Нелиберальный порядок расширяется, а Россия и Китай успешно бросают вызов западным демократиям. Как рассматривают эти вызовы в США, в чем заключается соперничество в Арктике, как Китай продолжает политику укрепления своих позиций в таких нелиберальных странах, как Иран или страны Центральной Азии, и почему прогресс в области прав человека в Узбекистане должен включать в себя защиту ЛГБТК – в этом дайджесте CAAN.
Наиболее важные вызовы внешней политики США в рамках «Партнерства Пекина и Москвы» проанализированы экспертами центра новой американской безопасности (CNAS) в специальном обзоре.
Углубившееся сотрудничество между Россией и Китаем почти во всех аспектах их отношений, от дипломатии и обороны до экономики и технологий, угрожает бросить вызов интересам национальной безопасности Америки и представляет серьезную опасность для либеральных демократий. Эксперты CNAS дискутируют о том, как Соединенные Штаты могут отреагировать на расширение сотрудничества между Китаем и Россией.
На пути к углублению российско-китайского партнерства
Расширение сотрудничества между Россией и Китаем угрожает военному превосходству США, может перегрузить и без того напряженный оборонный бюджет США и подорвать способность Америки выполнять свои обязательства по поддержанию свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона. Растущее сближение Москвы и Пекина также создает серьезные риски для либеральных демократий, поскольку Россия и Китай популяризируют авторитарное управление, ослабляют нормы в области прав человека и экспортируют свои нелиберальные модели использования технологий.
Сотрудничество Китая и России распространяется и на информационное пространство. В отчете, опубликованном в мае прошлого года, эксперты CNAS утверждали, что Пекин и Москва проявляют все больше свидетельств стратегического сближения в цифровой сфере. Совместные усилия России и Китая, поддержанные углублением дипломатической координации и общими интересами, уже доказали свою взаимовыгодность в самых разных вопросах – от развития 5G до противодействия продемократическим протестам в Гонконге и пандемии COVID-19.
Москва и Пекин также активизировали свою деятельность и сотрудничество в Арктике, особенно в области добычи полезных ископаемых, расширения Северного морского пути и повышения оперативной осведомленности и сотрудничества в области безопасности.
Евгений Румер, Ричард Сокольски и Пол Стронски пишут о планах России в Арктике.
Арктические амбиции России привлекают все большее внимание на Западе в последнее десятилетие, поскольку изменение климата открывает новые возможности для навигации в регионе и освоения его богатств. Со своей стороны, Москва настороженно смотрит на возможные вызовы со стороны США и НАТО своей позиции в регионе.
Драйверы арктической политики России
Интерес России к Арктике имеет глубокие исторические корни, уходящие корнями в XVI век и завоевание Сибири, движимый бесконечным поиском дополнительных ресурсов и безопасных торговых путей. Современная позиция России в Арктике является неотъемлемой частью ее общей конфронтации с Западом. Бряцание оружием в Арктике и угрожающая риторика вызваны несколькими факторами: подготовкой к маловероятной, но потенциально катастрофической войне в Европе, необходимостью обеспечить свой ядерный потенциал второго удара (основная часть которого базируется на Кольском полуострове), а также поиском ресурсов для оплаты политики «пушек и масла», поскольку конкуренция с Западом не показывает никаких признаков ослабления. Великие державы, интересы могущественной бюрократической элиты и бизнес-интересы также играют роль.
Еще неизвестно, удастся ли России реализовать эти амбиции. Ее ядерные и военно-морские силы на северо-западе становятся все более уязвимыми для высокоточного оружия большой дальности НАТО. Неясно, является ли развитие Северного морского пути (СМП) вдоль северного побережья России основным морским маршрутом между Европой и Азией и связанные с ним коммерческие проекты осуществимыми и устойчивыми с учетом высоких затрат и логистической сложности работы в климатических условиях с ограниченной инфраструктурой. В то же время усиливается коммерческая конкуренция с другими странами, спрос на углеводороды остается неопределенным по мере того, как мир переходит на зеленые технологии, и сохраняется возможность дополнительных санкций Запада.
Учитывая долгосрочный характер конфронтации России с Западом, возврат к относительно благоприятной геополитической среде в Арктике, существовавшей там в 1990-е годы, маловероятен. Более того, нынешняя ситуация возникла не из-за недопонимания, а, скорее, из-за столкновения интересов двух сторон. Это оставляет два широких пути для управления противостоянием:
- Дипломатия: хотя Россия может оказаться невосприимчивой, Соединенным Штатам и НАТО следует искать области сотрудничества, в которых наблюдается совпадение интересов, а также разработать правила поведения, аналогичные тем, которые существовали во время холодной войны, чтобы снизить напряженность, избегать или управлять кризисами и уменьшать риски конфликта из-за несчастного случая или просчета.
- Сдерживание: Соединенным Штатам и НАТО следует продолжать совершенствовать свою оборону, чтобы сдержать Россию.
Александр Кули и Дэниел Х. Нексон в статье, заголовок которой можно перевести как «Нелиберальный прилив», пытаются рассмотреть причины того, почему международный порядок склоняется к автократии.
Текущие тенденции предполагают не столько полный крах либерального порядка, сколько важные изменения в сочетании нелиберальных и либеральных элементов, характеризующих мировую политику. Многостороннее сотрудничество и глобальное управление остаются сильными, но они проявляют все более автократические и нелиберальные характеристики. Растущая сила реакционного популизма и напористость автократических держав подрывают способность международного порядка поддерживать человеческие, политические и гражданские права. Подобные события указывают на будущее, в котором либеральные экономические механизмы используются в олигархических и клептократических целях.
Формат нелиберального порядка
Если нынешние тенденции сохранятся, формирующийся международный порядок, вероятно, по-прежнему будет иметь либеральные черты. Либеральный межправительственный подход в форме многосторонних организаций и межгосударственных отношений – останется главной силой в мировой политике. Но это будет, скорее межправительственный подход с автократическими характеристиками. Авторитарные государства будут продолжать отказываться от политического либерализма в старых международных институтах, создавая нелиберальные альтернативы. Транснациональное гражданское общество, вероятно, останется местом продолжающегося идеологического спора, где множество реакционных, популистских и проавтократических субъектов будут конкурировать с либеральными группами и друг с другом. Такой мир будет больше напоминать мир 1920-х годов, чем холодную войну.
Транснациональное гражданское общество, вероятно, останется местом продолжающегося идеологического спора, где множество реакционных, популистских и проавтократических субъектов будут конкурировать с либеральными группами и друг с другом.
В этих условиях демократические силы должны отстаивать свои же ценности. Здесь следует приветствовать заявленное администрацией Байдена намерение придерживаться многосторонних подходов. Соединенные Штаты уже превратили взаимозависимость в оружие, используя свое влияние на глобальные финансовые и технологические сети, чтобы заставить другие страны отказаться от распространения китайской технологии 5G. Чем больше Соединенные Штаты торгуют своим влиянием в международных организациях, сознательно подрывают свой дипломатический капитал и наносят ущерб хваленой мягкой силе, тем больше они будут зависеть от военных инструментов и экономического принуждения, чтобы добиться своего в мировой политике. Такой цикл чрезвычайно затруднит превращение Вашингтона в силу международного либерализма.
Хотя серьезный откат от взаимозависимости остается возможным, вряд ли стоит ожидать наступления изоляционизма или гиперкапиталистического авторитаризма. Напротив, это будет мир, в котором транснациональные потоки все больше будут ориентированы на потребности внутренних клептократов и патронажных сетей. Поэтому сторонники либерального порядка должны сосредоточить усилия на борьбе с коррупцией.
Соединенным Штатам, Соединенному Королевству и ЕС следует продолжить разработку новых антикоррупционных мер с экстерриториальным охватом, таких как расширение Закона США о борьбе с коррупцией за рубежом и обеспечение соблюдения новых Указов Соединенного Королевства о необъяснимом благосостоянии. Закон США о корпоративной прозрачности от 2021 года, который отменяет анонимность многих подставных корпораций к 2022 году, является важным шагом в правильном направлении. Но Вашингтон, Лондон и Брюссель должны сделать гораздо больше для согласования своих усилий, включая создание общих и публичных реестров бенефициарных владельцев компаний и введение скоординированных санкций в отношении клептократов.
Противодействие коррупции остается политически актуальным в нелиберальных державах, таких как Россия и Китай, даже несмотря на то, что эти страны все чаще используют коррупцию в стратегических целях для подкупа и захвата элит, бюрократов и регулирующих органов за рубежом.
В свою очередь, Китай продолжает политику укрепления своих позиций в других нелиберальных странах. Рейд Стэндиш, новый корреспондент Rfe/Rl, освещающий Китай в Евразии, пишет о том, что «Благодаря огромной сделке с Ираном, Китай надеется увеличить влияние на Ближнем Востоке».
Пекин подписал масштабное 25-летнее инвестиционное соглашение с Ираном, которое может привести к расширению экономического, политического и военного влияния Китая на Ближнем Востоке.
Во время церемонии в Тегеране 27 марта министры иностранных дел Ирана и Китая подписали соглашение о стабильных поставках иранской нефти в обмен на китайские инвестиции. Ни иранское, ни китайское правительство не сообщали подробностей о соглашении во время подписания, но просочившийся проект, полученный западными газетами в июле прошлого года, сообщал о крупных инвестициях в иранскую инфраструктуру.
По данным The New York Times, соглашение предусматривало китайские инвестиции на сумму 400 миллиардов долларов в обмен на стабильные поставки нефти по сниженным ценам для подпитки экономики Китая. Эти инвестиции будут сосредоточены на энергетическом и высокотехнологичном секторах, а также в других областях, таких как телекоммуникации, порты, железные дороги и здравоохранение.
Соглашение также, как сообщается, призывает к углублению военного сотрудничества, включая совместные тренировки и учения, а также обмен разведданными. Поскольку администрация Байдена надеется возобновить ядерные переговоры с Ираном после прихода к власти в январе, поддержка Китая будет иметь решающее значение для Тегерана.
Китай продолжает играть растущую роль на Ближнем Востоке. Перед визитом в Иран, министр иностранных дел Китая Ван И посетил Саудовскую Аравию, главного соперника Тегерана, и был тепло встречен в Эр-Рияде. Министр иностранных дел Китая также посетил Турцию и Объединенные Арабские Эмираты с дополнительными остановками в Бахрейне и Омане.
Пекин долгое время избегал принимать чью-либо сторону в конфликтах на Ближнем Востоке и Ван предложил дипломатической столице Китая выступить в роли «посредника мира» в регионе. На пресс-конференции на ежегодном Всекитайском собрании народных представителей 8 марта Ван рассказал об углубляющихся связях Пекина с арабским миром и сказал, что множество соглашений открыло «новую главу» китайско-арабских отношений.
Говоря о военном влиянии Пекина в других регионах, Раффаэлло Пантуччи пишет, что Китай меняет тактику в Центральной Азии.
Вместо того чтобы полагаться на местных силовиков или на Россию, он пытается решить проблемы собственными силами. От помощи местных властей, конечно, никто не отказывается, но в целом Пекин теперь проводит такую линию, чтобы иметь возможность решать проблемы с безопасностью в Центральной Азии по собственному усмотрению.
Росту влияния Китаю в регионе добавляет еще и то, что службы безопасности стран Центральной Азии в больших объемах закупают китайское технологическое оборудование и на его основе строят свою IT-инфраструктуру.
Китай наращивает влияние в сфере безопасности Центральной Азии не для того, чтобы вытеснить оттуда Россию. Тут нет ничего общего с «Большой игрой» времен российско-британской конкуренции за регион. Скорее, Китай просто стремится лучше защитить свои интересы, в чем нет ничего удивительного.
Тут нет ничего общего с «Большой игрой» времен российско-британской конкуренции за регион. Скорее, Китай просто стремится лучше защитить свои интересы, в чем нет ничего удивительного
Однако нельзя не отметить, что речь идет о серьезной перемене в политике страны, которая на словах всегда поддерживала самостоятельность местных властей и заявляла о своем невмешательстве во внутренние дела региона. Теперь, наоборот, Китай вмешивается в них все активнее.
Анвар Латипов и Райан Швецер призывают демократические страны и институты противодействовать бесчеловечному обращению с ЛГБТК в Узбекистане.
28 марта Миразиз Базаров, блогер из Ташкента, выступавший за декриминализацию гомосексуализма в Узбекистане, подвергся нападению со стороны неизвестных. Однако власти заявили, что он спровоцировал нападение, тем что разместил видео, которые «унижают нашу национальную культуру».
В публичном заявлении председатель Общественного фонда поддержки и развития национальных СМИ Комил Алламжонов заявил, что права ЛГБТК являются для Узбекистана неправильными. Он сказал, что декриминализация гомосексуализма в стране приведет к еще большему насилию со стороны толпы. Алламжонов призвал СМИ и блоггеров прекратить освещать проблему ЛГБТК, поскольку она порочит узбекскую мораль и может развратить молодежь.
Под руководством президента Мирзиёева, который правит страной с 2016 года, в Узбекистане произошли некоторые политические, экономические и социальные реформы, особенно в сфере СМИ, бизнеса, а также в отношении проблемы принудительного труда. Однако большинство из этих предполагаемых реформ не привели к серьезной демократизации. Ярким примером их неспособности либерализовать общество является отсутствие реформ, направленных на улучшение жизни ЛГБТ-сообщества.
В Узбекистане в соответствии со статьей 120 уголовного кодекса «бесколбозлик» (буквально: секс с симпатичным безбородым мальчиком) или гомосексуализм квалифицируется как преступление с наказанием в виде штрафа и лишения свободы на срок до трех лет.
Узбекистан, наряду с Туркменистаном – единственные страны в регионе, которые все еще криминализируют гомосексуализм. В Узбекистане в соответствии со статьей 120 уголовного кодекса «бесколбозлик» (буквально: секс с симпатичным безбородым мальчиком) или гомосексуализм квалифицируется как преступление с наказанием в виде штрафа и лишения свободы на срок до трех лет. Статья 120 предусматривает уголовную ответственность за половые акты среди мужчин независимо от их возраста. Хотя статья 120 редко применялась в последние годы, она создала основу для политиков и граждан, чтобы осуждать ЛГБТ-сообщество и разжигать безудержную гомофобию. Это привело к множеству преступлений против геев, включая ужасное убийство молодого гея в 2019 году.
Все это происходит в то время, когда Узбекистан находится в процессе обновления своего уголовного кодекса. Скорее всего, правительство сохранит криминализацию гомосексуализма, но введет проблемную терминологию. Согласно предложенной статье 154, гомосексуализм теперь кодируется как преступление против «семьи, детей и нравственности». Эта терминология вызывает еще большее беспокойство, поскольку она ставит гомосексуализм в прямое противоречие с узбекской моралью и семейной жизнью, что может еще больше усилить гомофобию и ухудшить положение ЛГБТ-сообщества.
Член Законодательной палаты парламента Узбекистана Расул Кушербаев недавно заявил, что он реформирует все права человека в Узбекистане, за исключением тех, которые противоречат человеческой природе, и что он «плюет» на право ЛГБТК-сообщества жить равноправно и свободно. В заявлении депутата Законодательной палаты Олий Мажлиса (парламента) Узбекистана Алишера Кадырова говорится: «Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы Узбекистан стал страной, в которой не могут жить ЛГБТ».
Пока эта политика не будет отменена, международное сообщество не должно признавать прогресс в области прав человека в Узбекистане. Избрание Узбекистана в Совет по правам человека на 2021-2023 годы не должно восприниматься всерьез до тех пор, пока его политика в отношении ЛГБТК-сообщества существенно не улучшится. Как показывает недавнее насилие со стороны толпы против ЛГБТК, узбекские политики не желают заниматься этой проблемой, вместо этого полагаясь на банальный аргумент о том, что защита прав ЛГБТ противоречит национальным ценностям. В такой стране, как Узбекистан, где ценности передаются от правительства к народу, политическая элита Ташкента должна понимать важность защиты прав меньшинств и сигнализировать широкой общественности о том, что такие действия не противоречат узбекской идентичности.