Олимпийские игры 2021-го открываются в атмосфере тяжёлого уныния

Бывают олимпиады, которые суть лишь спортивные события, лучше или хуже организованные, — и ничего более

Например, Олимпийские игры 1996 года в Атланте, 2004 года в Афинах или зимние игры 1994-го в Лиллехаммере. Кто вспоминает политический бэкграунд этих игр? Никто. Потому что его и не было.

К японским олимпиадам это, однако, не относится. Олимпийский дебют Японии должен был состояться в 1940 году в Токио, однако в 1938 году японцы сами отказались от проведения Игр — возможно, потому что война на Дальнем Востоке уже вовсю бушевала и праздник спорта получился бы какой-то специфический. Так что берлинский триумф 1936-го повторить не удалось.

Токио стал олимпийской столицей только в 1964 году в серии реабилитационных игр, проводимых бывшими странами «оси». До этого были римские Игры 1960-го, после — мюнхенские 1972-го. Международное сообщество и международная спортивная бюрократия как бы ставили точку на прошлом. Побеждённые Италия, Япония и Германия получили удостоверение полноценных держав — в том числе и в спортивном отношении.

Игры 2020 года должны были стать утверждением Японии в звании державы первого ранга. В том числе и в смысле политическом. Разговоры о том, что негоже экономическому гиганту быть политическим карликом, идут на островах уже давно, и Олимпиада могла подтвердить эти амбиции.

Но человек предполагает, а богиня Аматэрасу располагает.

Игры 2020-го не состоялись, хотя японцы упирались до последнего в надежде, что весенняя зараза к лету стихнет и карантины станут неактуальными. Вышло наоборот. Осталось предполагать, что уж к лету 2021 года всё образуется: не может же зараза быть вечной. Про новые штаммы, всё более злые, тогда не думали.

И получилось, что игры 2021-го открываются в атмосфере тяжёлого уныния, весьма далёкой от бодрого празднества молодости и спорта.

При этом хозяева игр настолько испуганы опасностями, которые сулит приезд гостей (хотя бы и немногочисленных) во время пандемии, что для большинства японцев (87%), судя по соцопросам, это никакой не праздник, а совсем наоборот. В СССР диссидентствующие граждане тоже не были исполнены энтузиазма по поводу Олимпиады-80 (как и по поводу всего, что исходит от партии и правительства), но узок был круг этих революционеров, страшно далеки они были от народа. Тогда как в нынешней Японии неприемлющие — это не малый народ, а весьма большой. Дьявольская разница, между прочим.

Причём доходит до вещей довольно беспрецедентных как в японской истории, так и в истории олимпиад вообще. Глава корпорации Toyota Motor (а это не «Москвич» и не «Запорожец», это посерьёзнее будет) Акио Тоёда отказался присутствовать на церемонии открытия игр и заявил, что не намерен размещать рекламу, связанную с Олимпиадой, чтобы не навредить имиджу корпорации.

При том что вряд ли можно представить что-нибудь более далёкое от японского образа жизни, чем автономное самодурство: «Что хочу, то и ворочу, и никому в том отчёта не даю, не моги нраву моему препятствовать». Чичваркиных там нет и в заводе, тем более Чичваркиных, стоящих во главе крупнейших корпораций. Крайне дисциплинированная и ритуализированная страна.

И если сейчас наблюдается такое (плюс к тому самые грубые нападки на главу МОК Томаса Баха), остаётся предположить, что либо японцы раз и навсегда покончили с жёсткими скрепами, веками державшими нацию, либо японское «глубинное государство» так выражает своё отношение к токийскому празднику молодости и спорта. «Не до грибов нам нынче».

Когда люди Востока, славящиеся строжайшей приверженностью этикетным нормам, позволяют себе такое, обыкновенно это плохой признак.

На память приходит казус осени 1914 года. Императорский посол в Берлине со всяческими поклонами просит своих германских собеседников ускорить поставку двух крейсеров, поскольку — тут следует тонкое подмигивание — Япония в скором времени намерена вступить в войну с одной великой державой.

Намёк понят, на верфях работают день и ночь. Когда крейсера прибывают в Японию, тот же императорский посол является в МИД Германии с крайне грубой нотой, фактически ультиматумом. На вопрос ошарашенных немцев: «Это что? Это как?» — посол с любезной улыбкой отвечает: «Я сказал, что Япония собирается вступить в войну с одной великой державой. А разве Германия не великая держава?»

Япония, конечно, не собирается вступать в войну с МОК. Но по нынешним временам императорский двор, похоже, с очень большим пренебрежением относится к международной спортивной бюрократии.

Будем надеяться, что это хотя бы не касается атлетов и они, невзирая на всякие неблагоприятности, покажут соревновательные успехи. «Мы спортсмены — значит, держись!»

Максим Соколов, RT