Румыния как фактор дестабилизации молдавской государственности

Победа Санду может стать пирровой

Утром 12 июля 2021 года Центризбирком Молдавии после обработки 99,35% протоколов озвучил итоги состоявшихся днем ранее досрочных парламентских выборов. Если исходить только из статистических цифр, результат выглядит следующим образом.

Триумфа добилась президентская правоевропейская партия «Действие и солидарность», получившая 52,46% голосов избирателей. Ее основной противник – блок коммунистов-социалистов, смог набрать всего 27,41%. Также проходной барьер сумела преодолеть партия «Шор» с 5,79% принявших участие в голосовании граждан. Общая явка составила 48,41%, оказавшись самой низкой за всю историю проведения парламентских выборов в Молдавии.

Однако за этой безликой статистикой кроются чрезвычайно важные события, ожидающие страну в самое ближайшее время и сулящие большие перемены, вплоть до ее исчезновения с политической карты мира.

В первую очередь потому, что победившая «Действие и солидарность» (ДИС), руководимая Санду, национальной партией не является. В ее основе лежат «общеевропейские» идеи откровенно либерального толка в стиле «за все хорошее и против всего плохого».

Формально ДИС выступает за построение в Молдавии «сбалансированной и целостной» политической системы, отражающей интересы «всех слоев и групп общества», борьбу с коррупцией, независимость судебной власти, развитие сильной экономики, основанной на частной инициативе, модернизацию государственного управления, качественное образование, доступные и качественные медицинские услуги, обеспечение социальной защиты и тому подобного.

Это стандартный набор западного, в том числе общеевропейского либерального движения, чрезвычайно привлекательного на уровне «вообще», но не содержащего в себе никакой четкой стратегии.

Из всей этой словесной шелухи более–менее понятно аудитории предлагается только «западный выбор». И то лишь по опосредованной формуле «если там живут лучше и богаче, а мы хотим того же, значит нам следует выбирать западный путь». Что и как гарантирует достижение заявленных целей – умалчивается.

Отсюда получается, что национальные интересы Молдавии должны будут удовлетворяться не достижениями самой страны, их должна обеспечить «общая семья народов Европы». Вопрос – зачем оно ей – не задавать, так как ответ на него априори не предусматривается.

Такое стало возможным по двум причинам. Самой очевидной служит кризис классической коммунистической идеологии, уже давно не способной сформулировать принимаемые большинством общества внятные стратегические цели и, что важнее, обеспечить их практическое достижение.

Концепция патернализма утратила привлекательность, так как больше не обеспечивает гарантии роста материального уровня жизни поколений. Более того, в европейском идейном и медийном пространстве патернализм называется архаизмом, только мешающим успешной жизни в новом постиндустриальном обществе.

Вторая причина лишь подтверждает первую. Хотя отмеченная явка избирателей в 48,41% действительно оказалась самой низкой за всю постсоветскую историю, само голосование отразило глобальные перемены в структуре активной части молдавского общества. Впервые за всю историю итоги парламентских выборов в стране определила молодежь. В возрастной категории до 35 лет к избирательным урнам пришли 62% граждан, тогда как среди старших, особенно пожилых возрастов, явка с большим трудом достигла 29,9%.

Отсюда следует, что достигнутый выбор отражает не столько политические желания молдавского общества в целом, сколько сублимирует мечту молодежи, которая просто «хочет, как в Европе». Наивно полагая, что Европа также горит желанием бесплатно благоустроить «идущую на Запад» Молдавию.

Это сулит возникновение нескольких принципиальных проблем. Во-первых, молдавское государство продемонстрировало принципиальное согласие оказаться под полным внешним руководством. Молодежь такие тонкости вообще не особо понимает, ее интересует лишь простой результат в виде возможности свободно уехать в Европу. А старшее поколение от политики устало и внятные решений не видит. Коммунизм, как идея, обанкротился.

Сил противостоять западной (и европейской) информационной машине, называющей любое сближение с Россией, заведомым поражением перед Москвой, больше нет. В том числе потому что «евроинтеграция», по крайней мере в теории, сулит надежду на получение существенных бесплатных дотаций. Польша, Прибалтика, Румыния и другие страны ведь получают. Так чем Молдавия хуже?

Что мир давно принципиально изменился, и дотационные каналы закрываются даже для уже состоявшихся восточноевропейских членов ЕС, старшее молдавское общество не думает и, похоже не осознает, а молодежь вполне довольствуется «тиктоковским форматом», пустых, но очень красивых мечтаний.

Мол, если выбирать между Россией и Европой, то Россия однозначно выглядит хуже. Она беднее, она агрессивнее, с ней «не дружит цивилизованный мир», она под санкциями, и классическое «если приедут русские, они все заберут себе». Тогда как Европарламент выступает за максимальное расширение политического и национального разнообразия, за защиту прав «меньшинств» и всемерное стремление к торжеству демократии, в виде постоянного подчеркивания необходимости построения идеального государства, в котором не будет никакой коррупции, местничества или даже идеологии.

Куда этот путь ведет, на примерах Грузии, Украины, Армении, и даже Прибалтийских стран, обществом не понимается. Проблемы грузин являются проблемами только самих грузин, Молдавия пойдет своим особым путем, на котором все будет по-другому.

Отсюда появляется, во-вторых, на пути «в Европу» Кишиневу придется выбирать между «украинским» вариантом и полной дезитеграцией. Первое означает торговлю «российской угрозой» в любой доступной форме, от польско-прибалтийской (через постоянные жалобы на неминуемость российского военного вторжения и героическую защиту от него всей европейской цивилизации, за которую Европа Кишиневу обязана заплатить), до непосредственно украинской, предполагающей собственную версию Донбасса в виде расконсервании боевых действий в Приднестровье.

Так как собственных сил для ведения активных боевых действий в Приднестровье у Кишинева нет, а ЕС и НАТО участвовать в них непосредственно желанием не горят, сводя борьбу только к громким заявлениям с политических трибун и поддержкой американских санкций, единственным путем сколько-нибудь ощутимого движения «в западном направлении» остается лишь развитие идеи объединения с Румынией, являющейся членом ЕС с января 2007 года.

Теоретически существует перспектива интегрироваться в польский проект «Интермариум», однако в обозримом будущем он продолжит оставаться скорее варшавской мечтой, чем четким планом имперского строительства. Без евроинтеграции восточноевропейским лимитрофам идея подчиниться Польше интереса не представляет, а расширять границы ЕС «еще дальше на Восток» не желает сам Брюссель.

Еще важно отметить, что значительную роль в победе ДИС сыграли зарубежные молдавские диаспоры, в том числе в европейских странах. Их интерес в успехе Санду прост и очевиден. Они в Европе как-то закрепиться сумели, но в значительной степени их статус носит временный и нередко просто сомнительный характер. Если ДИС сумеет «привести Молдавию в состав Европы», эти люди смогут значительно улучшить свою жизнь, в том числе через возможность претендовать на социальные гарантии в странах пребывания.

Все это означает, что на предстоящие минимум четыре года молдавско-российские отношения усилят тенденцию к ухудшению. На фоне заявлений о желании достичь больше прозрачности и предсказуемости, как это следует из слов лидера ДИС Игоря Гросу, Молдавия в очередной раз желает попытаться «переобсудить условия сотрудничества по газу». Что фактически означает желание перекрыть российские газовые поставки в ПМР, а также, по возможности, добиться снижения отпускных цен на российский газ в целом.

Больше каких-либо точек соприкосновения между двумя странами ни Гросу, ни Санду не видят. Следовательно, им ничто не помешает поддерживать антироссийскую повестку Брюсселя просто из солидарности «с боссом».

Одним из вариантов создания оснований для тотального пересмотра «газового вопроса» как раз и может оказаться схема постепенного вхождения Молдавии в состав Румынии с полной утратой государственного суверенитета.

По большому счету он уже сегодня в Молдавии является больше фетишем, чем внутренней потребностью общества. Крупному местному бизнесу государственные рамки тесны, он в принципе уже в значительной степени «ведет дела» в той же Молдавии и даже Европе.

Так что смена статуса территории ему мало чем помешает. Скорее наоборот. Для желающей «в Европу» молодежи это сразу снимет все сложности, а «герб, гимн и флаг» по европейским либеральным убеждениям давно являются анахронизмом. Что касается зарубежных диаспор, то подобный вариант вообще выглядит абсолютно идеальным.

Единственное, что может удержать Молдавию от ускорения «евроинтеграции», это активизация Россией «приднестровского вопроса». В том числе с расширением программы выдачи российских паспортов по программе помощи соотечественникам. Брюссель не устраивает перспектива получить внутри ЕС анклав, заселенный гражданами РФ, а без его активного согласия ни о каком движении Молдавии «в Европу» речи точно не пойдет.

Однако следует понимать, что это лишь усилит градус антироссийских настроений в молдавском обществе, так как позволит деструктивным силам эксплуатировать мысль о том, что именно Россия блокирует путь Молдавии к европейскому счастью, сытости и благополучию.

А так как происходящая в настоящее время смена поколений в экономике и политике усиливает вклад молодежи, воспитанной в парадигме безусловного превосходства всего западного (и/или европейского), то обозначившаяся тенденция усиления антироссийского дрейфа Молдавии является хоть и безвариантной для местных элит, но практически нереализуемой.

РУССТРАТ