«Европейский выбор» Грузии поставлен под сомнение

А все из-за беспорядков и даже политического кризиса, случившегося в стране по итогам прошедшего несколько дней назад гей-парада

Парадокс, однако, в том, что распространенная в Грузии гомофобия вполне сочетается с традицией гомосексуализма. Как же такое произошло?

После разгона гей-парада и беспорядков в Тбилиси значительная часть грузинских аналитиков и СМИ – и, разумеется, западные дипломаты – сразу вычислили виноватого. Это, понятное дело, Россия. Протестующие против гей-парада сорвали с флагштока у здания грузинского парламента флаг Евросоюза и сожгли его тут же. А на месте флага поставили огромный железный крест. Это было расценено как «российская провокация», направленная на ухудшение отношений между Грузией и Евросоюзом.

Одновременно со стороны грузинской церкви и ультраправых посыпались обвинения в адрес западных послов в Тбилиси, которые приветствовали гей-парад. А это тоже льет воду на московскую мельницу.

Подрыв европейских ценностей

Обвинять Россию в срыве гей-парадов в Тбилиси – традиция, зародившаяся одновременно с грузинскими гей-парадами. В 2014 году был и вовсе анекдотичный случай. Некий «работник сферы сексуальных услуг» (непонятно, то ли сутенёр, то ли непосредственно работник) Георгий Чхартишвили (полный однофамилец известного писателя) заявил через прессу, что ему предлагали за 40 тысяч лари организовать гей-парад с последующим его разгоном. И предложение исходило якобы от общественной организации, которую считают условно пророссийской. Ничего доказано не было, но осадок остался. В современной Грузии Россию можно обвинить даже в нашествии саранчи. И в это с удовольствием поверят. Как и сейчас многие верят, что это Москва сжигает флаги Евросоюза в центре Тбилиси.

На Западе так не считают, что по-своему удивительно. Вот, например, Маркус Лёнинг, бывший депутат Бундестага и бывший уполномоченный федерального правительства ФРГ по вопросам прав человека, утверждает, что «с учетом социального и политического развития возникает вопрос о том, готова ли Грузия соответствовать критериям приема в ЕС». Комментарий политика опубликован «Немецкой волной».

Лёнинг ссылается не только на последние события в Тбилиси, но и на результаты социологических опросов, из которых следует, что грузинское общество в большинстве своем против того, чтобы представители ЛГБТ становились депутатами парламента. Кроме того, Лёнинг ссылается на преследования журналистов, фальсификацию выборов, коррупцию и недостаточное «верховенство закона».

В Грузии все это воспринимается правящим классом крайне болезненно. Местные аналитики говорят об «амбивалентности сознания» грузин, которые вроде как подсознательно очень хотят в Европу, но в том же самом подсознании не могут изжить в себе «пережитки» типа гомофобии, веры в Бога и мачизма. Такой вот психоанализ.

На самом деле проблема раздвоения сознания грузинского общества на «европейское» и «традиционное» гораздо глубже, нежели только история с гомофобией. Но и с гомофобией то же самое сознание дополнительно раздваивается, поскольку гомосексуализм в грузинском обществе всегда присутствовал, иногда даже открыто.

Традиционный кавказский гомосексуализм

В Российской империи ссылка в Сибирь за гомосексуализм как форма наказания появилась только в Уложении 1835 года во времена Николая I. До этого гомосексуализм был, если можно так выразиться, декриминализирован. То есть это был вопрос морально-этический, и, следовательно, находился в ведении церкви. А церковь его безусловно осуждала. Человека могли осудить церковно (епитимья, отлучение, анафема, перевоспитание в монастыре), но не отправить на каторгу.

К началу ХХ века в империи две трети всех приговоров по статье о мужеложестве приходились на Кавказ. Возможно, такой перекос объясняется тем, что власть смотрела на местную гомосексуальность как на «дикарский обычай», который следует искоренить. Причем искоренить именно уголовно-административно, а не путем церковных увещеваний. Дело в том, что с подачи ученых-антропологов, изучавших тогда Кавказ, местный гомосексуализм стали оценивать не по-церковному, то есть не как грех и форму нравственного падения, а как некое «историческое наследие», находящееся вне рамок христианской морали. То ли просто «дикарское», то ли принесенное турками и персами. Писались целые книги об истоках гомосексуализма на Кавказе. Например, «О половом разврате и неестественных половых отношениях у коренных народов Кавказа». Автор – известный ученый-антрополог и врач доктор Эриксен, 1907 года издания.

В то же время проводить какие-то кампании против почти открытого проявления гомосексуальности в Тифлисе царская власть не собиралась. Некоторые элементы еще тогдашнего быта гомосексуалов в грузинской столице сохранились до сих пор.

Например, квартал Абантубани в центре города, по самому названию которого понятно, что он состоит из бань. Три знаменитые местные бани («Чрели» – «пестрая», «Гогирдис» – «серная», и «Самепо» – «царская») помнят еще визиты великого русского композитора Петра Ильича Чайковского, которому очень нравилось в Грузии, и он регулярно туда наезжал в гости к одному из своих братьев, который служил прокурором в Тифлисе. Особенно серная. Там он отдыхал в кампании кинто – уличных торговцев фруктами и водой и офицеров тифлисского гарнизона. Понятие «кинто» еще в XIX веке приобрело сомнительный оттенок, хотя сейчас это пытаются объяснить своеобразной манерой поведения представителей этой части малого бизнеса. Но затем слово «кинто» из характеристики манеры поведения было перенесено на всех, кто ведет праздный и легкомысленный образ жизни. Сейчас аудитория квартала Абантубани сильно изменилась по сравнению с временами Чайковского. И далеко не в лучшую сторону. Правда, некоторые местные исследователи вопроса утверждают, что современная аудитория Абантубани – в основном приезжие азербайджанцы.

Доля истины в исследованиях начала ХХ века (тот же доктор Эриксен написал еще две книги: «О самоубийствах в Грузии» и «Об убийствах и разбое в Грузии») есть. Многое указывает на то, что в Закавказье гомосексуальные привычки проникли с турками и персами, в средневековой культуре которых гомосексуальная педофилия считалась нормальным явлением. Турки набирали в так называемые бачи-бозо (мальчики, обслуживающий персонал на пирах султанского двора) в основном пленных с Кавказа или же аманатов, детей, добровольно отданных султанскому двору. Персидское слово «бичи» (мальчик по-грузински) изначально означало именно мальчика, одетого как девочка. И сейчас в восклицательном падеже «бичо» на улицах Тбилиси воспринимается как оскорбление, хотя у не знающих контекста русских это едва ли не самое известное грузинское слово. Такую же трансформацию претерпело и слово «набичвари» (ублюдок). Утратив изначальное значение – незаконнорожденный ребенок – оно превратилось в ругательное обозначение пассивного гомосексуалиста.

Забавная история случилась пару лет назад с национальным аджарским танцем «Гандагани», который ранее всегда входил в «золотой фонд» танцевальной культуры Грузии. Некоторые современные ансамбли стали отказываться от его публичного исполнения, поскольку «Гандагани» приписали гомосексуальный подтекст. Якобы именно этот танец исполняли те самые мальчики на пирах у султана. При этом в нем усмотрели непристойные движения, хотя уже очень давно танец исполняется парой мужчина – женщина. Пострадали в основном аджарцы, поскольку им тут же вспомнили, что они «столько лет были под турками». Сейчас за исполнение «Гандагани», например, на свадьбе вместо лезгинки можно и стулом по голове получить. Прецеденты были. И все это буквально за несколько лет интенсивного движения Грузии по европейскому пути.

Из советского времени достаточно вспомнить процесс кинорежиссера Параджанова, по которому были осуждены восемь человек, из которых Параджанов был не самой главной фигурой. Сейчас памятник Параджанову на улице Шардени – открытое место встречи тбилисских геев. А сама улица Шардени и ее окрестности превратились в гей-квартал. Там же недалеко располагался бар Success, который впоследствии сменил ориентацию на обычную. Дело в том, что этот бар считался богемным, а после того, как по телевизору был показан репортаж, в котором его называли гей-баром, туда постепенно перестали ходить известные в обществе геи из богемной и политической сфер, чтобы не привлекать к себе внимание.

Церковь против

Сейчас главными противниками ЛГБТ-сообщества в Грузии считаются церковь, лично католикос Илия II (на данный момент единственный безусловный моральный авторитет в Грузии) и ультраправая партия «Эри» Левана Васадзе. Именно люди Васадзе формируют «ополчение», которое и устраивает драки со сторонниками ЛГБТ. Церковь же считается моральным вдохновителем, хотя известны случаи, когда и действующие священники, и расстриги брали в руки палки и бейсбольные биты.

При побоище 5 июля на проспекте Руставели присутствовал митрополит Иоанн Гамрекели, и именно его охрана (здоровенные монахи) напала на одного из тележурналистов. Журналист утверждал, что его «били крестом по голове». А митрополит Ванский и Багдатский (имеется в виду не Багдад – столица Ирака, а населенный пункт Багдати в Грузии, между Кутаиси и Зестафони) Антоний возложил ответственность за происходящее на СМИ и западных послов. Тут придется добавить, что митрополит новосозданной Ванской епархии Антоний, в миру Марк Булухия, в советское время был судим, считался дружен с несколькими грузинскими ворами в законе. А теперь считается весьма близким к католикосу.

Западные наблюдатели, пребывая в тяжелом шоке от происходящего, открыто утверждают, что грузинская церковь – чуть ли не главное препятствие на пути Грузии в светлое европейское братство.

Отчасти они правы. Вера для многих грузин – составная часть патриотизма. Человек может не разбираться в богословии и даже не очень понимать, что делать на службе, кроме как свечки ставить, но религия воспринимается как часть национальной идентичности. А неожиданно резкое давление со стороны западных комментаторов на Грузинскую православную церковь вызывает резкую обратную реакцию. На Западе очень уж сожалеют о том, что эта церковь вообще есть. И тут прослеживается прямая связь с нападками на Русскую православную церковь просто по самому факту ее существования.

Зачем им Европа?

Тот же Маркус Лёнинг делает серьезный вывод. «Конечно, – пишет он, – смена социальной и политической парадигмы не происходит в один день, но дальнейшая поддержка со стороны Евросоюза и выделение им финансовых средств без выполнения грузинской стороной обязательств и реального прогресса ослабляет готовность к реформам в Грузии и доверие к Евросоюзу». То есть грузинское общество должно сменить «социальную парадигму» – только тогда будут выделены финансовые средства и откроется дорога в Евросоюз.

Парадокс здесь не в понятном и привычном поведении Запада. А в том, что грузинское общество действительно, если выражаться осторожно, амбивалентно. Грузинские элиты по политическим соображениям ведут страну в Европу и НАТО – то есть туда, где легализованы, например, гей-браки. И есть основная масса грузинского общества во главе с церковью, которую выводит из себя откровенное поведение ЛГБТ-сообщества. «Менять социальную парадигму» большинство общества не хочет. Так, может быть, не надо было вообще этот огород городить? Зачем активно рваться туда, где мир устроен совсем не как в Тбилиси?

Совершенно непонятно, зачем ломать народ через колено, проводя специальные законы и поправки в конституцию ради ЛГБТ (читай: ради похвалы со стороны Запада). Может, действительно Европа пока не для Грузии? И, может быть, это даже к счастью? И для грузин, и для Европы.

Евгений Крутиков, Взгляд