Полемика вокруг предполагаемых вознаграждений талибам со стороны России за убийство американских солдат в Афганистане еще раз подчеркнула, что Соединенные Штаты имеют позицию по отношению к России, но не политику. Основные разведывательные оценки, по-видимому, циркулировали в правительстве в течение полугода или дольше. То, что они просочились сейчас, всего за четыре месяца до выборов, предполагает, что основной мотив утечки может быть гораздо более связан с американской политикой, чем с Россией, Афганистаном или национальной безопасностью США.

Грязные выпады о том, что президент Дональд Трамп слишком обязан российскому президенту Владимиру Путину, чтобы даже подумать о том, чтобы отомстить за гибель американских солдат, используются в качестве дубинки его политическими оппонентами и критиками в СМИ. Между тем призыв к новым санкциям может понравиться политикам, стремящимся быть «жесткими по отношению к России», но он ничего не сделает, чтобы удержать Москву от дальнейших враждебных действий. Эти бурные политические реакции далеки от стратегии, необходимой для продвижения национальных интересов США.

Россия никуда не исчезнет. Она может страдать от серьезных экономических и демографических ограничений, ожесточенной авторитарной политики и враждебного геополитического окружения, но она остается великой державой с огромным ядерным арсеналом, богатейшим в мире запасом природных ресурсов и несгибаемой волей защищать свои национальные интересы. Несмотря на многие недостатки, мы должны помнить, что русские победили и Наполеона, и Гитлера, которые сильно недооценили их стойкость.

Отправной точкой для американской стратегии должно быть признание того, что Америка и Россия являются конкурентами как великие державы. Различные геополитические условия, исторический опыт и политические традиции приводят к постоянным разногласиям по поводу мирового порядка, регионального баланса сил и политических ценностей. Для многих на Западе враждебность России воплощается в руководстве Путина, который только что принял конституционные поправки, позволяющие ему продлить свое президентство до 2036 года. Даже если будущий преемник Путина более склонен к демократии, из этого не следует, что Россия примет мировоззрение, более благоприятное для Соединенных Штатов. Это несогласие затрагивает самую суть национальной идентичности и цели.

Задача Америки состоит не в том, чтобы заменить вражду к России партнерством, как это стремились сделать американские лидеры в первые постсоветские десятилетия. Она заключается в том, чтобы управлять текущей конкуренцией таким образом, чтобы защитить жизненно важные интересы США, минимизируя риски и издержки и предоставляя пространство для избирательного сотрудничества. Наша политика должна руководствоваться тремя принципами. Во-первых, отношения, нацеленные главным образом на военное соперничество, чреваты слишком большим риском ядерной катастрофы. Американским лидерам необходимо усвоить благоговейный трепет перед разрушительной мощью ядерного оружия, которому их предшественники в холодной войне научились в результате таких катастроф, как кубинский ракетный кризис, и помнить, что Соединенные Штаты и Россия способны уничтожить друг друга и цивилизацию в том виде, в каком мы ее знаем, за тридцать минут. Мирное сосуществование остается императивом, каким бы сомнительным ни был режим Путина.

 

Во-вторых, чтобы снизить риски, США и Россия должны найти способы сдерживать свою конкуренцию. Это не означает, что Вашингтон должен избегать энергичной защиты американских интересов. Но это означает, что он должен проявлять терпение в погоне за ними. В конкретных разногласиях, будь то по поводу Украины, Сирии, Афганистана или следующего кризиса, целью должна быть не капитуляция России, а скорее удовлетворительные решения, которые стабилизируют соперничество, оставляя открытым путь для дальнейшего продвижения целей США с течением времени. По знаменитой формулировке Генри Киссинджера, переговоры — это знание того, чего мы хотим, чего хочет другая сторона, и с чем мы можем жить.

 

В-третьих, по мере развития конкуренции Вашингтону необходимо оставлять открытое пространство для сотрудничества двух видов. Более распространенным будет сотрудничество в определении границ, которые приведут к более безопасной конкуренции, такой как контроль над вооружениями или правила дорожного движения в киберпространстве. В то же время обеим странам по-прежнему необходимо сотрудничать и привлекать другие государства к решению узкого круга неотложных и критических транснациональных проблем, таких как изменение климата, терроризм, распространение оружия массового уничтожения и пандемические заболевания.

Поскольку Соединенные Штаты конкурируют, им необходимо эффективно сочетать различные инструменты своей власти. Экономические санкции являются одним из таких инструментов, но они должны использоваться разумно и быть хорошо нацелены на конкретные цели, например, чтобы убедить Россию вести серьезные переговоры. И они должны быть гибкими. Президент должен быть в состоянии быстро смягчить эти санкции в обмен на уступки России, которые продвигают переговоры к приемлемым решениям.

Санкционированные Конгрессом санкции не соответствуют этому стандарту. Они слишком жесткие, не дают Кремлю большого стимула менять курс, потому что кажутся постоянными.

Русские не скоро забудут торговые санкции Джексона-Вэника, которые Конгресс наложил на Советский Союз в 1974 году из-за отказа Москвы разрешить еврейскую эмиграцию, несмотря на противодействие Белого дома. Они были отменены только в 2012 году, спустя много лет после распада Советского Союза и установления дружественных отношений современной России с Израилем. Перед лицом накапливающихся новых санкций Конгресса за последние шесть лет Россия не отказалась от того, что законодательство описывает как «пагубную деятельность». Вместо этого она изобрела все более творческие и асимметричные средства для нанесения ответного удара, включая наиболее заметное вмешательство в избирательную политику США.

Лучшая надежда на то, что санкции повлияют на Россию и изменят ее поведение, — это если к ним присоединится умелая дипломатия для сплочения союзников и партнеров США и вовлечения России в серьезный, прямой диалог. В этом свете восстановление дипломатических каналов связи, которые были прерваны после вторжения России в Украину в 2014 году, теперь должно стать приоритетом. Это было бы не наградой за плохое поведение, как утверждают критики, а скорее благоразумным шагом для защиты интересов США и предотвращения дальнейшего недопонимания, которое может привести к непоправимому ущербу.

Один заключительный этап очень важен. Соединенные Штаты должны навести порядок в собственном доме. С самых первых дней холодной войны американские государственные деятели понимали, что конкуренция с Россией является проверкой ценности американского общества. Как Джордж Ф. Кеннан выразил это в своей знаменитой длинной телеграмме 1946 года: «каждая смелая и решительная мера, направленная на решение внутренних проблем нашего собственного общества, на повышение уверенности в себе, дисциплины, морального духа и общинного духа нашего собственного народа, является дипломатической победой над Москвой, стоящей тысячи дипломатических нот и совместных коммюнике». Стратеги, подобные Кеннану, были уверены, что Америка, которая живет в соответствии со своими собственными ценностями, воспитывает свою демократию и создает единство целей, может легко победить Россию. Сегодня это так же верно, как и семьдесят лет назад.

Томас Грэм, заслуженный член Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), был старшим директором по России в аппарате Совета национальной безопасности при администрации Джорджа Буша-младшего.

Мэтью Рожански, директор Института имени Кеннана при Центре Вудро Вильсона.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.