Ленин говорил: «Есть десятилетия, когда ничего не происходит, и бывают недели, когда происходят десятилетия». Если COVID-19 — великий акселератор, то, возможно, самым значительным изменением, которое он ускорил, стал сдвиг в балансе сил между Востоком и Западом, пишет обозреватель The Times Рейчел Сильвестр.
По словам журналистки, на этой неделе вышла «своевременная» книга The Wake-Up Call («Тревожный звонок»). Её авторы Джон Миклтуэйт и Адриан Вулдридж утверждают, что вирус выявил серьёзные недостатки в правительствах западных стран и продемонстрировал растущую силу и устойчивость многих восточных государств.
Они считают, что из-за высокого уровня смертности и надвигающегося экономического кризиса Великобритания, Америка и Европейский союз не выдержали «проверки на стресс», устроенной пандемией. Вирус, который в начале этого года выглядел как вероятный «китайский Чернобыль», теперь больше напоминает «западное Ватерлоо».
Речь идет не только о столкновении цивилизаций между Пекином и Вашингтоном. Государства по всей Азии «быстро и эффективно» отреагировали на пандемию. Всего семь человек погибли на Тайване, 27 — в Сингапуре и 34 — во Вьетнаме. Лондон потерял почти 7 тыс. человек, а Нью-Йорк — более 23 тыс. При этом в Сеуле с такими же оживлёнными улицами и переполненными системами общественного транспорта число погибших составляет всего 23 человека, обращает внимание автор статьи.
По её словам, пока британский кабинет министров колебался, южнокорейские политики установили на улицах столицы будки для тестирования на COVID-19 и ввели проверку температуры на автобусных остановках. Когда американские врачи были вынуждены носить лыжные маски, а Дональд Трамп предполагал, что люди могут защитить себя с помощью «инъекций отбеливателя», Южная Корея позаботилась о том, чтобы все её больницы были оснащены надлежащим оборудованием, и решительно придерживалась фактов. В апреле в Лондоне погибло больше людей, чем за четыре худших недели нацистских бомбардировок. К началу июня Сеул снял изоляцию и вернулся к работе.
Отчасти это объясняется тем, что, пострадав от вспышки коронавируса в 2002 году, Восток должным образом подготовился к пандемии. Но Запад оказался слишком медлительным, чтобы противостоять ударам реальности, и слишком негибким, чтобы отреагировать на кризис, полагает журналистка.
США отмахнулись от ВОЗ, а Евросоюз начал спорить о плане стимулирования. Китай, не теряя времени, воспользовался возможностью завоевать новых союзников. Медицинское оборудование отправлялось в Италию в коробках с напечатанными на них текстами итальянских опер, а в Венгрию — с лозунгом «Вперёд, Венгрия». «На Западе практически всё находится в дефиците, — заявлял венгерский лидер Виктор Орбан. — Помощь, которую мы можем получить, приходит с Востока».
Во всём — от инфраструктуры до образования — Запад уступает Востоку. Пока в Великобритании продолжается бесконечный спор о том, стоит ли строить третью взлётно-посадочную полосу в Хитроу, Китай планирует возвести 215 новых аэропортов к 2035 году.
Учебные заведения Сингапура обычно занимают первые места в международных рейтингах благодаря системе, которая награждает хороших учителей и увольняет плохих. Они гордятся своей элитарностью, делая упор на соревнование и тестирование. Тот же подход применяется к администрированию правительства.
Вместо того чтобы принять вызов, Запад предпочёл осуждать «экспертов» и выбрал политику протекционизма. США возглавляет человек, который ненавидит глобализацию, вводит тарифы для соперников и выступает за идею «Америка превыше всего», а не за свободную торговлю. «Вашингтон кажется старомодным и вялым», — подчёркивает Сильвестр.
Допустим, в Кремниевой долине полно умных молодых людей, но, по данным Миклетвейта и Вулдриджа, в правительстве работает в пять раз больше людей старше 60, чем сотрудников младше 30 лет. Вероятно, поэтому не стоит удивляться, что система социального обеспечения в США использует 60 млн строк кода, написанных на компьютерном языке 1959 года.
Запад — это не просто географический конструкт. Это, как предполагают Миклтуэйт и Вулдридж, «идея, в основе которой лежат свобода и права человека». О Китае с его законом о безопасности в Гонконге и «ужасающими нападениями на мусульман-уйгуров» нельзя сказать то же самое. Как и о Сингапуре, первый премьер-министр которого Ли Куан Ю однажды хвастал: «Мы решаем, что правильно. Неважно, что думают люди».
«Ориентированный на внешние связи либерализм и открытое к новым идеям творчество были самыми сильными сторонами Запада. Но мы рискуем упустить конкурентное преимущество, которое дают эти ценности», — предупреждает автор статьи.
«В США нетерпимые к чужому мнению головорезы из Black Lives Matter, которые запугивают посетителей ресторанов, отказывающихся поднять кулак, являются зеркальным отражением правых линчевателей, что неистовствуют на улицах, утверждая свою власть. Левые, которые пишут «В защиту мародёрства» и призывают прекратить финансирование полиции, являются политическим отголоском сторонников Трампа, которые настаивают на праве носить оружие во что бы то ни стало», — считает журналистка.
В Соединённом Королевстве тоже хватает похожих проблем. Так называемые борцы за социальную справедливость, которым спать не даёт патриотическая песня «Правь, Британия, морями!» — такие же противники либерализма, как и крайне правые, выступающие против политкорректности и защитников мигрантов.
Споры по гендерным вопросам — это бескомпромиссная культурная война «правильного» и «неправильного». Общие факты презираются левыми и правыми, а моральная уверенность ценится выше неоднозначности реальности. Своей самоуспокоенностью и потаканием собственным желаниям все стороны вызывают чувство конца империи, рассуждает автор статьи.
«Демократические Афины уступили место милитаристской Спарте после того, как чума подорвала их институты и ослабила армию, а две великие эпидемии способствовали падению Римской империи. Запад пойдёт по тому же пути, если не выйдет из спячки. Часы тикают. Время просыпаться», — заключает Рейчел Сильвестр.