Смогут ли демократы превратить США в однопартийную диктатуру зависит от Калифорнии

Ровно 175 лет назад США объявили об аннексии Калифорнии, формально принадлежавшей Мексике, но объявившей себя независимым государством

Эту во многом смешную историю в Америке часто вспоминают применительно к Донбассу и Крыму, но теперь у нее другой контекст. Именно от Калифорнии зависит, смогут ли демократы превратить США в однопартийную диктатуру.

История поглощения калифорнийских земель из серии тех, которые в советских книгах описывали как отношения хищника и жертвы. Так оно по сути и было, но пафос публикаций времен холодной войны явно завышен. Калифорния была куском мяса, который буквально валялся на дороге. Ее история не столько про военный успех американцев, сколько про политическую бездарность мексиканцев.

Сейчас это самый богатый и самый населенный штат США, столица киноиндустрии и IT. Тогда – захолустная провинция Мексики с архаичной системой управления, где проживало менее десяти тысяч человек.

В Вашингтоне южный сосед ассоциировался с кромешным бардаком. Если Мексику сотрясали бесконечные конфликты, перевороты и революции, в ходе которых от страны уже успели «отвалиться» Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-Рика и – с американской помощью – Техас, то Соединенные Штаты богатели год от года, уже тогда став самым технологически продвинутым и образованным (более 90% населения – грамотные) государством планеты.

Их отношения имели характер трагикомедия, для которой мексиканская Верхняя Калифорния выступила сценой.

В 1836 году там произошел военный переворот, в ходе которого был свергнут назначенный Мехико временный губернатор. Лидер заговорщиков Хуан Баутиста Альварадо опирался на ополчение англоязычных переселенцев, возглавляемых торговцем мехом Исааком Грэмом. Альварадо хотел стать правителем независимого государства, но после торгов с мексиканскими властями согласился считать себя еще одним губернатором.

В 1840 году Грэхэм задумал собственную революцию, но она была в зародыше подавлена Альворадо. Тогда США официально вмешались в конфликт, но в конечном итоге их требования свелись к освобождению Грэхема, отсидевшего в тюрьме около года.

В 1842 году Тихоокеанская эскадра США по ошибке захватила столицу Верхней Калифорнии – город-порт Монтерей, вынудив Альворадо бежать. Командующий американской эскадрой принял прибытие подкреплений для охраны мексиканских границ за начало войны между двумя странами. Спустя сутки инцидент был исчерпан, но опозоренный Альворадо отказался возвращаться назад.

В 1944 году местные жители восстали против нового губернатора – генерала Мануэль Мичельторена, который позорно проиграл восставшим все битвы и бежал по пути Альворадо.

Наконец, в 1946 году американо-мексиканская война все-таки началась. К тому моменту в Верхней Калифорнии находился отряд картографов армии США под командованием Джона Фримонта, а мексиканских солдат практически не было – ушли на войну. Заручившись поддержкой местных жителей, в том числе англоговорящих, Фримонт без особого труда осуществил очередную революцию, что было с его стороны чистой авантюрой.

Когда на калифорнийский берег высадился американский военный флот, его командующие сильно удивились и Фримонту, и странному флагу с медведем гризли, и тому, что прибыли не в мексиканскую провинцию, а в недавно провозглашенную независимую Республику Калифорния, которая тут же запросилась в состав США. Так над Монтерем был поднят звездно-полосатый флаг.

Впоследствии примерно ту же тактику, но уже вполне осознанно, американцы пытались применить на Кубе и в Центральной Америке, но не срослось. Что же касается Мексики, по итогам той войны она потеряла половину своей территории, а Соединенные Штаты увеличились на треть.

Теперь, когда американские дипломаты пересказывают свою версию событий в Донбассе – ту, по которой местные политики и ополчение полностью лишены правосубектности и считаются «агентами России» или даже «российскими солдатами», они держат в голове аннексию Калифорнии и Техаса. Недаром Госдеп с таким упорством повторял фразу, что Москве «не позволят действовать методами XIX века».

Но вернемся в штат Калифорния, распухший после «золотой лихорадки» и нефтяного бума. Там по-прежнему козыряют своим происхождением от самопровозглашенной республики, намекая тем самым, что опять могут двинуться по сепаратисткой дорожке.

Еще относительно недавно Калифорния занимала важное место в политической машине республиканцев как штат президентов Никсона и Рейгана, а также картографа-революционера Фримонта – первого кандидата в президенты от Республиканской партии. Но сейчас она – надежный оплот демократов, и республиканский кандидат в президенты не может даже мечтать о том, чтобы получить голоса ее коллегии выборщиков – самой многочисленной в стране.

Взгляды местных демократов весьма радикальны, и после победы Дональда Трампа на выборах 2016 года штат провозгласил себя «территорией сопротивления». Например, многие города стали «убежищами» для нелегальных мигрантов, запретив местной полиции как-либо помогать федеральным властям с их выявлением.

В то же время в штате сложился своего рода альянс из крупного бизнеса, местной ячейки Демократической партии и испаноязычных новоселов (газета ВЗГЛЯД подробно писала об этом). Их интересы находились в столь жестком клинче с интересами федерального центра, что Калифорнию действительно стали воспринимать как главную угрозу территориальной целостности США.

В некоторые годы соцопросы показывали, что сторонники независимости составляют до трети от населения штата.

Именно Калифорния – политический и идеологический авангард тех «новых ценностей», которые консерваторы считают гибельными для страны. Но она же – одна из последних надежд республиканцев на то, что демократам не удастся установить в стране однопартийное правление. Курс на это был взят с началом президентства Джо Байдена.

Суть в том, что теоретически Калифорнию можно разделить на два штата. Население ее горной части значительно более консервативно, но политически задавлено проживающими в прибрежной зоне ультралибералами. Отсюда его желание обособиться, значительно возросшее вместе с налогами, регулярно поднимаемыми во имя исполнения социальных программ.

Если сценарий раздела будет реализован, демократы потеряют полтора десятка выборщиков, а республиканцы получат двух сенаторов, что укрепит их опасно пошатнувшиеся позиции.

Правда, это неизбежно откроет «шкатулку Пандорры» и может спровоцировать аналогичные процессы в других штатах, поэтому калифорнийский козырь республиканцы будут держать в рукаве до последнего и достанут лишь в том случае, если демократы сделают отдельными штатами город Вашингтон и остров Пуэрто-Рико, где уже установлена из политическая монополия.

Впрочем, не факт, что этот козырь вообще удастся реализовать – демократы подошли к однопартийной диктатуре уже слишком близко, опираясь в том числе и на Калифорнию. В каком-то смысле испаноязычное население этого штата взяло реванш над республиканцами в лице картографа-авантюриста Фримонта. «Освободив» калифорнийские земли для американского правительства, он не только стал звездой тогда еще совсем «юной» партии, но и запрограммировал ее историческое поражение через 175 лет.

Дмитрий Бавырин, ВЗГЛЯД