Напористость Китая становится проблемой и для его друзей тоже

Президент России Владимир Путин и  президент Китая Си Цзиньпин  на саммите БРИКС в Бразилии в ноябре. | REUTERS

В обычном шквале  сообщений об  арестах  предполагаемых китайских шпионов,  один случай,  произошедший в прошлом месяце,  стоит наособицу.

Это касалось не США или какого-либо  другого соперника Китая, а России, чьи службы безопасности обвинили известного ученого в продаже секретных данных о технологиях обнаружения подводных лодок.

В то же время,  суд в Казахстане  в  октябре  осудил выдающегося китайского специалиста по  странам Центральной Азии за шпионаж, что тогда  широко интерпретировалось как предостережение  против усиления вмешательства соседней сверхдержавы.

Оба ученых  настаивают  на  своей  невиновности,  при  этом  понятно, что если Китай шпионит за Россией, то  Москва, безусловно, делает то же самое  в  отношении  Китая. Несмотря на это, тот факт, что эти два случая были обнародованы, говорит о том, что  всё  более напористый Китай стал предметом озабоченности даже  для стран, считающихся его партнерами.

Такие страны, как Россия, Иран и Казахстан, все еще нуждаются  в  инвестициях, торговле,  а в некоторых случаях  и  в  дипломатической  поддержке,   которые  они хотят получать  от Пекина, сохраняя при этом некоторую экономическую независимость и преследуя собственные  цели внешней политики, которые порой конфликтуют  с  китайскими.

«Это  хрупкие отношения», - сказал Джеймс Дорси, старший научный сотрудник Школы международных исследований им. С. Раджаратнама в Сингапурском технологическом университете Наньян, о сети связей между Китаем, Россией и Ираном, а также Турцией. «Они были чрезвычайно хороши при  нахождении точек соприкосновения и в  преодолении разногласий, но всё это очень ситуативно».

Основное внимание уделялось  Китаем   экономическим партнерам  на так называемом Глобальном Западе - от США до Европы и Австралазии - когда они откатывались от восторженного  сотрудничества  на фоне растущих  тревог по поводу жесткой реакции президента Си Цзиньпина на COVID-19, включая появление так называемой “дипломатии воинов-волков” , плюс подавление Пекином продемократического движения в Гонконге .

Недавно Великобритания отменила решение позволить технологическому гиганту Huawei Technologies Co. построить в  стране  часть  чувствительных сетей 5G  и приостановила действие соглашения о выдаче с Гонконгом . Франция и Германия настаивают на усилении контроля за иностранными, особенно китайскими, инвестициями в Европейский Союз, который в прошлом году назвал Китай «системным конкурентом». Цепочки поставок сокращаются.

У стратегических партнеров Китая  нет такой  негативной реакции. Россия работает с Huawei над внедрением 5G. Иран,  согласно неподтвержденным  пока утечкам, пытается заключить сделку, которая обещает ему  400 миллиардов долларов китайских инвестиций, а также продажу оружия, в обмен на скидку на нефть,.

Россия, по словам старшего научного сотрудника Института Дальнего Востока Российской академии наук Василия Кашина,  не чувствует себя под угрозой, потому что в настоящее время  Китай  не  может себе позволить оттолкнуть от  себя  соседа, который сам по себе является важной  военной и ресурсной державой 

даты Народно-освободительной армии Китая маршируют во время Парада Победы на Красной площади в Москве 24 июня. | Sergey Pyatakov / via REUTERS

Тем не менее, «российское правительство и эксперты, конечно, заметили значительные изменения в китайской дипломатии и поведении, которые ускорились в течение последних нескольких месяцев, особенно в период кризиса COVID-19», - говорит Кашин, добавляя, что существует потенциал для более высоких  рисков что Китай может  создать проблемы в отношениях России с третьими странами. "Мы  наблюдаем"

Возьмите Индию, крупнейший российский рынок для продажи оружия, где боевые действия вдоль спорной границы с Китаем в июне  привели к гибели по меньшей мере 20 индийских военных, -  худший из подобных  инцидентов  за  последние  четыре десятилетия. Хотя эта  вспышка  с тех пор затухла, «вполне возможно, что новая политика  китайской стороны  способствовала  [агрессивному]  поведению китайских командиров на местах», - говорит Кашин.

Столкновение поставило Россию в  затруднительное положение  и  она, в попытке ослабить кризис,  провела  виртуальную  встреча министров иностранных дел трех стран. Министр обороны Индии Раджнат Сингх затем отправился в Москву, чтобы добиться ускорения поставки сложных систем противовоздушной обороны С-400 на сумму 5 млрд. долл. США, которые в настоящее время запланированы на декабрь 2021 года. Китай получил свои первые С-400 в 2018 году.

Аналогичная напряженность наблюдается во Вьетнаме, другом давнем партнере России в деле обеспечения безопасности, где  крупное  государственное нефтегазовое  АО «Роснефть» имеет совместное предприятие, занимающееся  геологоразведкой  в исключительной экономической зоне Вьетнама в 200 миль (322 км), на которую претендует Китай. В прошлом году китайский корабль кружило вокруг  японской буровой установки, которую Роснефть арендовала для проекта.

Нет никаких признаков того, что это отравляет общие отношения между Си и президентом России Владимиром Путиным. По словам Александра Лукина, известного российского автора по Китаю и руководителя Департамента международных отношений Высшей школы экономики в Москве, у них есть взаимопонимание в отношении их свободы действий с третьими странами.

«Но, конечно, если речь  пойдет  о серьезном противостоянии, это не будет выгодно для России, и ей придется выбирать», - сказал Лукин. На прошлой неделе Индия готовилась развернуть  дополнительные 35 000 военнослужащих вблизи так называемой линии фактического контроля.

Между тем, даже  еще неопубликованное соглашение с Ираном вызвало ожесточенные споры в Тегеране. Противники, в том числе бывший консервативный президент Махмуд Ахмадинежад, обвиняют правительство в распродаже суверенитета нации.

«На первый взгляд, более напористый  Китай, который готов рисковать в своих отношениях с США,  это  хорошо для Ирана,  очень хорошо», - сказала Санам Вакил, заместитель директора Программы по Ближнему Востоку и Северной Африке в лондонском  аналитическом центре  Chatham House. По ее словам, даже пустые обещания инвестиций, которые могут ослабить давление санкций  и  могут быть использованы в отношениях Исламской Республики с США и Европой.

В то же время, прошлый опыт показывает, что фактические китайские инвестиции значительно не дотягивают до любого объявленного  объема, и что Иран не будет делать ничего, что угрожает его суверенитету, в результате чего обе стороны будут разочарованы. «В конечном итоге Иран нуждается в стратегической и экономической диверсификации», - сказала Вакил.

Президент Китая Си Цзиньпин выступает на церемонии 31 июля. | Xinhua / via AP

Иран, Индия, Россия и Азербайджан в этом году предприняли два важных шага к созданию  давно откладываемого  Международного транспортного коридора Север-Юг - инициативы  типа  «Один пояс, Один путь» - для грузового морского и железнодорожного транспорта из Индии в Северную Россию.

Этот коридор также соединит Казахстан, часто описываемый Китаем как «пряжка» в инициативе «Один пояс, Один путь». Несмотря на это, казахстанское правительство оказалось потерпевшей стороной в  “дипломатии воинов-волков”, которую  начали  проводить  некоторые  китайские  посольства  после пандемии. Совсем недавно [китайское] посольство в Нур-Султане, столице Казахстана, заявило, что неизвестная пневмония более смертельна, чем COVID-19, распространившийся в стране.

Напряженность   нарастала   уже в прошлом году  из-за того, что Китай считал  что  Казахстан укрывает некоторых мусульман, бежавших через границу из уйгурских перевоспитательных лагерей Синьцзяна. Затем последовал арест и осуждение за шпионаж Константина Сыроежкина  китайского специалиста Института стратегических исследований при президенте Казахстана. 

«Да, это коллегиальные авторитарные государства, но они также являются и  своекорыстными государствами», - сказал Параг Ханна, автор книги “The Future is Asian: Commerce, Conflict & Culture in the 21st Century” («Будущее за Азией: торговля, конфликты и культура в 21 веке»). Напоминая о  желании отказаться от партнеров (в теории игр), он сказал: «Все кажется стабильным, пока оно не станет  нестабильным».