольку игнорируют интересы сербов и хорватов.

 

— Благодаря принципиальной позиции Республики Сербской БиГ не ввела санкции против России. С каким давлением Вашингтона и Брюсселя вам пришлось столкнуться в этой связи и не опасаетесь ли вы, что это может стать непреодолимым препятствием для интеграции в ЕС, предполагающей следование единому курсу в сфере внешней политики и безопасности?

— Мы оставляем за собой право иметь свою позицию по каждому отдельному вопросу. Мы не являемся членами ЕС, хотя видим, что и внутри Евросоюза также существуют отдельные мнения по ряду тем и есть те, кто выступает как за мягкий, так и за более радикальный подход. Говоря о следовании по «европейскому пути» — от нас требуют присоединиться к тому, что является единой позицией ЕС. Конечно, мы столкнулись с определённым давлением, но у нас своя позиция. Мы не хотим присоединяться к каким-либо санкциям.

 

— Республика Сербская также категорически выступает против вступления БиГ в НАТО. Однако в то же время министр обороны БиГ Сифет Поджич заявил, что процесс евро-атлантической интеграции не остановлен и страна находится в последнем шаге от вступления в альянс. Какова реальная ситуация в данной сфере?

— У всех нас различные интерпретации. Составлен документ, согласно которому всё, что мы предпринимаем, не предполагает в конечном счёте членства в НАТО. В документе чётко указано, что речь идёт только о сотрудничестве, а не об интеграции. И вот у нас государство, в котором один из министров может заявить, что это интеграция, а я утверждаю, что она не проводится. На бумаге написано нечто иное: необходимо сотрудничать с НАТО. И вокруг этого никаких споров никогда не было.

 

• Центр Сараева в период Боснийской войны 
• AFP 
• © GEORGES GOBET

— Как изменился подход США к БиГ в целом и Республике Сербской в частности после прихода к власти администрации Байдена, который обещал в конце прошлого года способствовать «построению полностью функциональной» БиГ, а в ходе предвыборной кампании заявил, что приложит все усилия для её вступления в ЕС и НАТО? Является ли формулировка о «полностью функциональной» стране очередным эвфемизмом для окончательной унитаризации и централизации Боснии и Герцеговины?

— Мне жаль, что под этим «функциональным» подходом некоторые подразумевают необходимость отнять полномочия у одних и передать их другим вопреки Конституции. Считаю это ошибочным. Но особенных перемен я не вижу. Разве что политическое Сараево лелеет надежду, что Западные Балканы, особенно БиГ, будут постоянно в фокусе интересов США, но это не так. Думаю, у Америки есть дела поважнее. Не считаю, что мы находимся в приоритете и что чья-то администрация должна рассказывать, что нам нужно. Мы сами это должны для себя решить.

 

— Как развивается сотрудничество Республики Сербской с Российской Федерацией и как вы видите перспективы этих отношений в контексте усугубляющейся ситуации в регионе?

— Россия дня нас весьма важный партнёр, она занимает второе место среди иностранных инвесторов в Республике Сербской. В то же время наш товарообмен пока находится на невысоком уровне — и в этой сфере мы можем развивать наши отношения. Есть большой потенциал для расширения наших экономических отношений, и над этим нужно работать. В то же время наше двустороннее сотрудничество развивается и в сфере культуры, здравоохранения и так далее, чего ранее не было. Меня очень радует, что наши университеты наладили сотрудничество. В целом всё движется по экспоненте, так и должно быть. Существует политическое взаимопонимание. Россия последовательно отстаивает Дейтонские соглашения, понимает позицию Республики Сербской, принципиально защищает истинное положение вещей во время представления в СБ ООН доклада высокого представителя. Всё это мы действительно ценим.

Должна сказать, что в послевоенное время Россия стала одним из крупнейших инвесторов, вошла в процесс приватизации нашей нефтяной индустрии. Этот шаг много значил для Республики Сербской — как в финансовом плане, так и в плане модернизации самих нефтеперерабатывающих заводов.

Я вижу много возможностей для расширения нашего сотрудничества и убеждена, что для этого есть добрая воля с обеих сторон. Оно может углубляться во многих областях: в сфере инфраструктуры, транспортной системы, сельского и лесного хозяйства, и особенно — энергетики, где Республика Сербская может предложить огромные инвестиционные возможности.

 

Конечно, в регионе есть множество проблемных моментов, но я знаю, что Россия прекрасно понимает ситуацию и занимает абсолютно сбалансированную по отношению ко всем позицию. А то, что у некоторых проблемы с Россией, так они бы выступали против неё, даже если бы её здесь не было. Не будь здесь ни единой российской инвестиции, они бы обвиняли Россию. Это лишь глобальный нарратив, к которому некоторые присоединились. Я же хочу, чтобы Республика Сербская поступала рационально, реалистично и разумно, понимая, кто для неё настоящий партнёр, а кто таковым не является и кого следует остерегаться.