Отныне место Петра Мамонова всецело в истории русской культуры. Навсегда

Бывают в искусстве творцы, вспыхивающие и выгорающие дотла в считаные годы, — вспомним хоть Артура Рембо, хоть Сильвию Плат, хоть любого из печально знаменитого рок-н-ролльного «Клуба 27»

Бывают и те, кто горит ровно, уверенно, долго — разве что слегка тускло (nomina sunt odiosa). Но случаются и по-настоящему редкие в своем величии художники, которым выпадает освещать своим талантом — ярким, искрящимся — жизнь нескольких поколений. Таким был Дэвид Боуи. Таким был Серж Генсбур. Таким был и Петр Николаевич Мамонов — хотя странно, нелепо писать о нем в прошедшем времени. 15 июля не стало замечательного русского актера, музыканта, философа — его жизнь, как и жизни многих других в эти печальные годы, унес коронавирус. «Известия» вспоминают, кем был для всех нас Петр Мамонов.

Он родился 14 апреля 1951 года в интеллигентной московской семье (отец — инженер, мать — переводчик со скандинавских языков). Провел детство в знаменитом Большом Каретном, во дворе, еще помнившем удалую юность Володи Высоцкого. С раннего детства любил танцевать (оттуда пошли его знаменитые сценические движения со «Звуками Му»), слушал много западной музыки — причем в отличие от большинства друзей отдавал предпочтение не «битлам» и «роллингам», а менее популярным в СССР черным ритм-н-блюзовым и джазовым артистам вроде Рэя Чарльза и Майлза Дэвиса. Как и многие другие богемные персонажи 1970-х, окончив институт, перебивался на разных работах — от переводов зарубежной поэзии до растопки котельной. Много писал сам — только в 1980 году сочинил больше 70 песен. В конце концов всё привело Мамонова к созданию собственной рок-группы, получившей название «Звуки Му», — дальнейшее, как говорится, уже история. 30 лет назад казалось, что творчеству Мамонова уготовано место в рок-энциклопедиях; сегодня же явственно видно, что место его — в общей сокровищнице отечественной культуры.

 

Карен Шахназаров, режиссер:

Петр Мамонов был большой артист. Он создал замечательные образы в фильмах Павла Лунгина, всем запомнился его потрясающий Иван Грозный. Его, конечно, невозможно никем заменить — настолько индивидуального и внутреннего существования это был артист. Приятное впечатление Петр производил и как человек — было в нем что-то настоящее, искреннее. Огромная утрата для нашей культуры, мои соболезнования близким.

 

Прославившие его босховские зарисовки абсурдной жути прозябания советского человека многими были поняты сперва на уровне анекдота — разве можно всерьез воспринимать все эти «люляки», «бутылки водки», «кафель наклею на стены сортира»? Лишь со временем пришло понимание, что «Петя — отец родной», как кричали ему на концертах малолетние панки, оказался настоящим художником, понявшим и транслировавшим в своем творчестве действительность куда точнее и тоньше, чем окружавшие его толпами «прорабы перестройки». Уже в 1990-е, став, по сути, сольным артистом, он продолжил свои изыскания — и вдруг явно понял, что абсурд жизни не только пугающ, но и прекрасен. Это, видимо, и был «дамасский момент» Мамонова, Савл обратился в Павла — бывший пьяница и нечестивец, циник с тонкой душой уверовал. И уверовал всерьез, без оговорок, «буддизма» или «коловратов», как то было со многими его коллегами по рок-н-роллу.

Этому нравственному выбору предшествовали рок-н-ролльные годы — сперва в андерграунде, потом и на международной сцене (напомним, что со «Звуками Му» работал сам Брайан Ино, один из величайших продюсеров в истории рок-музыки). «Демон алкоголь» и прочие спутники богемного уклада, разумеется, сопутствовали — но, возможно, именно избранная Мамоновым маска «юродивого», «серого голубя» и помогла ему сохранить свое чистое внутреннее «я». «Есть такой христианский подвиг — юродство. И тут что-то от него. Я вот, допустим, в свое время принял удар на себя. Не стал кричать: мы ждем перемен! А сказал: я урод. Хочешь с таким жить — будь таким. Хочешь скорее от этого убежать — не будь таким никогда. Я сижу, как старый подвижник, по уши в болоте и кричу: «Ребята, не ходите туда!» Вот что я пытался всю жизнь делать. А сейчас могу уже, кажется, сказать что-то более путное. Короче, раньше мы разрушали, а сейчас время созидать», — рассказывал он годы спустя «Известиям».

«Я самый плохой, я хуже тебя, / Я самый ненужный, я гадость, я дрянь, / Зато я умею летать!» — выкрикивал он душу в «Сером голубе», песне, которую можно было бы назвать «программной», не будь подобные пафосные определения органически чужды самой натуре Мамонова. Именно такими «серыми голубями», неприметными птицами высокого полета, были и многие его киногерои — саксофонист Леха Селиверстов из «Такси-блюза», отец Анатолий из «Острова». Но подвластны ему были и иные ипостаси. Его Иван Грозный в «Царе» стал, пожалуй, едва ли не самым сильным воплощением на экране жестокого и набожного государя со времен Эйзенштейна. Мамонов не «переиграл» Черкасова, но встал вровень с великим актером. Впрочем, ко времени съемок «Царя» Мамонова-актера знала уже вся Россия — и, возможно, для многих он был более известен именно по экрану или театральной сцене, нежели по своему рок-прошлому.

 

Игорь Золотовицкий, ректор Школы-студии МХАТ:

Петя Мамонов — абсолютно культовая личность. Он не просто певец, актер и невероятный просветитель. Такие люди — штучное произведение Бога. Он был человеком-вселенной. Обладал невероятной актерской интуицией.

Его группа «Звуки Му» перевернула не только само понимание русского рока, но и сознание поклонников. В его тексты надо было вслушиваться. Он так разговаривал с миром.

У него была связь с музыкой и Богом. Я любил передачу на радио, где Мамонов читал Библию и ставил современнейший рок, и наших кумиров Led Zeppelin, The Beatles, Pink Floyd. А еще мог включить и хоралы. Он умел это, казалось бы, несоединимое объединить. И только так можно говорить о Боге, а не причитая, не злясь ни на кого, отстаивая свою точку зрения, а очень спокойно. Это было его понимание религии, музыки. Это уникально было.

Все его спрашивали: «Почему ты, Петя, не вставишь зубы?» «А мне не нужно. Когда понадобится — вставлю», — говорил он. Встречают по одежке, провожают по уму. Если кому-то казалось, что он простецкий, залихватский парень, то это ошибочное мнение. Он был невероятно образованным человеком. Он жил в такой свободе и в прекрасных мыслях об искусстве.

Каждый день приходят печальные известия, каждый день умирают друзья из-за этого страшного коронавируса. Лишний раз хочется сказать, прививайтесь, люди!

 

От этого прошлого он долго и сознательно уходил, найдя иные способы самовыражения. Уехав в 1995 году жить в деревню, он открыл для себя иную — настоящую, как оказалось, — веру. «Стал думать, для чего вообще жить, для чего мне эти отпущенные семьдесят — или сколько там — лет жизни. А прапрадед мой был протоиереем собора Василия Блаженного. Дай, думаю, куплю молитвословчик, посмотрю, о чем они там молятся», — рассказывал он журналисту Сергею Гурьеву. Так уж вышло, что даже отпущенный ему срок он угадал точно…

Его долго и незаслуженно обходили с государственными наградами — тем более странно, что многим его коллегам по рок-сцене, давно перешедшим в разряд «архивных дедушек» или, пуще того, записных оппозиционеров, не отказывали в званиях и орденах. Всё же получил свой орден и Мамонов — истинный патриот России, большой художник, глубокий философ искусства. В начале июля был подписан указ о награждении его орденом Дружбы; в каком-то смысле это была последняя дань страны, которую он по-настоящему, без оговорок любил всю жизнь, своему великому артисту, трагику и комедианту, поэту и романтику.

 

Алексей Вишня, музыкант:

Петру Мамонову я очень благодарен. Можно сказать, он дал мне старт в Москве. Я был молодым питерским музыкантом, только что выпустил свой первый альбом. Друзья пригласили меня в Москву сыграть на квартирнике. Это был 1984 год, квартирники были очень популярны. Многую хорошую музыку можно было услышать только там. И вот удача — мой первый столичный квартирник был с Мамоновым. Я был у него на разогреве. Последние три мои песни Петр внимательно слушал, хлопал, поздравил, пожелал успехов. Потом стал сам выступать. Для меня одобрение его было очень важно. Ведь он был тогда светочем, к нему все прислушивались. «Звуки Му» уже вовсю гремели. Его, Липницкого знали очень хорошо. Это была, пожалуй, лучшая группа среди непрофессиональных музыкантов. Что значит «непрофессиональных»? А потому что основная профессия у него была другая — он же переводчиком был, работал на издательства. И тогда с книгой пришел — на португальском. Пока концерт не начался — сидел в сторонке, читал…

 

«Время печали еще не пришло» — назывался фильм Сергея Сельянова, в котором Мамонов сыграл одну из тех ролей, что становятся по-своему пророческими. Таинственный «изыскатель» Мефодий, указывающий наивным селянам знаки и знамения, обращается в финале могучим дубом. Сегодня время печали пришло. Петр Николаевич Мамонов покинул нас. Теперь его место всецело в истории русской культуры. Навсегда.

Владислав Крылов, Дарья Ефремова, Зоя Игумнова, Известия