The New Yorker (США): начинается эра Байдена

В день выборов на кону была американская демократия, и, хотя она к величайшему облегчению победила, обольщаться насчет перевеса не следует.

Джо Байден, победивший с преимуществом более четырех миллионов человек, выиграл Коллегию выборщиков и станет сорок шестым президентом США. Сенатор Камала Харрис, дочь черного отца и матери индийского происхождения, войдет в историю как его вице-президент. Дональд Трамп, которого запомнят самым циничным обитателем Овального кабинета, был лжив до последнего: заявил о своей победе до окончательного подсчета бюллетеней и заявил, что некие «они» пытаются украсть у него победу. Он наверняка продолжит свою борьбу — сколь угодно позорную — в судах и СМИ правого толка. Неудивительно, если он спровоцирует новые общественные беспорядки от своего имени. Если четыре года чnj-то и доказали о Трампе, так это то, что он способен почти на все.

Рано утром в среду безумная, хотя и предсказуемая пресс-конференция Трампа в Белом доме возмутила даже его ближайших союзников: неуравновешенный автократ изо всех сил пытался в прямом эфире подорвать одну из старейших демократий мира. «Это обман американского общества, — сетовал он. — Позор для нашей страны». Голословно, без каких-либо доказательств он бухнул: «Мы уже выиграли». Как и всегда, Трамп был готов поставить под угрозу интересы и стабильность страны, лишь бы удовлетворить свое эго и оградить свою власть. В четверг вечером Трамп повторил свое злобное и жалкое выступление, заявив в пресс-центр Белого дома, опять же бездоказательно, будто его «обманула» «коррумпированная система». Читая по бумажке, он заявил, что его голоса «тают» по мере подсчета бюллетеней. Он выдвинул безосновательную теорию заговора о бесчестных чиновниках, порвавшемся проводе и «кусках картона». Его речь звучало озлобленно и невменяемо одновременно, его голос выдавал поражение. Никогда прежде американский президент не произносил столь опасных речей, и оставалось лишь посмотреть, как от него откажется руководство партии.

Масштабы задач, стоящих перед Байденом, невозможно переоценить. Если он выстоит в трудностях — юридических и риторических, — которые бросит ему под ноги Трамп в ближайшие дни и недели, он начнет свой срок в глубоко поляризованной стране, где раскол и племенная вражда оказались даже сильнее, чем предполагали опросы. Одна половина страны упорно не желает понимать другую. Кроме того, нация страдает от прогрессирующей пандемии, ее экономика хворает, и в ней царит расовая несправедливость и климатический кризис, который миллионы людей даже оказываются признавать.

Многие сторонники Байдена надеялись на более весомый мандат, и в ночь выборов первые проблески надежды зажглись в Техасе и Огайо. Но в конце концов разрывы во многих штатах оказались минимальны, и Байден удовольствовался отставкой действующего президента. Но что особенно важно, он превзошел Хиллари Клинтон в Мичигане, Висконсине и Пенсильвании и расширил игровое поле до Аризоны и Джорджии, где демократы годами не могли добиться успеха. Опросы нередко ошибаются, причем по-крупному. В этот раз они снова недооценили народную поддержку Трампа. Пророчества о «синей волне», которая смоет администрацию Трампа и память о прошедших четырех годах, оказались фантастикой. И все же конец президентства Трампа — знаменательный момент в современной американской истории. Его четыре года привели к трагическим последствиям, и нет никаких сомнений, что еще четыре усугубили бы ущерб неизмеримо.

Весь свой срок Трамп вел открытую войну с демократическими институтами и насаждал политику откровенной жестокости, фанатизма и раскола. Он превратил президентство в реалити-шоу мрачных обвинений и неприкрытого самовосхваления. Но что к поражению его в конечном счете привел неверный отклик на пандемию коронавируса, которая унесла почти четверть миллиона американских жизней. Его пренебрежение научным и медицинским опытом и отказ одобрить даже самые элементарные профилактические меры против распространения вируса повлекли за собой десятки тысяч ненужных смертей. Пожалуй, самым ярким воплощением его безрассудства стала церемония в Розовом саду, где Трамп объявил о кандидатуре Эми Кони Барретт (Amy Coney Barrett) в Верховный суд. Через несколько дней стало ясно, что церемония, на которой люди сидели плотными рядами преимущественно без масок, стала «сверхраспространителем» коронавируса.

Пандемия подчеркнула разницу в характере кандидатов. За многие месяцы Трамп и словом не обмолвился о потерях. В его эмоциональном словаре не нашлось места товариществу. На митингах он казался то легкомысленным, то безразличным, отказываясь признавать серьезность пандемии. «Ситуация улучшается!» — уверял он снова и снова, но волна захлестывала сотни американских городов, и люди продолжали умирать. На какой-то миг, когда он сам заболел, Трамп притворился, что испытывает проблеск сочувствия к погибшим, больным и обычным людям, кто боится вируса. Но это быстро прошло.

Для Байдена же утрата и примирение с ней — это сама жизнь. В молодости он потерял дочь и первую жену в автокатастрофе, недавно его старший сын скончался от рака мозга. Байден — человек очевидных недостатков (ряд прискорбных политических решений за его долгую сенатскую карьеру и манера говорить, нередко выливающаяся в растерянное многословие), но обвинить его в политической бесчувственности нельзя. И эта сердечность могла оказаться для избирателей даже важнее политических идей.

 

Трамп даже не смог пересилить себя и пообещать мирную передачу власти. Теперь он, несомненно, будет винить в своем поражении всех и вся, придумает конспирологические отговорки, и, судя по прошлому, сравнит благотворность своего правления с эпохой Авраама Линкольна. Трудно себе представить, чтобы он пришел на инаугурацию Байдена и проявил хоть немного такта. Он хорошо знает, что будет дальше, и не может этого вынести: Джо и Джилл Байден переедут в Белый дом, а он укатит обратно в Мар-а-Лаго, где годами будет отбиваться от кредиторов, прокуроров, Налоговой службы и суда истории. Трамп может запустить новый медиаконцерн. Может даже баллотироваться в 2024 году. Конституция этого не воспрещает.

 

Но даже если политическая карьера Трампа закончилась, трампизм в том или ином виде будет жить. В 2016 году Трамп признал лживость республиканского истеблишмента и быстро завалил первых претендентов на выдвижение в президенты США от «Великой старой партии» от Джеба Буша (Jeb Bush) до Марко Рубио (Marco Rubio). Как президент, он распоряжался партией как своей собственностью, подчинив бывших противников своей воле и прогнав всех, кто сомневался в его авторитете, суждениях или здравом уме. Республиканские лидеры явственно дали понять, что готовы игнорировать выходки и злоупотребления Трампа, доколе он приносит желаемое: назначает судей-консерваторов и снижает налоговые ставки для корпораций и богатых. Но его подход ужасал как республиканцев в Конгрессе, так и избирателей Байдена. Эту гонку Трамп проиграл, но выборы сложно признать всеобщим отречением от него. Десятки миллионов американцев либо открыто поддержали его затаенный антилиберализм и политику негодования и фанатизма, либо были готовы их поддержать — по той или иной причине. Будущее трампизма — вопрос открытый.

Таковы перспективы президентства Байдена. Поначалу Байден вел шаткую кампанию как центрист, мелиорист (человек, верящий в усовершенствование мира, — прим. редакции ИноСМИ), сторонник реформ вроде расширения Закона о доступном медицинском обслуживании и апологет международных соглашений вроде ядерной сделки с Ираном и Парижского соглашения по климату. Но, в отличие от своего оппонента Берни Сандерса, Байден, рассуждая о собственных намерениях, никогда не бросался словами «революция» или даже «движение». Проведя более сорока лет в Вашингтоне, он подавал себя сторонником восстановления, компромисса и доверия — возврата к «нормальности» в том или ином виде.

В первых дебатах и праймериз Байден спотыкался. Его противники всячески подчеркивали его неоднозначный послужной список, риторические промахи и возраст. (Байден, которому 20 ноября исполнится семьдесят восемь лет, придет в Белый дом старше, чем из него ушел Рональд Рейган). Начало его кампании не внушало доверия. Эксперты вспомнили, как в 2008 году он набрал один процент голосов на партийном собрании в Айове и поспешно снялся. Не повторится ли ситуация в 2020 году? Его кандидатуру тормозила память о его выступлении на слушаниях по судье Кларенсу Томасу (Clarence Thomas) и другие ошибочные суждения. Казалось, что он выбился из сил, плывет по течению. Как справедливо заметил Бен Смит (Ben Smith) из BuzzFeed, что кампания Байдена «неуклонно приближалась к катастрофе уровня Джеба Буша и неуклонно катится под откос».

Но проиграв в Айове, Нью-Гэмпшире и Неваде, Байден не сдался, то и дело апеллируя к своей заурядности в хорошем смысле слова и порядочности. Его посыл по сути сводился к тому, что он был вице-президентом Барака Обамы, и что у него лучшие шансы победить Дональда Трампа. Он выиграл в Южной Каролине — отчасти благодаря поддержке конгрессмена Джеймса Клайберна (James Clyburn), лоске вице-президентства и мощной поддержке чернокожих избирателей. После этого его кампания ожила. Они с Сандерсом продолжали дебаты, но чувствовалось, что у всех кандидатов-демократов один главный приоритет — не дать Трампу переизбраться.

8 апреля, потерпев ряд поражений в ряде штатов, Сандерс снялся с гонки. Назвав Байдена «порядочным человеком», Сандерс отметил, что он все же выиграл идеологический спор насчет перемены климата, минимальной оплаты труда и многих других вопросов. И в чем-то он был прав. Едва ли он обратил Байдена в демократический социализм, но по крайней мере внушил ему высокие амбиции. Байден начинал как ставленник демократического истеблишмента, но затем осознал, что отката к эпохе Обамы в любом виде уже недостаточно.

События следующих недель сформировали кандидатуру Байдена даже больше, чем внутрипартийная конкуренция. Едва став кандидатом от демократов, он столкнулся с новой реальностью: неумелым откликом администрации Трампа на пандемию и масштабными демонстрациями под лозунгом Black Lives Matter («Жизни черных важны») — их спровоцировали убийство Джорджа Флойда (George Floyd) в Миннеаполисе и наследие системного расизма. Байдену пришлось признать: чтобы принять вызовы, вставшие перед страной, он должен действовать не менее решительно, чем Обама, который пришел к власти в январе 2009 года на фоне экономического коллапса. Байден все чаще утверждал, что как президент он будет подражать Франклину Рузвельту образца 1932 года.

В конце октября Байден выступал в Уорм-Спрингс, провинциальном городке в Джорджии, где у Рузвельта была усадьба, известная как Маленький Белый дом, и где он лечился от полиомиелита. Темой байденской речи в Уорм-Спрингс стало национальное исцеление. «Это все исторические, болезненные кризисы, — сказал он. — Коварный вирус. Экономические мучения. Системная дискриминация. Любой из них может потрясти нацию». В каком-то смысле он даже пообещал выйти за рамки своего инстинктивного центризма. Чтобы преодолеть чрезвычайную ситуацию в медицине, справиться с экономическими трудностями и катастрофической переменой климата, ему придется создать широкую политическую коалицию и действовать с состраданием и решимостью. «Бог и история призвали нас к этому моменту и к этой миссии, — сказал он. — Библия говорит нам, что есть время разрушать и время созидать. Время лечить. Сейчас как раз такое время».

Успех или провал президентства Байдена будет зависеть от того, было ли его выступление в Уорм-Спрингс сценическим мастерством или истинным намерением. Его собственная политическая судьба и судьба всей страны будут зависеть от того, объединит ли он неумолимо расколотую страну (по крайней мере, по некоторым вопросам), выполнить обещания и побороться с бесчисленными кризисами с поистине рузвельтовскими амбициями. Сенат его участь никак не облегчит. Байден столкнется с тем же идеологическим и политическим сопротивлением, что и Обама, когда Митч Макконнелл (Mitch McConnell) поклялся помешать каждому его шагу.

Байдена ждет еще одна задача: восстановить либерально-демократические институты и ценности. Спецслужбы страны согласились, что Владимир Путин, движимый давней антипатией к Хиллари Клинтон, вмешался в выборы 2016 года на стороне Трампа. Историки и эксперты по кибервойне будут и дальше спорить о степени вмешательства России в выборы и насколько она повлияла на их исход. Куда менее загадочно, почему Путин предпочел Трампа. Российский лидер хотел, чтобы его оставили в покое, без американского вмешательства на Украине, без влияния НАТО в Прибалтике, Восточной и Центральной Европе. Пока США разбирались с внутренними беспорядками, а новый президент демонстративно презирал послевоенные международные союзы, Путин ликовал. Для него претензии Америки на нравственный авторитет на мировой арене были колоссальным лицемерием — особенно после ее военных авантюр на Ближнем Востоке. «Либеральная идея, — заявил Путин в прошлогоднем интервью „Файнэншл таймс" (Financial Times), — себя изжила». Победа Трампа, казалось, подтвердила мрачные убеждения Путина.

Пандемия выявила, какими человеческими жертвами расплачиваются государства без гуманных сетей социальной защиты и равного доступа к медицинским услугам. Еще она подтвердила готовность демократических лидеров проявить лидерские качества. Канцлер Германии Ангела Меркель и премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн стали образцовыми примерами, как донести серьезность ситуации до населения и принять адекватные действия по борьбе с эпидемией на основе научных данных и здравого смысла. Поведение Трампа, напротив, напоминало запирательство и самовластие бразильского президента Жаира Болсонару.

Чтобы возродить доверие к демократическим процессам, Байдену необходимо восстановить веру в честность самого правительства. Ему нужно расширить возможности ученых и медицинских экспертов из Центра по профилактике и контролю заболеваний и Управления по контролю за продуктами и лекарствами и прогнать шарлатанов из Министерства юстиции и лоббистов ископаемого топлива из Агентства окружающей среды. Трамп постоянно насмехался над честными людьми вроде Энтони Фаучи (Anthony Fauci) и грозился их уволить. Он костерил вероломное «глубинное государство», урезáл программы и отменял правила, чтобы подрывать работу преданных государственных служащих. Обнадеживает, что Байден пообещал в первый же день своего президентства «остановить политический театр и преднамеренную дезинформацию» и «поставить ученых и ведущих эпидемиологов в центр внимания». Он должен ясно дать понять, что опыт бесценен во всех сферах государственного управления: в судах, здравоохранении, экологии, дипломатии, обороне, экономике. Чтобы восстановить американскую демократию, ему придется и заняться допотопным механизмом Коллегии выборщиков и реформировать несправедливую систему голосования.

Избрание Байдена — момент для подведения итогов. Еще четыре года безрассудства Трампа — и бедственное положение в здравоохранении только усугубилось бы. К тому же мы просто разбазарили бы ценное время — вместо того, чтобы потратить его на борьбу с надвигающейся климатической катастрофой. Это означало бы, что Трамп со своими диктаторскими замашками окружил себя сатрапами и лизоблюдами. Это означало бы новые нападки на прессу, новые нападки на правду.

Во время кампании 2016 года и в последующий период Обама в целом держался традиции и вел себя незаметно, но опасался худшего и не всегда мог сдерживать себя. В какой-то момент он позвонил напарнику Хиллари Клинтон Тиму Кейну (Tim Kaine) и сказал: «Тим, помни, сейчас для пуризма не время. Нельзя пускать в Белый дом фашиста».

Джо Байден — в одинаковой степени демократ с маленькой и большой буквы (так в англоязычном мире принято называть умеренных и радикальных сторонников партии, — прим. редакции ИноСМИ). Неслыханно разрушительному карнавалу наконец-то настанет конец. Президент Трамп так, судя по всему, и не понял, какой урон он нанес стране — политически и духовно. Ему до этого нет никакого дела. Для него «президентство» было очередным шоу с его участием, которое пришлось смотреть всей стране. К президентскому креслу прилагался большой дом, кортеж, сказочный самолет, безграничные возможности для бизнеса и, что еще лучше, круглосуточное внимание СМИ. На митинге в пенсильванской долине Лихай в самом конце кампании его взгляд упал на припаркованный поблизости восемнадцатиколесный грузовик. «Как думаете, я могу запрыгнуть в такой и умчаться?— спросил он с ухмылкой. — Хотел бы я взять и уехать отсюда к черту. Просто укатить отсюда к чертям. У меня была такая хорошая жизнь. Прекрасная жизнь». До самого конца он думал только о себе.