|
Общее определение “soft power” (мягкая сила)
Мягкая сила – интегративный драйвер ненасильственного воздействия на социальные объекты, ведущий к возрастанию конкурентоспособности агентов влияния и упрочению их позиций в деле контроля за различными пространствами:
– геополитическим;
– экономическим;
– культурным;
– информационным и др.
Мягкая сила – это особого рода управленческая политика, направленная на использование ненасильственных методов воздействия, инструментов и технологий для достижения стратегических целей и задач.
Латвийский оппозиционный активист и публицист Владимир Линдерман пишет на портале lv.baltnews.com, что в среде соотечественников вновь заговорили о "мягкой силе" России. Связано это в том числе с назначением нового главы "Россотрудничества" Евгения Примакова.
"В России и ближнем зарубежье оживилась дискуссия о „мягкой силе“ в российской внешней политике. Отчасти это связано с назначением нового главы „Россотрудничества“ Евгения Примакова. И сам Примаков, и эксперты из числа тех, кто „в теме“, говорят о неудовлетворительном состоянии дел", — пишет Линдерман. Он ссылается и на международный рейтинг soft power, поместивший Россию на позицию аутсайдера.
"Понятно, что такая ситуация не может нравиться российскому политическому руководству. СМИ сообщают о готовящихся радикальных реформах. Среди прочего, обсуждается вопрос о переподчинении „Россотрудничества“ напрямую главе государства. Уже сам этот факт говорит о том, что проблеме придается приоритетное значение. Выскажу свою точку зрения. Одна из причин низкой эффективности „мягкой силы“ РФ состоит в том, что она в основном обслуживает задачи внутренней политики. Говоря проще: совершаются действия, делаются заявления, публикуются тексты, которые вроде бы призваны воздействовать на общественное мнение за пределами страны (в чем, собственно, и заключается смысл политики „мягкой силы“), но на самом деле адресованы жителям России", — считает публицист.
В доказательство этого тезиса он ссылается на свежий пример из российско-латвийских отношений. "На днях подписано очередное соглашение о финансировании хоккейного клуба „Динамо Рига“ компанией „Газпром экспорт“. До сих пор латвийский клуб получал от российского газового гиганта около 12 миллионов евро в год, в предстоящем сезоне сумма будет уменьшена. Никто, в том числе администрация клуба, не скрывает, что без щедрой финансовой помощи „Газпрома“ „Динамо Рига“ не сможет выступать в Континентальной хоккейной лиге (КХЛ) и по сути прекратит свое существование. Возникает вопрос: зачем „Газпром“ поддерживает на плаву спортивный клуб, недружественного (мягко говоря) России государства?", — интересуется Линдерман.
"С политической точки зрения, такая поддержка была бы оправдана, если бы она находила благодарный отклик в сердцах жителей Латвии. По крайней мере, у какой-то их части — хоккейных болельщиков. Далее эта благодарность конвертируется в голоса на выборах, и к власти в Латвии приходит коалиция, которая отказывается от антироссийской истерии и налаживает добрососедские отношения с Россией. Понятно, я утрирую, но лишь для того, чтобы яснее показать, как в идеале должна работать „мягкая сила“. Однако ничего подобного не происходит. В среде латышских фанов „Динамо“ преобладают, скорее, люди радикально-националистических взглядов. А председатель правления клуба Гунтис Ульманис, получающий на этой должности зарплату более 160 тысяч евро в год, публично заявляет, что Крым — украинский. Любому непредвзятому человеку очевидно, что поддержка „Газпромом“ латвийского хоккея не является действенным инструментом российской „мягкой силы“. Зачем же она нужна?", — спрашивает публицист.
По его мнению, это делается для того, чтобы поддерживать ощущение "эмоционального комфорта" у граждан России. "Мол, возвращаются времена нашего хоккейного могущества, и малые хоккейные страны типа Латвии присоединяются к нам, и чемпионат у нас не национальный, а международный, и скоро догоним и перегоним НХЛ, и так далее и тому подобное. Словом, все хорошо, а будет еще лучше. Думаю, что и на внутреннем политическом рынке такой товар плохо продается. А уж как инструмент „мягкой силы“ — вообще со знаком „минус“. Куда эффективнее было бы резко прекратить финансирование клуба. В ответ, например, на запреты и ограничения для российских телеканалов. Вот такое решение остудило бы некоторые горячие головы и среди политиков, и среди рядовых граждан. И укрепило бы образ России как государства сурового, но справедливого. К чему и надо стремиться, реализуя политику „мягкой силы“", — пишет эксперт.
Линдерман приводит и еще один пример. "Некоторое время назад на прилавках латвийских книжных магазинов появилась книга Герберта Цукурса „Мой полет в Японию“. Эту книгу Цукурс написал, когда еще был знаменитым авиатором, а не палачом из зловещей команды Арайса. Вероятно, издатели все-таки хотели таким образом обелить Цукурса-палача. Но как бы то ни было, книга — документ эпохи бурного развития авиации, этим она интересна. И когда в российских СМИ выходят материалы с заголовками типа „Латвия печатает мемуары нацистского преступника“ — это стрельба мимо цели.
Годится только для внутриполитического использования. За пределами России отклика не будет. Мало ли кто кого печатает. Нацистских, расистских призывов в книге нет — ну и все в порядке. Между тем, полтора года назад возникла ситуация с тем же Цукурсом, которую российская „мягкая сила“ могла отработать с очень большой политической прибылью, но не отработала. И если бы не несколько статей, тема бы вообще прошла незамеченной", — констатирует специалист.
"В конце 2018 года генеральная прокуратура Латвии закрыла уголовное дело против Цукурса, длившееся много лет. Причем закрыла, говоря юридическим языком, по реабилитирующим основаниям. Это означает, что „рижский мясник“, как назвали Цукурса выжившие обитатели Рижского гетто, в глазах латвийского правосудия невинен как младенец. Для тех, кто не в курсе или забыл, напомню, что на совести отряда латышской вспомогательной полиции, который возглавлял Виктор Арайс, десятки тысяч убитых безоружных людей: евреев, цыган, местных коммунистов, советских военнопленных.
Цукурс был правой рукой, фактическим заместителем Арайса по транспорту и „оружейке“, а также офицером связи, отвечавшим за контакты с немецкой администрацией. В 1965 году Цукурса ликвидировали сотрудники израильской спецслужбы. Арайса в 1979 году суд ФРГ приговорил к пожизненному заключению. Оба хорошо известны в мире, их имена не забыты. Если бы российские ведомства, отвечающие за „мягкую силу“, более энергично отреагировали на реабилитацию нацистского карателя, это принесло бы России симпатии значительного числа людей в Европе, США, Израиле. А где симпатии, там и политические дивиденды", — отмечает Владимир Линдерман.
Линдерман растолковывает, что он имеет в виду под словами — "более энергично отреагировали". Публицист напоминает, что отряд Арайса насчитывал до 1200 человек, более 300 из них были допрошены советскими правоохранительными органами. "На основе этих материалов можно было снять отличный документальный фильм и прокрутить его по Russia Today в тех странах, где RT ведет трансляцию. Такой фильм был бы хорошим поводом напомнить о роли СССР в разгроме нацизма, в избавлении человечества от „коричневой чумы“. И никто бы не посмел вякнуть, что это -лживая российская пропаганда. По той простой причине, что историками и юристами Запада доказательства против команды Арайса, собранные советскими следователями, признаны в целом достоверными. Собственно, на их основе западногерманский суд и приговорил Арайса в 1979 году. Вот такая упущенная возможность. А упущена она была, потому что информация по Цукурсу адресовалась главным образом российскому потребителю — чтобы в очередной раз напомнить о возрождении нацизма в Прибалтике. Что тоже важно, но как инструмент „мягкой силы“ она не сработала. А могла бы", — заключает публицист.
|