Поражение Дональда Трампа на выборах, даже если передача власти в США и пройдет гладко, не станет концом политического кризиса в стране. Напротив, оно стало бы началом следующего испытания для американской политической системы: расследования целого ряда преступлений, как совершенных нынешней администрацией, так и ставших последствием пренебрежения со стороны главы Белого дома, пишет Пол Масгрейв в статье, вышедшей 29 сентября в The Foreign Policy.
Среди сложностей, которыми будет чревата смена администрации в США, можно назвать такие деликатные вопросы, как расследование потенциальных уголовных и иных преступлений, совершенных президентом, его соратниками и его семьей. Существует риск, что страна не справится с этой задачей.
Один конкретный прецедент вызывает особенное беспокойство: помилование президентом Джеральдом Фордом своего нечистого на руку предшественника — и налогового мошенника — Ричарда Никсона, с чем впоследствии согласилась американская элита. Иными словами, важно изложить аргументы в пользу того, почему возможный будущий президент Джо Байден не должен миловать Трампа за преступления, совершенные против США.
Безусловно, Байден пообещал этого не делать. Однако есть признаки того, что он начинает колебаться. В 2019 году бывший вице-президент подчеркнул, что действия Трампа заслуживают самого пристального внимания.
«Этот парень делает все те вещи, которые ставят нас под угрозу, и ему это сойдет с рук?» — заявил он в интервью Radio Iowa.
Однако в августовском интервью NPR он отметил, что попытки привлечь бывшего президента к уголовной ответственности стали «вещью очень, очень необычной», которая была бы «не очень хороша для демократии».
Такая смена позиций может просто быть стремлением успокоить нервных избирателей. Однако такого шага вполне можно было бы ожидать от кандидата, согласного с устоявшимся в элите мнением, что помилование бывших президентов, которые даже и совершили преступления, может исцелить страну.
В американской политической системе нет традиций официального презрения или поношения президентов. Их почитают всех, даже тех, кто был ужасен или, в случае с президентом Джоном Тайлером, неверен. Тайлер, десятый президент США, не только возглавлял крайне неэффективную администрацию, но и закончил свою публичную жизнь в качестве конгрессмена в недолго живущем рабовладельческом штате. И всё же даже Тайлера вспоминают на официальном уровне, в том числе выпускают президентскую долларовую монету с его изображением.
Эта монета иллюстрирует отличительную черту американской политической культуры: институциональное игнорирование проступков влиятельных лиц во имя «исцеления». Однако эта норма не лечит, а лишь вредит. Она представляет собой насмешку над верой граждан США в то, что у них в стране действует власть законов, а не людей, если эти законы не применяются к людям, которые обеспечивают соблюдение законов. Она представляет собой отказ в правосудии и амнистию, предоставляемую только сильным мира сего. Если не оспорить эту норму, она защитит Трампа от расплаты, которая нужна стране.
В этом свете стоит посмотреть, как система поступила с Никсоном. Время настолько стерло детали злодеяния бывшего президента США, что его образ вновь приобрел налет государственной мудрости. Так, Ричард Хаасс, президент Совета по международным отношениям, недавно опубликовал в Twitter благоприятное сравнение Никсона и Трампа, заявив, что «Никсон, несмотря на все его недостатки, был консерватором, который придерживался норм».
Получившее большую поддержку сообщение Хааса отражает иронию того, что, скончавшись, Никсон наконец был принят в ту среду, которая его долго отвергала и которая вырастила в нём неприятие длиной в жизнь элитных финансовых и образовательных учреждений северо-востока США, частью которых он стремился стать. Тем самым заявление западного эксперта свидетельствует об общей амнезии в отношении того, почему Уотергейтский скандал имел столь катастрофические последствия, и показывает, насколько далеко может зайти культура прощения элитой преступлений сильных мира сего.
Знаковый момент Уотергейта — это 17 июня 1972 года, когда группа взломщиков была поймана в штаб-квартире Национального комитета Демократической партии. Репортажи и расследования вскоре выявили их связи с Белым домом. Однако это была лишь верхушка очень грязного айсберга. Последующие расследования прокуратуры и Конгресса не оставили камня на камне не только от безумного и незаконного сокрытия связей администрации Никсона со взломщиками, но и вскрыли целый ворох того, что генеральный прокурор Джон Митчелл назвал «ужасами Белого дома».
К ним относятся использование и попытки использования государственных органов, таких как Налоговое управление США, для преследования политических врагов президента. Администрация стремилась преследовать своих врагов, что приводило к злоупотреблениям, таким как попытка украсть засекреченные записки врача-психиатра диссидента Дэниела Эллсберга. Президент поручил своим помощникам получить секретные документы из Института Брукингса любыми необходимыми средствами, включая их кражу или поджог аналитического центра. Даже взлом Уотергейта оказался не первым преступлением Никсона, первое, совершенное 28 мая 1972 года, прошло незамеченным.
И Никсон не чурался того, чтобы использовать свое положение для личного обогащения, используя государственные учреждения, чтобы улучшить свои частные дома. И он уклонялся от уплаты налогов, в том числе путем неправомерных налоговых вычетов, мотивированных подарком правительству своих вице-президентских документов. Никакие нормы он не соблюдал, а яростно нарушал их.
Ничто из этого не должно было стать сюрпризом, учитывая «заслуги» Никсона до того, как он стал президентом, в том числе использование им средств избирательной кампании на личные расходы, его попытка выиграть выборы 1968 года путем саботажа мирных переговоров во Вьетнаме и его связи с различными представителями преступного мира.
Преступления Никсона далеко не ограничивались взломом и сокрытием информации. Его администрация постоянно злоупотребляла властью, подобным или даже более вопиющим, чем Трамп, образом.
И всё же каким-то образом максимально выхолощенная, эта картина злоупотреблений буквально вошла в учебники истории. Например, в широко распространенном школьном учебнике истории Алана Бринкли «Незаконченная нация» (The Unfinished Nation) (1992) про Уотергейт написано две с половиной страницы без упоминания какого-либо конкретного преступления, кроме взлома.
Такая ревизионистская версия истории может объяснить, почему в 2014 году в опросе телеканала CNN только 51% граждан США сообщили, что считают Уотергейт «очень серьезным делом», которое выявило необычную коррупцию в Белом доме Никсона, в то время как 46% заявили, что скандал был «просто политикой — что-то вроде того, чем занимаются обе стороны». Позже в учебнике Бринкли вежливо упоминается, что президент Джеральд Форд, преемник Никсона, пострадал от политических последствий своего решения полностью помиловать Никсона за проступки во время пребывания в должности президента США.
Примечательно, что Форд отказался помиловать Никсона во время слушаний по утверждению его кандидатуры на пост вице-президента. Однако после прихода к власти хор голосов убедил его изменить свое мнение, заявив, что ни страна, ни сам Никсон не смогут пережить судебный процесс.
Помилование Фордом Никсона было непопулярным в то время: с этим решением 53% граждан согласны не были. С тех пор среди элиты США стало общепринятым мнение, что поступок Форда был милосердным и правильным. В 2001 году группа видных деятелей, набранная Фондом библиотеки Джона Ф. Кеннеди, почтила помилование Никсона Фордом, вручив ему награду «Профили мужества».
«Я был одним из тех, кто тогда выступал против его действий», — заявил на ужине, посвященном награде, сенатор Тед Кеннеди, который высоко оценил мудрость решения Форда.
«Но со временем начинаешь яснее видеть прошлые события, и теперь мы видим, что президент Форд был прав. Его мужество и преданность нашей стране позволили нам начать процесс исцеления и оставить трагедию Уотергейта в прошлом», — добавил он.
Во властных кругах Вашингтона трудно найти тех, кто был бы несогласен с этой точкой зрения. Однако есть и те, кто считает аргумент Кеннеди опасно ошибочным. Одной из них была Элизабет Хольцман, которая в 1974 году была ярым либеральным представителем Нью-Йорка и входила в состав судебного комитета палаты представителей во время слушаний по делу об импичменте.
Во время выступления в федеральной президентской библиотеке Никсона Хольцман назвала аргумент «исцеления» «нонсенсом».
«На мой взгляд, процесс импичмента сплотил страну, потому что независимо от того, голосовали ли вы за Никсона, независимо от того, являетесь ли вы республиканцем, или сторонником независимого кандидата, или демократом, или неаффилированным лицом, вы чувствовали, что принцип верховенства закона наконец соблюден», — указала она.
«Мы вновь подтвердили нашу приверженность принципу верховенству закона, а затем пришел президент Форд и [разрушил] его», — добавила она.
Преуменьшая серьезность преступлений Никсона и не дав ход дальнейшему уголовному разбирательству, помилование позволило превратить Уотергейт из ужасов Белого дома в простое проникновение со взломом. Благодаря тому же Никсон смог реабилитироваться.
Когда Никсон умер, президент Билл Клинтон приказал закрыть правительственные учреждения «в знак уважения к Ричарду Милхаузу Никсону». В слащавой прощальной речи, произнесенной «от имени благодарной нации», Клинтон высоко оценил наследие Никсона во внутренней и внешней политике, без единой ссылки на Уотергейт или злоупотребление властью, за исключением банального признания того, что «он совершал ошибки».
Миф об исцелении стал частью двухпартийного катехизиса, хотя его центральная посылка о том, что помилование исцелило страну, не находит себе подтверждения. В конечном счете, как отметила Хольцман, «помилование Никсона имело ужасные последствия». Оно подготовило почву для более поздних помилований, связанных с личными интересами руководителей, включая Джорджа Буша — страшего, который помиловал большое число причастных к скандалу Иран — контрас лиц.
Если политическая культура США сможет поздравить себя с реабилитацией Никсона, тогда соблазн администрации Байдена сделать то же самое в отношении Трампа будет значительным. Такой шаг позволит администрации перейти к другим важным вопросам, утверждают здравомыслящие центристы. Более того, говорят другие, до следующих выборов осталось всего два года — неужели кто-то действительно хочет, чтобы к тому времени Трамп всё еще упоминался в новостях?
Сторонники помилования или других форм мягкого отношения к Трампу укажут и на другие факторы. Они будут утверждать, что в поляризованной стране призрак политизированного уголовного преследования повысит вероятность того, что мстительные республиканцы предпримут ответные меры позже. И действительно, для демократии было бы катастрофой, если бы каждая администрация злоупотребляла судебным преследованием своих политических врагов.
Тем не менее, учитывая то, что уже есть информация о финансовой деятельности и поведении нынешнего президента на посту, расследование в отношении администрации Трампа вряд ли будет носить такой уж политизированный характер. Только отказ от уголовного преследования может быть политизирован в том смысле, что он руководствуется политическим расчетом, а не приверженностью принципу верховенства закона. (Такая аргументация вдвойне применима к идее о том, что помилование может поспособстовать уходу Трампа из Белого дома без раздоров).
Более искушенные наблюдатели могут предостеречь, что даже потенциально оправданное судебное преследование может иметь пагубные последствия для политики США и положения страны в мире. Судебное преследование последних президентов Бразилии — Лулы да Силвы, Дилмы Русеф и Мишеля Темера — во многом расчистило путь к избранию нынешнего президента страны Жаира Болсонару, что имело катастрофические последствия. Аналогичные опасения высказывались и в отношении других судебных преследований в других странах, таких как осуждение в Эквадоре бывшего президента Рафаэля Корреа, благодаря которому он не сможет впредь вернуться в политику.
Но странно утверждать, что судьба демократии зависит от того, чтобы отказаться от судебного преследования тех, кто совершает преступления. Во Франции даже премьер-министр, уличенный в нецелевом использовании государственных средств, теперь может попасть в тюрьму, а не уехать доживать пенсию на вилле. И хотя некоторые критикуют Южную Корею за преследование ее экс-президентов (более половины из которых сейчас находятся в тюрьмах), такие показатели, как индекс демократии, показывают, что успехи Сеула в области либеральной демократии выше, чем у Соединенных Штатов.
Неудивительно, что демократия и преследование бывших чиновников могут идти рука об руку. В этом, в конце концов, и заключается суть верховенства закона. Привлечение должностных лиц к ответственности является важной частью укрепления демократических институтов. И урна для голосования — только один из способов сделать это.
Вот почему Байден не должен колебаться. Если ни один бывший президент так и не подвергся судебному преследованию за всю историю США, то это потому, что в прошлый раз, когда у страны была возможность сделать это, ей было в этом отказано. Трезвое, длительное и взвешенное расследование отнюдь не плохо для демократии. Напротив, оно было бы полезно для отслеживания процесса гниения в администрации Трампа. И оно стало бы большим стимулом для либеральной демократии и усилий по борьбе с коррупцией, поскольку продемонстрировало бы, что в зрелых демократиях чиновники тоже несут ответственность за свои действия.
Наличие президента, совершившего преступления, не является чем-то беспрецедентным в американской истории. По-настоящему беспрецедентным была бы попытка положить конец этому долгому национальному кошмару и позволить такому нечистому на руку главе Белого дома предстать перед тем же правосудием, что и любой другой граждан США.