В то время как мир ищет лекарство от Covid-19, несколько стран прилагают параллельные усилия, чтобы покончить с другой болезнью, отравляющей отношения между Западом и Россией. В ряду этих усилий можно выделить недавнее решение президента США Дональда Трампа пригласить российского коллегу на заседание «большой семерки», а также французские попытки возобновить полноценное взаимодействие с Россией. Даже если саммит G7 не состоится в ближайшие несколько недель, эта инициатива все же может привести к отдельному американо-российскому саммиту, возможно, в кулуарах сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре.
Когда российский президент Владимир Путин в последний раз присутствовал на Генасамблее ООН в 2015 году, идея «Ялты» была у него на уме. В то время он весьма одобрительно высказывался о ялтинской системе, заявляя, что она помогла «человечеству пройти бурные, подчас драматические события последних семи десятилетий. Она спасла мир от масштабных потрясений».
По его мнению, поскольку современный мир страдает от высокой турбулентности, и его часто сотрясают драматические потрясения, хорошая доза старого и проверенного геополитического лекарства снова вернет ему стабильность. Суть лечения заключается в возврате к сферам влияния, окруженным кое-где неприсоединившимися, или нейтральными, буферными государствами. Говоря о «Ялте», российские официальные лица имеют в виду международную систему, согласованную на встрече между Иосифом Сталиным, Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем незадолго до завершения второй мировой войны, в ходе которой они более или менее договорились о разделе Европы на сферы влияния.
Рецепт «новой Ялты» мог бы существовать в двух вариантах различной «концентрации». Сильная версия лекарства – негласное признание российской сферы влияния в некоторых постсоветских странах. Более слабая версия представляет собой некую форму неприсоединения или нейтралитета в странах «ближнего зарубежья», что прежде всего, разумеется, касается Украины. Как и большинство лекарств, эта система в разных странах имеет разные названия. Российские официальные лица неофициально называют ее «новой Ялтой». Однако, в деликатном европейском обществе такой термин неприменим. Поэтому, в качестве альтернативы обычно используется туманная фраза «новая архитектура европейской безопасности». Однако, ключевой геополитический ингредиент этого эликсира все тот же – признание, пусть негласное, сфер влияния в Европе в качестве цены за улучшение отношений с Россией.
На первый взгляд, для разговоров о «новой Ялте» сейчас вполне благоприятный момент. У Европейского Союза мало заинтересованности в дальнейшем расширении, особенно за пределами балканского региона. Трамп, как известно из сообщений СМИ, заявил, что ему нет никакого дела до Украины (хотя это было сказано в менее политкорректной форме). Как известно поклонникам мультфильмов об Астериксе и Обеликсе, эликсир столь же силен, сколь и друиды, которые его замешивают. Если Трамп выиграет на президентских выборах в ноябре, он найдет в Путине подходящего партнера для этих геополитических опытов.
Даже если перспектива «новой Ялты» не представляет непосредственной угрозы для Европы, идущие в последнее время дебаты о европейской безопасности, условиях нормализации отношений с Россией в будущем и более независимой в европейской внешней политике, выявили ошибочные представления о том, как работала старая ялтинская система. Эти заблуждения характерны не только для Росси, но и для Соединенных Штатов и Европы.
Описывая период действия этой системы как время упорядоченного, четкого и по большей части ответственного взаимодействия между великими державами, российский лидер заблуждается или лукавит. «Старая Ялта» отнюдь не была упорядоченной и аккуратной. Она была кровавой, грязной и опасной. Советы смогли претворить в жизнь Ялтинское соглашение 1945 года только через десять лет, благодаря сталинской жестокости и ценой огромных затрат. Установление полного контроля над крошечной Литвой заняло у Советского Союза девять лет и потребовало около 30 тысяч жизней. В Западной Украине кампания против повстанцев длилась несколько лет и унесла 45 тысяч жизней. Уровень смертности на душу населения, как в Западной Украине, так и в Литве, был настолько высоким, что современная Сирия или Ирак при сравнении выглядят относительно стабильными государствами. В то время, как все это происходило, как, впрочем, и во время советских интервенций в Венгрии в 1956 году, Чехословакии в 1968 году и Польше в 1981 году, Запад был един в своем бездействии, что едва ли повторится в будущем.
Эти моменты европейской истории остаются напоминанием о том, что геополитические соглашения не претворяются в жизнь сами собой. Они требуют соответствующих мер принуждения. Малые государства, скорее всего, не смирятся с геополитическими перекройками только на том основании, что крупные державы подписали некие документы. Таким образом, любая «новая Ялта» сегодня была бы невозможна. России не хватает сил и ресурсов для ее принудительной реализации, да и Запад не останется безучастным, если Москва попытается это сделать.
Как уже было сказано, более щадящий рецепт «новой Ялты» мог бы состоять в том, чтобы признать влияние России в странах, где она уже доминирует, таких как Беларусь и Армения, и убедить, или заставить, другие государства – прежде всего, Украину, Грузию и Молдову – принять политику неприсоединения, или соблюдать, подобно Австрии, международно-признанный нейтралитет.
Однако, даже если бы крупные державы могли изначально реализовать такой сценарий, эта версия «новой Ялты» едва ли послужила бы прочной основой для архитектуры европейской безопасности. Наоборот – она была бы эфемерной, эта безопасность. В то время как многие в Европе считают внеблоковый статус Украины или Молдовы конечной целью и хорошей основой для прочных и стабильных отношений с Россией, Москва рассматривает такое неприсоединение лишь как шаг на пути к усилению влияния на своих соседей.
В то время как западные столицы проявляли достаточную сдержанность в своем отношении к расширению НАТО и Европейского Союза, Москва не устоит перед желанием расширить свой интеграционный проект, Евразийский экономический союз, или Организацию договора о коллективной безопасности. И даже если кто-то сегодня считает цепочку неприсоединившихся буферных государств между Россией и НАТО хорошим рецептом европейской безопасности, непонятно, почему Запад должен предписать рецепт неприсоединения именно Украине и Молдове, а не Беларуси и Армении, которые являются союзниками России.
История холодной войны и старой ялтинской системы показывают, что это неприсоединение никогда не было безукоризненным. Неприсоединившиеся страны, такие как Югославия и Египет, и даже те, что частично были связаны с Советами союзническими договорами, как Албания и Румыния, боролись за сохранение своего статуса. На них оказывалось экономическое давление со стороны Советского Союза, а также предпринимались попытки вмешательства во внутренние дела путем втутрипартийных переворотов. Запад предоставил Югославии и Египту не только существенную экономическую помощь, но и военную, чтобы они могли поддерживать свой статус неприсоединившихся стран. Этот статус почти никогда не возникал сам по себе. Напротив, он формировался ценой больших усилий, благодаря поддержке Запада в форме денег, оружия и партнерских отношений в сфере безопасности. Это обусловлено тем, что старая ялтинская система была основана не только на стабильном взаимном согласии на раздел мира на сферы влияния. В ее основе лежало также постоянное соперничество, поскольку великие державы неустанно пытались ослабить систему альянсов друг друга и привлечь новых партнеров.
Старые медицинские препараты обычно выбрасывают, потому что побочные эффекты обходятся слишком дорого. То же справедливо и в отношении различных реинкарнаций ялтинской системы. Если можно извлечь какой-либо урок из холодной войны и ялтинской системы, речь могла бы идти о необходимости развивать партнерские и союзнические отношения далеко за пределами НАТО и Варшавского договора. Формирование сети экономических и оборонных партнерских отношений не только с официальными союзниками, но и с неприсоединившимися государствами, было эффективным способом избежать поражения в холодной войне. Участники будущих встреч «большой семерки» могут не вносить этот урок в официальную повестку дня саммита, но они поступили бы мудро, если бы имели это в виду, размышляя о будущей архитектуре европейской безопасности.