Иск России к Украине в ЕСПЧ: чтобы потом нельзя было сказать, что никого не предупреждали

Лишить человека права говорить, учить детей на родном языке, мучить жаждой, перекрывая подачу воды, — это ли не преступление?

А если речь идёт о миллионах и миллионах русских на Украине и в Крыму? Впору говорить о геноциде. Не в юридическом, а в человеческом смысле. А может, и в юридическом. Так или иначе, Европейскому суду по правам человека (ЕСПЧ) придётся дать этим фокусам Киева правовую оценку. Соответствующее заявление России зарегистрировано, ему присвоен номер 36958/21. Зафиксируем это на будущее.

Вот только когда это будущее наступит, непонятно. Практика рассмотрения дел в ЕСПЧ такова, что результата можно ждать годами. Известны жалобы, пылящиеся где-то на полках в Страсбурге и до сих пор так и не рассмотренные со второй половины нулевых. При всех российских надеждах на Европу следует уже прямо сказать о политической ангажированности этой её судебной инстанции, пусть она и умело камуфлируется процессуальными особенностями. Выражается пристрастность не столько в спорных решениях, сколько в скорости рассмотрения дел. Дорога ложка к обеду, и, если вопрос затянуть, он может потерять актуальность.

Российскую жалобу на Украину, поданную 22 июля, скорее всего, ждёт нелёгкая судьба. Но первый акт юридической драмы людьми в мантиях уже разыгран. ЕСПЧ отказался прибегнуть к обеспечительным мерам, на которых настаивала Россия. Речь шла о незамедлительном прекращении водной блокады Крыма и снятии ограничения прав русских на свободный доступ к общему и высшему образованию на родном языке. Суд мог (и должен был!) предписать властям Украины уравнять русских в правах с остальными жителями и прекратить вести себя в отношении Крыма как террорист.

В соответствии с 39-й статьёй регламента ЕСПЧ подобные обеспечительные меры принимаются «в случае риска нанесения невосполнимого ущерба». Решение Страсбурга означает, что искусственная нехватка воды на российском полуострове и невозможность использовать русский язык в быту и для обучения на Украине к таковому ущербу не приведут. Предположу, что многие политики в Европе мечтают, чтобы ущерб был. Конечно, суд за их позицию формально не отвечает, но русофобский политический климат, который давно уже установился в Европе, не может не влиять на его позицию.

Доказательства? Пожалуйста. Не так давно по 39-й статье регламента ЕСПЧ требовал освободить Алексея Навального, чем грубо вторгся в компетенцию российской юрисдикции, напомнил глава комитета Госдумы по международным делам Леонид Слуцкий. Более того, суд даже не затруднил себя ссылками на статьи Европейской конвенций (в жалобе РФ на Киев они есть). «То есть там, где речь шла о политизации статуса заключённого Навального, мы видели истеричные призывы, а там, где о жизненно важных потребностях тысяч людей, — ждите в порядке общей очереди рассмотрения иска», — констатирует политик, называя такую практику «махровыми двойными стандартами».

Кто-то скажет: ну вот, и сюда Навального приплели. Однако, помимо использования в обоих случаях одной и той же нормы регламента ЕСПЧ, существует прямая связь этого персонажа с киевскими властями и Страсбургом. Мало кто помнит, что Украина подавала в ЕСПЧ межгосударственное заявление на Россию в связи с… «отравлением» Навального. Спросите, а при чём тут Киев? А ни при чём. «Страны не обязаны обосновывать связь с жалобой, наше государство просто сообщает о системном нарушении прав человека другим государством, а именно Российской Федерацией», — обосновал тогда лживый донос замминистра юстиции Иван Лищина.

Это было уже девятое по счёту заявление Киева на Москву в ЕСПЧ. То есть дело там давно поставлено на поток. В то время как Россия впервые прибегла к данному инструменту. Всё в соответствии с национальными традициями. Известно, что русские медленно запрягают… «Разговор на юридическом поле о преступлениях киевского режима только начинается. И тут ЕСПЧ придётся продемонстрировать, является ли он беспристрастным органом, следующим букве закона, или политизированной структурой», — пообещал Слуцкий. Запрягли? Теперь поехали. Но-о-о, залётные!

На берегах Днепра пытаются делать хорошую мину при плохой игре. По мнению министра иностранных дел Украины Дмитрия Кулебы, у российского искового заявления нет никаких шансов на удовлетворение. Он, мол, подан Россией «исключительно с пропагандистской целью» и ничего, кроме информационного шума, не вызовет. Как знать, как знать.

Если рассматривать последние действия России в комплексе, смысл обращения в Страсбург вырисовывается более ясно. Это формализованный список претензий Москвы. Чтобы потом нельзя было сказать, что никого не предупреждали. Предупреждали.

Легко заметить, что пункты российского заявления в ЕСПЧ прямо вытекают из статьи президента РФ об историческом единстве русских и украинцев. Помимо обвинений в дискриминации русских по языковому признаку и обвинения в водной блокаде, в ней, напомню, содержатся претензии в лишении жителей Донбасса права участия в выборах, подавлении свободы слова и преследовании инакомыслящих. Единство, констатированное Путиным, было разрушено Киевом.

Если вспомнить, что в народных республиках Донбасса (они, кстати, горячо поддержали обращение России в Страсбург) очень скоро будет проживать миллион российских граждан, да ещё и лишённых Киевом украинского гражданства (закон об этом на днях внесён в Верховную раду), артикуляция российских претензий к Киеву перестаёт быть чистой формальностью ради «информационного шума», как хочется верить министру Кулебе. Сначала было слово, затем появилось обращение в суд, а потом… Пусть каждый додумает эту перспективу сам. Особенно на Украине.

Сергей Аксёнов, RT