Веймарский квадрат

Неожиданная для большинства экспертов инициатива президента Польши Бронислава Коморовского по превращению Веймарского треугольника (Франция-Германия-Польша) в квадрат с участием России может стать для Польши Веймарским лифтом, который вынесет эту амбициозную страну в высшую лигу европейской политики. Это особенно актуально в связи с приближающимся полугодовым председательством Польши в Европейском Союзе.

Неожиданная для большинства экспертов инициатива президента Польши Бронислава Коморовского по превращению Веймарского треугольника в квадрат с участием России может стать для Польши Веймарским лифтом, который вынесет эту амбициозную страну в высшую лигу европейской политики. Это особенно актуально в связи с приближающимся полугодовым председательством Польши в Европейском Союзе.

Что такое Веймарский треугольник?

Weimarer Dreieck по-немецки, или Triangle de Weimar по-французски был создан 28 августа 1991 года на встрече министров иностранных дел Польши — Кшиштофа Скубишевского, Франции — Ролана Дюма и Германии — Ханса-Дитриха Геншера. Это был жест поддержки становления новой польской государственности со стороны европейских «тяжеловесов». Полное название «треугольника» — Комитет поддержки французско-немецко-польского сотрудничества. Кроме, собственно, сотрудничества трех стран основной целью трехстороннего формата отношений была помощь не имеющей опыта самостоятельной европейской политики Польше в присоединении к Европейскому Союзу и НАТО. Встречи на высшем уровне лидеров трех стран проходили в 1998 году в Познани, в 1999 — в Нанси, в 2001 — в Хамбахе, в 2003 — во Вроцлавле и снова в Нанси в 2005 году. Запланированный на июнь 2006 года саммит в Веймаре не состоялся из-за отказа тогдашнего президента Польши Леха Качиньского, который обиделся на статью в немецкой Die Tageszeitung. Известный немецкий публицист Peter Koehler в июле 2006 года высмеял братьев Качиньских за их местечковый патриотизм и ненависть к Германии, обозвав «братьями-картофелинами».

Для того чтобы понять всю революционность предложения Бронислава Коморовского, совершенно необходимо почувствовать атмосферу, сложившуюся в Веймарском треугольнике, который Лех Качиньский превратил в Бермудский — в нем безнадежно исчезли все добрые намерения Франции и Германии помочь Польше обрести свое место в Европе. У нас Лех Качиньский был известен как ярый русофоб, но по сравнению с его отношением к Германии нелюбовь к России выглядит как легкое недоразумение. Вот выдержки из вышеупомянутой статьи, которая вышла под заголовком «Молодой польский картофель»: «Качиньский считал особым поводом для гордости тот факт, что за последние десять лет не подал не только руки, но и пальца ни одному немцу. Он гордился тем, что в Германии не видел ни одной достопримечательности, кроме унитаза в мужском туалете в аэропорту Франкфурта-на-Майне. Родившийся в 1949 году, он еще до появления на свет ненавидел всех немцев. В больном воображении Качиньского каждый немец еще со средневековья только и мечтает броситься на восточного соседа. Первое лицо Польши способно из ненависти перегрызть даже немецко-российский газопровод, хотя он и проходит по дну Балтики. Кумир Качиньского — это полуфашист Пилсудский, который еще в 1926 году изобрел особый вид демократии для поляков — управляемую демократию».

Должен подтвердить все «обвинения» в адрес бывшего польского президента — он действительно делал такие заявления. Даже столь резкая цитата из Петера Кёлера содержит, пожалуй, самые приличные пассажи из этой скандальной статьи. Дальше — много хуже и не вполне пристойно. Понятно, что при таком «высоком» уровне отношений Веймарский треугольник никак не мог быть равнобедренным. Ущербность как западной, так и восточной политики Качиньского не позволяла Польше занять в Европе надлежащее ей, как шестой по значению в ЕС стране, место. Поэтому появление в президентском дворце Бронислава Коморовского, известного своей умеренностью и трезвостью суждений, было воспринято в Европе с облегчением. По той же причине саммит треугольника, состоявшийся 7 февраля нынешнего года в Варшаве, будил надежды на обновление, на новые открытия в отношениях старой и новой Европы. Были и скептики. Им казалось, что Коморовский недостаточно ярок, более того, даже рутинно скучен и, уж точно, пороху не выдумает. Журналисты обратили внимание на все протокольные ошибки, допущенные польской стороной — и вымокшего на дожде Саркози, которому не хватило зонта, и то, что польский президент во время встречи с коллегами уселся в кресло, не предложив присесть коллегам. Ничто не указывало на прорыв. И вдруг неожиданное, даже шокировавшее многих предложение.

Варшава и ось Москва-Париж-Берлин

В польской внешней политике последнего двадцатилетия отчетливо звучит диссонанс между претензиями этой амбициозной страны на первые роли в европейской, а иногда и мировой политике, и репутацией европейского захолустья, которая, к сожалению, в значительной степени была заслужена Польшей в результате манеры одеваться не по размеру, пытаться примерить на себя костюм взрослого мужчины, будучи прыщавым тинейджером. Сюда надо отнести и неприемлемую для светской Европы чрезмерную клерикализацию внутренней политики, и претензии на роль лидера Восточной Европы, в том числе и на просторах постсоветского пространства. Всё это привело к частичной изоляции Польши, которая осталась в стороне от современных трендов прагматизма, отчаянно сопротивляясь потеплению на линиях Берлин-Москва и Париж-Москва. В период президентства Дж. Буша Польша превратилась в «троянского осла» США в Европе, над чем ехидно посмеивалась та же немецкая пресса, наградившая наших западных братьев-славян этим малопочетным прозвищем. Главным водоразделом между поляками, немцами и французами была политика по отношению к России. Старая Европа, исповедующая прагматический подход к политике, прибыльно торгует с нашей страной, считая, что кроме сиюминутной коммерческой прибыли, тесное сотрудничество с Россией неизбежно повлечет за собой её модернизацию, вначале технологическую, а следом — и политическую. Возомнившие себя Прометеями демократических европейских ценностей братья Качиньские, сами, впрочем, не ставшие образцом либеральной демократии, с маниакальным упорством продвигали на Восток ту модель демократии, которая казалась им по-настоящему западной, и в результате оказались посмешищем Европы. Прометеизм польской внешней политики, вылившийся в совместный польско-шведский проект «Восточного Партнерства», на самом деле почти превратился в некую разновидность фанатичного прозелитизма.

Инициатива польского президента — это заявка на вступление именно в ту, высшую лигу европейской политики, о которой так давно мечтала Польша. Присутствие России в Веймарском треугольнике идеально соответствует интересам всех четырех стран. Оно способно наполнить свежим ветром опадающие от штиля безыдейности паруса Веймара. Треугольник выполнил ставшую причиной его появления задачу введения Польши в состав ЕС и теперь должен был бы медленно умереть как безнадежно больной человек, которого исключительно из человеколюбия не отключают от аппарата искусственного дыхания.

Российско-французско-германский саммит в Довилле, продолживший традицию встреч Владимира Путина, Жака Ширака и Герхарда Шредера показал необходимость и продуктивность трехстороннего сотрудничества. Не в пример увядающему Веймарскому треугольнику, ось Москва-Париж-Берлин наполнена позитивным содержательным контентом, и перспективы этого формата общения трех европейских лидеров не вызывают опасений. Так что инициатива Коморовского весьма кстати. Правда, ее скорее можно рассматривать как присоединение Польши к оси Россия-Франция-Германия, чем России к Веймарскому треугольнику, но это уже вопрос формы, а не содержания.

Значимость Польши для России достаточно велика и с позиций географического положения (транзит в Европу) и с позиций политических (шестая по величине страна в ЕС, к тому же имеющая особые, как отмечалось выше, отношения с США). Кроме того, сотрудничество с Польшей по таким принципиально важным для нас вопросам, как права российского меньшинства в прибалтийских странах, участие российских компаний в приватизации польских предприятий топливно-энергетического комплекса, выдвинутая Д. Медведевым новая концепция европейской безопасности, также отвечает российским интересам. Редкая возможность создания нового политического формата, выгодного всем его участникам, не должна быть упущена. Министр иностранных дел Польши Радослав Сикорски сообщил, что вскоре начнет консультации с Москвой о присоединении к треугольнику. Хочется надеяться, что наш МИД откликнется на польскую инициативу.

PS. Так сложилось, что за несколько дней до заявления Бронислава Коморовского мы обсуждали с польскими коллегами вопрос о включении России в Веймарский треугольник. Известный польский политолог, специалист по СНГ Пётр Матёнжек, был очень заинтересован моим предложением сделать из треугольника квадрат, но достаточно скептичен относительно реальности этого проекта. В мистику я не верю, но каким-то чудом (или нет?) наш спор был услышан и разрешен президентом Польши в мою пользу. Так что народная дипломатия — это не миф!

Григорий Тинский

PS. Так сложилось, что за несколько дней до заявления Бронислава Коморовского мы обсуждали с польскими коллегами вопрос о включении России в Веймарский треугольник. Известный польский политолог, специалист по СНГ Пётр Матёнжек, был очень заинтересован моим предложением сделать из треугольника квадрат, но достаточно скептичен относительно реальности этого проекта. В мистику я не верю, но каким-то чудом (или нет?) наш спор был услышан и разрешен президентом Польши в мою пользу. Так что народная дипломатия — это не миф!

**************************

ВЕЙМАРСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ: ВЗГЛЯД ИЗ ПОЛЬШИ

Практическая дипломатия осуществляется на разном уровне. Политические «тяжеловесы» могут быть представлены советниками, министрами или просто уполномоченными главой государства лицами. На сей раз в Варшаву прибыли канцлер Германии и президент Франции, т.е. важнейшие игроки Европейского Союза. Мы иногда забываем о реальном политическом весе некоторых варшавских визитеров, однако именно он отражает уровень двусторонних и межгосударственных отношений.

Практическая дипломатия осуществляется на разном уровне. Политические «тяжеловесы» могут быть представлены советниками, министрами или просто уполномоченными главой государства лицами. На сей раз в Варшаву прибыли канцлер Германии и президент Франции, т.е. важнейшие игроки Европейского Союза. Мы иногда забываем о реальном политическом весе некоторых варшавских визитеров, однако именно он отражает уровень двусторонних и межгосударственных отношений.

Стоит припомнить частоту визитов в Польшу российских президентов и тот общественный резонанс, который вызвало приземление самолета президента Медведева в Варшаве 6 декабря 2010 года. Это сравнение дает нам основания поставить большой плюс президенту Коморовскому.

Можно считать благословенной для Польши дипломатическую болезнь покойного Леха Качиньского, вызванную статьёй в Die Tageszeitung, которая усыпила Веймарский Треугольник на несколько лет. Благодаря ей сегодня можно наполнить его новым духом и сделать отвечающим реалиям второй декады ХХI века. Невозможно скрыть тот факт, что пребывание вне зоны евро политически маргинализует нашу страну. Центр интересов Брюсселя сконцентрирован вокруг проблем европейской валюты и разделения ЕС на юг и север. Проще говоря, разделении стран-членов Европейского Союза на финансово ответственные и стоящие на краю банкротства. Именно в этом контексте следует толковать польскую финансовую помощь зоне евро, т.е. по внешним признакам внезапное воскресение Веймарской идеи, которая возникла как способ оказания помощи Польше в Европе и в мире. В сегодняшних реалиях это может быть снова актуально в преддверии польского председательства в ЕС.

Ежи Гедройц¹ говорил, что без участия Германии проведение польской восточной политики невозможно — это первая причина необходимости встречи с Меркель. Саркози, скорее, наш конкурент в вопросе вектора дипломатической активности ЕС. Франция пытается интенсифицировать сотрудничество Брюсселя со «Средиземноморским Союзом». Если Веймарский Треугольник активизирует сотрудничество с Россией, это обратит внимание Европы на восточное направление, т.е. даже с точки зрения «медийного шоу» это было бы выгодно для поляков. «Восточное Партнерство» гораздо важнее для нас, чем аналогичная структура, продвигаемая Парижем, который заинтересован в сотрудничестве с Москвой (судостроение, космические технологии, энергетическая сфера). Если нам удастся оживить интерес европейских политиков и общественное мнение на постсоветском пространстве — это большой шанс. Жаль, что так мало публицистов это заметило. Возможно, не заметил этого и президент Коморовский, явно удивившийся вопросу корреспондента Le Monde, заинтересовавшегося возможностью присоединения к треугольнику России. Важным для Варшавского саммита являются и изменяющиеся геополитические реалии Старого континента. Несмотря на заверения шефа МИДа Радослава Сикорского, что ничего не происходит «над нашими головами», на нас, можно сказать, вылили ушат холодной воды, а реактивация Веймарского Треугольника — это явный ответ на саммит в Довилле. Большие игроки настраивают инструменты перед новым европейским «Концертом держав», пытаясь решать судьбу небольших субъектов мировой политики. Польша пытается приспособиться к этим «Венским» реалиям, что справедливо отметил литовский политолог Томас Янелюнас в своем широко комментированном в польской прессе высказывании о Веймарском Треугольнике: «Польша уделяет много внимания большим государствам. Она явно заинтересована в сотрудничестве с Францией, Германией и другими крупными игроками как равный с равными. Это свидетельствует о возросших возможностях Польши и демонстрирует ее стремление к обретению более серьезного статуса».

Основой всех политических концепций правительства является ЕС и политическая ось Германия-Россия, в рамках которой происходит потепление двусторонних отношений. Трудно сказать, насколько политика президента Коморовского вписывается в этот процесс. С одной стороны, первый визит Коморовский совершил в Берлин и Париж (Веймарская идея?), но с другой — канцелярия президента до сих пор не ответила на вопрос о соответствии президентской инициативы инструкциям МИД². В этом контексте «приглашение» России в Веймарский Треугольник может иметь новое прочтение. Учитывая небольшой интерес, который испытывал до сих пор Коморовский к отношениям с Россией, и то, что этими вопросами в правительстве занимался исключительно Р. Сикорский, можно рискнуть предположить, что идея Веймар + Россия — это исключительно медийная PR акция.

Пётр Матёнжек (Польша)

¹ Ежи Гедройц (1906-2000) — польский публицист, историк, активный деятель польской эмиграции, редактор издававшегося в Париже журнала «Культура».
² В соответствии с польской Конституцией ответственность за внешнюю политику лежит на правительстве, а президент является лишь «рупором», озвучивающим инструкции Министерства иностранных дел.