Когда раздаются голоса «Не надо стебать Вучича!» в осуждение заявления Марии Захаровой, то стоит вспомнить вообще-то, что изнасилование Сербии происходит с согласия не Вучича, а самих сербов, сложивших оружие.
Да, Сербию покорили военным путём, изнасиловали. Но в России в таких случаях нация уходит в леса и партизанит. Во Вьетнаме тоже. И Россию, и Вьетнам разбомбили куда сильнее. Но там нация не приняла оккупацию, сердито ворча, но подчиняясь.
Разве где-то в Сербии находили по утрам привешенных на фонарях коллаборационистов? Где-то в балканских горах прятались партизаны, как у нас в керченских каменоломнях? Где-то есть в Сербии их Молодая Гвардия? Где у них поезда под откосы и нападения на натовские обозы? Неужели так уж совсем нет условий?
Давайте вспомним Югославию. Броз-Тито – серб. Но англичане и Черчилль ему были ближе, чем русские и Сталин. Сейчас не важно, что они думали, что Англия спасёт их от Германии. Если они так слепы и забыли историю, что спасали их только русские, то это корыстная забывчивость. Правящая верхушка сербов при согласии значительной части населения принимала коллаборационизм как выгодную политику.
Сербский истеблишмент со времён Первой мировой войны имеет очень двойную ориентацию, где русские сильно уступают англичанам. Да, в сербском народе есть сильные симпатии к русским. Но там же есть и сильные симпатии к Западу. Не сказать об этом значит солгать. И именно потому там ни разу не повесили на фонаре ни одного сербского гауляйтера оккупантов. В отличие от разгромленной и оккупированной части СССР, будь то Украина, Белоруссия или Россия.
Вучич – избранный сербским народом президент Сербии. За него голосовали. Сербы приняли судьбу и не противостоят оккупантам с оружием в руках.
У Высоцкого есть пронзительное стихотворение о Черногории: «Водой наполненные горсти ко рту спешили поднести, впрок пили воду черногорцы, и жили впрок, до тридцати»… «не уважали черногорцы проживших больше тридцати». Где сейчас та Черногория? Нет её. Враждует с Сербией и принимает оккупантов. Терпит. Подчиняется. Не восстаёт и не умирает в горах.
Вучич на приставном стуле в Белом Доме – это концентрированная воля сербов. Сербы и черногорцы сделали свой выбор. Приняли судьбу. Но в России не принято симпатизировать старостам и гаулейтерам оккупантов. Даже тем, кто старался как-то смягчать режим. Их так же судили и расстреливали или вешали вместе с полицаями и власовцами. И не особо рефлексировали по поводу их нравственных страданий.
Потому что были те, кто умирал во цвете лет ещё так и не распустившейся жизни от ран, голода и жажды в горах Крыма, каменоломнях Одессы и Керчи, мёрз и голодал в лесах Брянщины, Украины и Белоруссии, но не сдавался, а грыз глотку оккупантам, пока или сам не погибал, или оккупанты не бежали.
Никакие православные и прочие иллюзии братства на Балканах не работают. Ни греки, ни болгары, ни сербы, ни черногорцы не переживают братские чувства к русским потому, что они православные. Как поляки не переживают братство к русским потому, что они славяне. Тот элемент в Сербии, что настроен к русским с симпатией, является естественным геополитическим ресурсом России, но использовать этот ресурс сами сербы не желают, а русские не могут. Потому что евроинтеграция среди другой части сербов такая же популярная идея, как на Украине, если не больше. И потому там Вучич есть, а Олега Кошевого или Николая Кузнецова нет.
Подписание документа, где Сербия признаёт Косово – это как подписание согласия на признание Москвы федеральной землёй германского рейха или наполеоновской Франции. У русских такой ген в крови отсутствует. У нас ложились костьми под Москвой или сожгли её дотла, но не подчинились. А разрушена Россия была куда сильнее Сербии.
Сербам можно посочувствовать. Как сочувствуют сдавшимся в плен. Но при этом больше понимания находят те, кто ушёл в партизаны или голодную и разутую действующую армию, и заваливал врага трупами, пока армию не обули и не вооружили, а к партизанам не пришла помощь с Большой земли.
А вот Малой земли у сербов так и не возникло. И Сталинграда нее было. И под Белградом насмерть не стояли. Все хотели жить больше тридцати. И не просто жить, а хорошо жить. Теперь сидят на приставном стуле у фюрера и слушают приговоры, принимая стёб и унижение.
Это их выбор. Очень многие очень хотят в ЕС за кружевными трусами и эрзац-кофе. Но предательство никогда не бывает рентабельным. Тяга к германцам и англосаксам славянам всегда будет выходить боком.
