Всемирный банк (ВБ) прогнозирует, что в 2021 году еще 110−150 млн человек в мире могут оказаться в крайней нищете из-за экономических последствий пандемии COVID-19. Хотя ранее, как пишет издание «Коммерсантъ», ВБ считал, что в результате опять же пандемии нищими могут стать 60 млн человек. Очевидно, что «ставки» повышаются по мере наступления второго «прихода» короновируса. Данные о росте числа нищих глава Всемирного банка Дэвид Малпасс представил в ходе своего выступления во Франкфуртской школе финансов и менеджмента, подчеркивая, что «нынешний кризис сильно отличается от кризиса 2008 года, который нанес наибольший ущерб финансовым активам и ударил по развитым экономикам сильнее, чем по развивающимся. На этот раз экономический спад шире, глубже и сильнее ударяет по работникам неформального сектора и бедным, особенно женщинам и детям, чем по людям с более высоким доходом или активами». Правда, при этом, заметим, ВБ относит к состоянию нищеты уровень ежедневного дохода в $1,9, что в переводе на рубли по сегодняшнему курсу валют составляет порядка 5 тысяч рублей в месяц и даже ниже. Вероятно, такой своей оценкой ВБ дал нам всем немного пищи для ума: если те, кто имеет 5 тысяч рублей в месяц, — нищие, то все остальные, чей доход превышает 60 долларов, не то что могут отнести себя к среднему классу, но и являются богачами. Звучит странно, особенно, если вспомнить заканчивающиеся неудачей попытки отдельных россиян выжить на прожиточный минимум, вдвое превышающий доходную планку нищих по мерилу Всемирного Банка. Но не доходная планка ВБ и не его прогнозы — главное, на что стоило бы обратить внимание.
Примерно в это же время, осенью, только тремя годами ранее, представители ВБ, как сообщало издание РБК, заявляли о неоправдавшихся надеждах глобализации. Рост денежных потоков из богатых стран в бедные во многом, по мнению экономистов ВБ Серхио Шмуклер (Sergio Schmukler) и Факундо Абрахам (Facundo Abraham), оказался техническим, а получающие инвестиции из-за рубежа больше страдают от «иностранных шоков». Финансовая глобализация, начавшаяся в 1970-х годах, повлекла за собой не только плюсы: многие компании от нее ничего не выиграли, а зависимость государств от внешних шоков выросла. Первой проблемой экономисты ВБ называли поведение инвесторов: согласно стандартным экономическим моделям, финансовая глобализация должна вести к тому, что ресурсы направляются из более богатых в более бедные страны, способствуя росту инвестиций, ВВП и, как следствие, уровня жизни, однако такие ожидания оправдались не до конца. Частично переток капитала в более бедные страны объяснялся расчетами банков (до кризиса 2008−2009 годов, когда они решили снизить внешние риски и «вернуть деньги обратно домой»). Свою роль в росте финансовых потоков мог сыграть carry trade (заработок на разнице процентных ставок), но этот механизм ведет к росту уязвимости валют. Еще одним фактором эксперты ВБ называли избежание налогов (международные корпорации стали использовать свои зарубежные подразделения для вывода прибыли в страны с более низкими налоговыми ставками). В теории, определенной экономистами ВБ, финансовая глобализация должна устранять ограничения по движению капитала и укрепить связи между экономиками государств. Однако, опять и снова практика разошлась с ожиданиями: все указанные примеры, по мнению экспертов, говорят о том, что финансовая глобализация «может иметь меньше общего с чистым финансированием бедных стран богатыми, чем первоначально предполагалось». Финансовая глобализация объясняется скорее диверсификацией активов: предоставляя иностранным инвесторам возможность покупки внутренних активов, а собственным резидентам — возможность инвестировать за рубеж, «страны увеличивают свою подверженность иностранным шокам». Важной движущей силой трансграничных потоков капитала экономисты ВБ называют компании, выпускающие ценные бумаги, которые торгуются за рубежом и покупаются иностранными инвесторами. В теории глобализация должна привести к тому, что различия между международными и внутренними рынками сотрутся. Но в действительности рынки капитала «глобализируются» медленнее ожиданий, указывали эксперты: «Лишь немногие фирмы имеют доступ к международным рынкам, особенно фирмы в развивающихся странах». «За границу» чаще выходят компании из страны с более качественными макроэкономическими условиями и высоким уровнем жизни. Кроме того, издержки для выхода на международные рынки для небольших компаний высоки, а зарубежные инвесторы обладают не всей информацией о них и к тому же предпочитают вкладываться в бизнес, который близок к ним в культурном отношении и использует тот же язык — из-за «культурной предвзятости» инвесторы предпочитают бумаги заведомо более известных фирм.
Как говорится, что есть, то есть — «из песни слов не выкинешь». Почти весь мир попал в зависимость от доллара, а финансовые системы стран — от настроения инвесторов, точнее их спекулятивных действий, что стало порождать рост негативных настроений среди населения и вызывать не вполне желаемую для многих стран миграцию, в большинстве своем приводящую к замещению коренного населения малообразованными и ничем, кроме как социальными поблажками и какими-то приемлемыми для них заработками, не привязанными к этим самым странам мигрантами. Чего не ожидали западные глобалисты, судя по представленным выводам экономистов ВБ, так это того, что действительно, как сами же заявили эксперты, «за границу» — на международные рынки будут чаще будут выходить компании из стран с более качественными макроэкономическими условиями. А именно, что ряд стран, в том числе Россия и особенно Китай, встав на путь глобализации по обозначенным международным правилам, добьются улучшения макроэкономических условий, а компании из этих стран могут составить конкуренцию на международных рынках. Не ожидали также западные глобалисты, что не удастся быстро, легко и дешево скупить и растворить российские активы, и что игра по их же правилам может привести к замене ведущих игроков. Отсюда и возникают и частая смена правил или двойные стандарты, торговые войны и санкции, отсюда — и постоянные лихорадки мировой экономики. Собственно, то, что экономисты ВБ называют «возвращение денег обратно домой» «снижением внешних рисков» до кризиса 2008−2009 годов, в том числе и стало тогда отправной точкой для кризиса во многих странах, после которого в структуре владельцев даже известных крупнейших корпораций произошли изменения. Можно сказать, что кризис 2008 года стал первой за последние 20 лет попыткой резко изменить традиционный уклад экономик стран, наиболее сильно привязанных к мировым валютам, послужившил переделу собственности. Россия, несмотря ни на что, получила от финансовой глобализации больше выгод, чем недостатков, рассуждал на страницах РБК в 2017 году научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики (ВШЭ) Марсель Салихов. Высокие темпы роста ВВП до 2008 года частично были связаны с ценами на нефть, но большой вклад внес именно приход иностранных инвесторов: «Если бы не было притока капитала, положительный шок от цен на нефть оказал бы меньшее воздействие на экономику». Но есть и дополнительные риски — приток капитала всегда может смениться оттоком, признавал Салихов, по словам которого, невозможно привлекать внешнее инвестирование, не становясь частично зависимым от него.
Тем не менее Россия, впрочем, как и остальные страны, не свернула с этого пути — вела и продолжает вести экономическую политику с явно проглядывающими признаками соответствия глобальной теории. Откуда растут ноги у этой экономической политики — всем известно, «институт старейших российских либералов» всё еще довлеет. Но тем не менее государство сохраняет долю в системообразующих предприятиях и укрепляет свои позиции на финансовом рынке, что в теории должно облегчить решение многих важных госзадач, избегая настроения внешних инвесторов, а также повысить возможности противостояния финансовым шокам и снизить шансы западных глобалистов по расхвату слабых и неопытных в геоэкономике представителей российского бизнеса по отдельности. Не говоря о кризисе 2014 года — в тот год карты западных глобалистов были спутаны решением жителей Крыма восстановить историческую справедливость и стать россиянами, что навлекло на российскую экономику новую беду — санкции, теперешняя пандемия стала следующей после кризиса 2008 года попыткой, случайно ли или же преднамеренно, снова переделить экономику мира. К слову, другой представитель ВБ Дэвид Доллар, сравнивая глобализацию со скоростным поездом, в который страны могут попасть только, если они «построят платформу», некогда говорил о том, что построение такой платформы означает создание основы, обеспечивающей успешное функционирование страны. Включает эта основа имущественные права, верховенство закона, базовое образование, медико-санитарное обслуживание и надежную инфраструктуру (например, порты, дороги и таможенные службы) и т. д. Однако же появление в составе России на законных основаниях региона, имеющего выход к морю, а также строительство инфраструктуры там, в частности железнодорожного моста, вызвало у доминирующих во всем мире США негатив, лишний раз свидетельствуя о том, что для глобализации на практике, а не в теории, не нужны другие доминанты, кроме тех, что стоят у ее руля сегодня. Так вот, пандемия сейчас является как бы работой над ошибками для глобалистов — с одной стороны, и ловушкой для стран — с другой. Несмотря на явные недостатки офшорных схем, которые предпочитают российские компании, они же — эти схемы — являются как бы палочкой-выручалочкой для экономики страны. Не было бы этих хитросплетенных налоговых маневров, западные глобалисты уже давно бы завладели российскими активами. А так, как говорится: «поймай меня, если сможешь», а «не пойман, не вор». Шутки шутками, но доля правды в том, что чрезмерная открытость любой отчетности любых стран — это ловушка. Чем больше информационно открыты страны, тем легче ими управлять извне. Кто-нибудь может назвать совершенно точное число граждан Китая? То-то и оно. Как мы помним, Дональд Трамп не так давно усомнился в демографической статистике Китая. Вот и заявляет сейчас глава ВБ Дэвид Малпасс, называя именно последствия пандемии причиной роста нищеты, но никак не глобализации, о минусах которой ранее в принципе всё уже сказали другие представители ВБ, впрочем, как и говорили прежде участники Всемирного экономического форума в Давосе, что «на этот раз экономический спад шире, глубже и сильнее ударяет по работникам неформального сектора». А кто-нибудь может назвать точную долю неформального сектора экономики России или число занятых в нем граждан? Вот чего не хватает западным глобалистам — открытости данных о российской экономике. Ну как вести «войну», когда кругом «партизаны»?!
Россия и сама, думается, не знает точного числа своих экономических «партизан». Вот сейчас Минфин РФ своими некоторыми техническими внедрениями, может, и выведет на свет «неформалов». Собственно, цифровизация экономики, имея огромные плюсы, но все же без защиты от внешних угроз, впрочем, как и от внутренних, несет в себе потенциальные риски. При этом именно цифровизация — верный спутник глобализации, которая, судя по всему, и может быть одним из главных ключиков к информационной открытости всех стран и, как следствие, являться инструментом для разработки более точных стратегий по влиянию на национальную политику государств. Обратим внимание, что поддержка экономических субъектов, как и граждан, оказавшихся в трудном положении из-за ограничений, связанных с пандемией, оказываемая в соответствии с какими-либо критериями, обусловлена необходимостью выделения государством помощи тем, кто работает с ним честно и открыто, при этом «неформалы», оказавшиеся также в затруднительном положении, будут вынуждены «выползти» наружу. Хотя, конечно, был бы хороший повод, а именно существенная поддержка, уже давно бы «выползли». С одной стороны, обладая полными данными о своих гражданах и их положении, государству легче строить планы и реализовывать их, а с другой — те же данные позволят внешним силам также разрабатывать точечные стратегии для усиления своего влияния. Вот потому-то пандемия и служит хорошим поводом для западных глобалистов вытащить наружу в государствах то, что до сих пор оставалось недостаточно открытым для их глаз. И, собственно, нарушение глобальных цепочек торговли, услуг, движения капиталов, являющееся как бы следствием введения ограничений из-за пандемии, однозначно наносящее вред экономикам стран, служит одновременно ловушкой, из которой без весомых финансовых потерь выбраться сложно, а значит, какие-то государства будут вынуждены глубже залезать в долги, какие-то — распродавать активы. И потому на форуме в Давосе в 2017 году его зарубежные завсегдатаи заявили, что глобализация затормозилась, но не умерла окончательно! И более того, она может получить поддержку с неожиданной стороны. Пандемия — не та ли самая поддержка?