Как мы только что вам рассказали, пожилые пострадали больше, чем любая другая социальная группа, — никому даже и близко не пришлось подобного испытать. При этом многие пожилые люди во время действия карантинных мер испытывают сильнейший стресс, они оказываются взаперти в одиночестве, и многие в одиночестве же и умерли. Почему об этом никто не говорит? Почему всё выглядит так, будто это никого не заботит?
Чарльза Кэмоси это заботит. Мы с ним уже несколько раз общались. Он — автор книги «Сопротивление культуре одноразовости: как чёткие нравственные ориентиры могут объединить расколотый народ». Какое замечательное название.
Господин Кэмоси, большое вам спасибо, что согласились с нами поговорить. Итак, мы уже говорили о том, какой эффект карантинные меры оказывают на пожилых — и, честно говоря, мне кажется, что эту тему нужно обсуждать и обсуждать. Каким, на ваш взгляд, оказался этот эффект на сегодня?
ЧАРЛЬЗ КЭМОСИ, автор книги «Сопротивление культуре одноразовости»: Как мне кажется, Такер, во время пандемии мы превратились в утилитаристов. Как я объяснял на своих лекциях, утилитаризм берёт несколько ценностей и сводит их к одной — например, боли, удовольствию или чему-нибудь ещё. Мы решили, что снижение вероятности роста заражаемости — единственная ценность, которая нас интересует. Но из-за этого решения смертность среди людей с деменцией в домах престарелых выросла на 11 тысяч, — новость об этом стала одной из главных за минувшие сутки в Politico и The Washington Post, — но это не интересует никого, за исключением разве что тех, кто хочет сопротивляться такому утилитаристскому мышлению.
Но в чём конкретно заключается суть проблемы? Самоизоляция усугубила течение деменции или болезни Альцгеймера?
ЧАРЛЬЗ КЭМОСИ: Именно так. Прикинуть здесь нетрудно — люди, которые уже оказались в таком уязвимом положении, становятся ещё уязвимее, если мы им заявим: «Знаете, а вам нужно будет полгода пожить в одиночку — семья вас навещать не сможет, персонал, который и так перегружен, вам помочь тоже не сумеет, но вы посидите тихонько полгода». А результат мы сейчас и наблюдаем — упадок и ужасное, ужасное одиночество.
Но мы так поступаем с жестокими преступниками. Зачем нам так поступать… Интересно, почему со стороны федеральных властей не было никаких попыток придумать, как помочь пожилым людям, которых заперли в одиночестве и полной изоляции в месте, которое по сути является тюремной камерой? Почему никто не попытался найти какое-то решение?
ЧАРЛЬЗ КЭМОСИ: Мы уже об этом говорили, Такер — настоящая новость заключается в том, как мы поступаем в том числе и с людьми, страдающими старческой деменцией. Здесь, как мне кажется, надо сделать одно важное замечание: 40 лет назад мы решили, что не все человеческие создания одинаково важны, нужно обладать определёнными чертами: способностью трезво мыслить, самосознанием, памятью, способностью изъясняться. Неродившиеся дети во время абортов под эти критерии не подпадают, как и люди, пострадавшие от серьёзных черепно-мозговых травм. Я сейчас начинаю новую книгу, где хотел бы показать, что следующим рубежом в этом процессе станут как раз люди, страдающие деменцией, и нам нужно к этому готовиться. Я думал, что эта книга будет прогнозом, но, судя по последней статистике, она окажется обыкновенным изложением фактов.
Вы — среди тех немногих, кто об этом говорит, и за это мы вас благодарим. С нами был Чарльз Кэмоси. Большое вам спасибо! Приятно было вас видеть.
ЧАРЛЬЗ КЭМОСИ: Спасибо!
Дата выхода в эфир 17 сентября 2020 года.