Последствия войны между Арменией и Азербайджаном могут быть катастрофическими.
Спустя четыре года после апрельской войны 2016 г. в зоне карабахского конфликта на армяно-азербайджанской границе вновь загремели пушки. Боев подобных масштабов не помнят после завершения карабахской войны в 1994 г. Столкновения начались 12 июля. Периодически бои идут на границах Тавушской области Армении и двух районов Азербайджана – Товузского и Газахского. Недалеко находится граница с Грузией.
Следует отметить, что Газахский район имеет два анклава в Тавушской области. Эта горная граница расположена в 170 км по прямой от Степанакерта – столицы непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (Республики Арцах). В то же время на линии соприкосновения вдоль Нагорного Карабаха, в «традиционной» зоне конфликта между Арменией и Азербайджаном, боев нет. Пока нет. Но независимо от дальнейшего развития ситуации уже сегодня можно сказать, что это не эскалация Карабахского конфликта. Это переход его в новое качество — на уровень межгосударственного столкновения, где возможны самые непредвиденные варианты.
Традиционно Азербайджан и Армения вину перекладывают друг на друга. Вместе с тем, согласно мнению азербайджанцев, в случае возникновения войны армяне могут нанести удар по Мингечаурской плотине. «Если, не дай бог, армяне реализуют свои угрозы относительно Мингечаурского водохранилища, то вся зона Арана вплоть до Баку окажется под водой, что может привести к масштабной катастрофе…» — говорил ранее глава Национального центра экологического прогнозирования Азербайджана Тельман Зейналов. Заметим, длина водохранилища составляет 70 км, максимальная ширина — 18 км. По своим объемам Мингечаурское водохранилище немногим уступает озеру Севан, являясь вторым по величине водоемом в Закавказье. Но со времени возведения водохранилища в 1959 г. капитального ремонта на плотине не производилось и, по данным азербайджанских экспертов, она находится в плачевном состоянии и даже без всяких артиллерийско-бомбовых ударов давно вызывает озабоченность, особенно — во время паводков.
Тревоги Баку небеспочвенны: в Армении поговаривают о возможном ударе по плотине.
Заметим, еще в июле 2018 г. в минобороны НКР говорили, что армия республики незамедлительно нанесет удар по Мингечаурской ГЭС в Азербайджане, если возникнет такая необходимость. Электростанция как цель включена в тактические планы обороны. Пока эта тема звучит только в СМИ. Но в минобороны Азербайджана допустили вероятность нанесения «ответного удара» по Мецаморской атомной электростанции в Армении.
Первая и единственная на Южном Кавказе, эта АЭС расположена в Араратской долине, в 28 км западнее Еревана. В случае взрыва воздушные потоки могут разнести радиоактивные элементы как в направлении Армении, Грузии, так и Турции, и самого Азербайджана. Распыление радиоактивных элементов произойдет на расстояние от 300 до 1000 км. На территории от 30-ти до 100 км образуется зона отчуждения, сопоставимая разве что с последствиями взрывов АЭС в Фукусиме и Чернобыле. Сельское хозяйство нельзя будет вести как минимум в радиусе до 300 км от АЭС.
В беседе с корреспондентом «Вечерней Москвы» физик-ядерщик, эксперт «Экозащиты» Андрей Ожаровский оценил последствия возможной атаки на армянскую АЭС. При этом он сомневается, что экологические последствия взрыва будут ощущаться в нашей стране. Однако тысячи беженцев могут направиться из Армении через Грузию в Россию.
Вот до каких небывалых «высот» дошли ныне отношения двух бывших республик СССР, правда, дружескими, а тем более «братскими» они не были никогда. Конфликт между Азербайджаном и Арменией начался в феврале 1988 г. и был вызван вопросом принадлежности Нагорного Карабаха (Арцаха), объявившего о выходе из состава Азербайджанской ССР. В ходе вооруженного конфликта 1992-1994 гг. Азербайджан потерял контроль над областью и семью прилегающими к ней районами. С 1992 г. ведутся переговоры о мирном урегулировании конфликта в рамках Минской группы ОБСЕ, председательствуют в которой Россия, США и Франция. Баку настаивает на восстановлении территориальной целостности, возвращении беженцев и вынужденных переселенцев в Нагорный Карабах. Только после этого Азербайджан намерен начать переговоры об определении статуса НКР. Азербайджанские власти готовы предоставить региону автономию в составе республики. Но прямые переговоры с Нагорным Карабахом официальный Баку вести отказывается. Для Армении первоочередной проблемой является самоопределение Нагорного Карабаха (возвращение в состав Азербайджана исключается) и дальнейшее признание его статуса международным сообществом.
Карабах действительно является основой противостояния между Арменией и Азербайджаном, но эта линия разлома далеко не единственная.
Да, сегодняшняя ситуация рассматривается как нечто беспрецедентное. Но в свое время те же выводы распространялись на события и апреля 2016 г., и декабря 2015 г., и августа 2014 г., и лета 2010 г., и марта 2008 г., когда ситуация резко обострялась. По состоянию на то время все они были беспрецедентными событиями. Таким образом, июльское нынешнего года обострение на этом направлении просто стало самым масштабным по сравнению с другими аналогичными случаями. Думается, было бы корректнее говорить об армяно-азербайджанском конфликте, имеющем два театра действий — 193-километровую «линию соприкосновения» в Нагорном Карабахе (районах, прилегающих к территории бывшей НКАО в составе АзССР) и госграницу между Арменией и Азербайджаном. Сама эта граница также имеет разные направления (тавушско-товузское, нахичеванское). Но данный театр может быть описан как единый на том основании, что здесь нет статусных споров (жители Тавуша или Товуза не выступают за смену юрисдикции своих территорий) и непризнанных образований, претендующих на определенную субъектность в переговорном процессе. На «пограничном» направлении есть только две страны и их интересы без всяких ирредентистских (объединительных) или сепаратистских движений.
При этом ситуацию в Карабахе по-прежнему можно назвать относительно спокойной. Но там напряженное противостояние продолжается, хотя и присутствует на данный момент в форме военного перемирия. И линия боевого соприкосновения вполне может быть сравнима с линией фронта.
Здесь же, в районе нового конфликта, — зона нормальной межгосударственной границы между Арменией и Азербайджаном. И между ними формально нет войны за освобождение «оккупированных» территорий. Кто бы что ни вкладывал в понятия «оккупация» или «освобождение». Но в том-то и дело, что в том напряжении, которое столь ощутимо уже более тридцати лет на линии боевого соприкосновения между Арменией и Азербайджаном, вопрос «почему?» не имеет значения. Когда две вооруженные стороны наблюдают друг за другом через прицелы, причиной для внезапной вспышки боевых действий может быть даже случайны выстрел.
Узел проблем вдоль границы едва ли не более сложный, чем карабахская «линия соприкосновения». Предпосылки для противостояния, как и во многих подобных случаях на постсоветском пространстве, были созданы еще во времена СССР, когда административные границы «нарезались» компартийным руководством страны вопреки историческим традициям и здравому смыслу. В результате возник ряд анклавов, что в Союзе не вызывало острых противоречий. И после распада Советского Союза армяно-азербайджанская граница не была демаркирована и делимитирована. В этой связи Баку говорит об оккупации армянскими силами деревенских анклавов в Нахичевани и Газахском районе Азербайджана, а Ереван об утрате анклава Арцвашен, то есть территорий, никак статусно не связанных со спорной Нагорно-Карабахской автономной областью.
Все эти сложности существовали и до 2020 г. Однако новый виток конфликта между Арменией и Азербайджаном отличается от предыдущих своей геолокацией и резкой активизацией фактора Турции.
Российские эксперты уже отметили, что за этим конфликтом стоят США (на стороне Армении) и Турция (на стороне Азербайджана). Им обоим мешает Россия и им выгоден конфликт в острой фазе на ее границах, так как это серьезно связывает её внешнеполитический потенциал. Армения и Азербайджан — лишь инструменты, а истинный конфликт разворачивается именно между этими тремя акторами (США, Турция, Россия).
Не случайно адекватной реакцией России на новый конфликт стало не только усиление работы дипломатов и переговорщиков, но и проведение внезапных учений в Западном и Южном военных округах. Правда, официально эта связь отрицается, но реальность свидетельствует об обратном.
К слову, снижение роли России в Закавказье, чего хотят США и их союзники, не принесут и им особых выгод. Им также придется делать нелегкий выбор между сторонами, и так же, как и Москва, они пытаются отсрочить принятие «финального решения». Вряд ли добавит оптимизма и соседство конфликта с трубопроводом «Баку — Тбилиси — Джейхан». И также маловероятно, чтобы рост региональных амбиций Турции или Ирана (который попытается сыграть свою роль в купировании рисков безопасности на Кавказе) соответствовал бы американским интересам. Как следствие — уникальная, не повторяющаяся в других горячих и «остуженных» точках постсоветского пространства толерантность США в отношении мирных усилий, предпринимаемых Москвой.
В частности, в МИД РФ заявили о недопустимости дальнейшей эскалации напряжения между сторонами. Глава ведомства Сергей Лавров провел телефонные разговоры с азербайджанским и армянским коллегами. Он призвал стороны «к немедленному прекращению огня, проявлению сдержанности с учетом принятых обязательств, а также предложений представителей России, США и Франции в качестве сопредседателей Минской группы ОБСЕ и Личного представителя Действующего председателя ОБСЕ».
Но с учетом того, что и Баку, и Ереван настроены очень жестко и решительно, для России урегулирование этого конфликта станет серьезным экзаменом. Весь мир сейчас пристально следит за тем, сможет ли наша страна удачно сыграть роль миротворца, не применяя, как в Сирии, авиацию, ракеты и спецназ.
К тому же Армения является членом Евразийского экономического союза и Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ), на ее территории находится российская военная база. Правда, в армянском обществе отношение к пребыванию российских войск весьма неоднозначное. И внутри страны, где масса западных НКО, и за ее пределами активно нагнетаются антироссийские настроения, которые имеют среди армян определенный отклик. Не стоит также забывать, что армянская и азербайджанская диаспоры на территории РФ всегда были сильны и многочисленны.
По некоторым данным, в нашей стране проживает более миллиона армян и около шестисот тысяч азербайджанцев. Не дай Бог выходцы из этих стран столкнутся еще и в российских городах.
«Для нас это очень чувствительно – ситуация на армяно-азербайджанской границе», — отметил президент Владимир Путин на оперативном совещании с постоянными членами Совета безопасности России.
Разрастание конфликта, действительно, чревато многими опасными поворотами, среди которых эрозия единства ОДКБ, обострение российско-турецких отношений и рост негатива в отношениях между Москвой, с одной стороны, Баку и Ереваном – с другой. Вдобавок есть еще один момент, о котором знают не все, но явно помнят в Кремле и Ереване. Согласно уставу ОДКБ, нападение на одну из стран организации должно расцениваться как нападение на весь блок. Это значит, что союзники по блоку должны как минимум оказать какую-то поддержку тому, на кого напали. И если Россия ограничится лишь выражением серьезной озабоченности и призывами к миру, власти Армении это не устроит.
Но сейчас в Ереване больше озабочены тем, что комитет по вопросам судопроизводства Палаты представителей Конгресса США включил в повестку поправку конгрессменов Стива Шабота (республиканец) и Стивена Коэна (демократ). Голосование по ней должно пройти уже в октябре текущего года. В поправке речь идет о правах «беженцев из оккупированных территорий Азербайджана, Украины, Грузии и Молдовы». В число таких территорий входит и Нагорный Карабах. В Ереване поправку называют «самой антиармянской за всю историю США». Эксперты, в том числе такого авторитетного издания, как «Ритм Евразии», отмечают, что за «высокими порывами» американских партнеров кроется желание сместить на второй план главных геополитических соперников США – Россию и Китай. Кроме того, американцы очень заинтересованы вернуть себе влияние на Ближнем Востоке.
В этом плане создание некоего конфликта на Южном Кавказе, по которому России несомненно придется принимать конкретные решения, снимать остроту напряжения и пытаться найти компромиссы, — это намерение открыть фронт на дальних границах России. Украину как юго-западный фронт уже подставили, в Сирии не получилось, теперь - попытка активизировать Южный Кавказ. Думаю, что-то подобное надо ждать и в Центральной Азии. Страны ЦА были бы для США неплохим военным плацдармом.
Что касается Турции, то здесь все далеко неоднозначно. Она получает еще один вооруженный конфликт в Закавказье кроме Сирии, Ирака и Ливии, и потенциального с Грецией.
Опасность в том, отмечает российский эксперт Надана Фридрихсон, что «эти зоны напряженности могут сдетонировать синхронно». Естественно, турки с самого начала занимают в противостоянии проазербайджанскую позицию. В свою очередь, против Турции начинает формироваться коалиция, в которую входят сейчас и Египет, и Саудовская Аравия, и ОАЭ (из-за конфликта в Ливии), происходит обострение отношений с Грецией. Все это связано с политикой Турции по отношению к политике снабжения Европы газом по южному коридору. Турция пытается монополизировать свое, в общем-то, достаточно выгодное географическое положение, чтобы стать ключевым хабом по снабжению Европы газом с юга и, естественно, контролировать потоки, зарабатывая на этом. Война в Ливии и ведется Турцией именно за контроль над газопроводами.
При этом европейский шлейф антитурецких настроений так или иначе затрагивает Азербайджан.
Россия, как всегда, занимает позицию равноудаленности и готова выполнить посредническую миссию между конфликтующими сторонами. А вот США и ЕС, выступая за деэскалацию конфликта, фактически заняли сторону Армении.
В таких условиях начинать войну невозможно. Баку вынужден маневрировать, переводить все стрелки на Минскую группу ОБСЕ, хотя раньше президент Ильхам Алиев грозился отказаться от ее посреднической миссии. Помощник президента Азербайджана Хикмет Гаджиев предлагает такие варианты: механизм выполнения резолюций Совбеза ООН должен быть пересмотрен, а заявления сопредседателей МГ ОБСЕ о том, что Баку и Ереван сами должны прийти к согласию, не соответствуют ее мандату.
Директор Центра военно-политических исследований МГИМО, доктор исторических наук Алексей Подберезкин в эфире радио Sputnik так прокомментировал ситуацию с возможностью обмена ракетно-артиллерийскими ударами: «Удары высокоточным оружием, в том числе баллистическими ракетами оперативно-тактического назначения, это очень серьезная угроза. Боеприпасы обладают мощностью, достаточной для того, чтобы сделать огромную воронку порядка 50-70 метров и глубиной в несколько метров, то есть один заряд может уничтожить серьезную цель.
А плотины водохранилища или атомная электростанция – это, конечно, очень уязвимые цели. То, что у Азербайджана есть современное оружие, как и у Армении, это не секрет. Помешать удару могут системы ПВО. Но не настолько они в Армении совершенные и мощные, чтобы ликвидировать эту угрозу.
Так что угроза реальна».
«Классического взрыва атомной бомбы с ядерным грибом при атаке на АЭС не будет. Но будут последствия радиологические, связанные с загрязнением, которое намного больше, чем при взрыве ядерного боеприпаса. Объем радиоактивных веществ в АЭС больше, чем в атомной бомбе. Разрушение реактора имеет больше последствий, чем атомный удар. В Хиросиме и Нагасаки живут люди, а в Чернобыле — нет», — отметил Андрей Ожаровский. Добавлю, в сочетании с потопом от разлива Мингечаурского водохранилища результат будет намного страшнее, чем от гипотетического ядерного удара (взрыва на Армянской АЭС). Будем надеяться, здравый смысл все-таки возьмет верх. Но очевидно, что сами собой эти закавказские проблемы не исчезнут. Эскалация, если она не будет остановлена, способна до крайности обострить все противоречия не только в этом регионе, но и далеко за его пределами. Это может стать вселенской катастрофой.