Двести пятьдесят миллиардов долларов.
Именно столько, по словам первого президента Украины, мог бы получить Киев в качестве компенсации за отказ от ядерного оружия. Леонид Кравчук в очередной раз вернулся к одной из самых любимых тем украинской политики — Будапештскому меморандуму и упущенным в связи с ним возможностям.
Правда, по признанию бывшего национального лидера, разговора о подобной компенсации на тех переговорах вообще не было. То есть экс-президент просто публично проговорил обиду на случившуюся (в его представлении) несправедливость и мечту о том, чтобы провернуть фарш обратно. С таким же успехом Кравчук мог бы увеличить сумму и до триллиона долларов.
Межгосударственный документ 1994 года о гарантиях безопасности Украине из-за ее отказа от ядерного оружия давно превратился в идефикс немалой части киевских элит и породил интереснейший феномен, когда откровенно оторванная от жизни тема остается крайне животрепещущей не только для внешней политики государства, но и для внутриполитических процессов.
Владимира Зеленского регулярно обвиняют в том, что он недостаточно активно продвигает Будапештский меморандум на международной арене. Более того, аналогичные упреки звучат и в адрес его предшественника, хотя, казалось бы, уж Петр Порошенко поминал соглашение по любому поводу — и даже без оного.
Во внешней политике, наверное, любого государства найдутся моменты бескомпромиссной приверженности определенным установкам, которые со стороны могут показаться устаревшими, потерявшими значимость, ненужными, не имеющими перспектив и смысла. Ладно, еще претензии Японии на Курильские острова — там хоть есть за что бороться. Но ведь аналогичное упорство Токио проявляет в территориальном споре с Южной Кореей из-за островов Лианкур, представляющих собой просто скалы в море. Ан нет, для японцев это вопрос принципиальный.
Так что ничего странного в том, что Украина мертвой хваткой вцепилась в Будапештский меморандум. Киев видит тут возможность для продвижения собственных интересов с позиции "нам гарантировали, но обманули". То, что у прочих участников иные интерпретации документа, а многие юристы с момента подписания вообще ставили под сомнение его правовую состоятельность, — дело третье. Как и то, что у Украины не было ни единого шанса на сохранение ядерного оружия.
Дележка советского ядерного арсенала между несколькими государствами была категорически неприемлемой для американцев, безжалостно выкручивавших руки украинскому руководству, угрожавших изоляцией и санкциями.
Запад, кстати, оказался абсолютно прав в этом вопросе. Украина успешно воплотила в жизнь все прогнозировавшиеся проблемы: утрату компетенций, бесконтрольную распродажу оружия и военных технологий любым покупателям, многочисленные армейские эксцессы — вплоть до сбитого в ходе военных учений гражданского авиалайнера. Не хватало еще ядерного инцидента...
В общем, акцентирование темы Будапештского меморандума вполне логично для Украины, хотя абсолютно формально, поскольку ни на какие реальные сдвиги Киеву, конечно, рассчитывать не приходится.
Тем удивительнее горячая и какая-то очень личная заинтересованность многих украинских политиков, как будто они на самом деле верят в возможность что-то изменить. Есть подозрение, что так у них проявляется искренняя тоска по упущенным для себя возможностям и прибылям, поскольку если и есть в мире что-то постоянное, так это олигархическая природа киевской системы. Это ж какие дела можно было бы провернуть и какие деньги заработать, если бы тогда уперлись жестче — и либо сохранили за собой ядерный арсенал, либо выторговали по-настоящему большую компенсацию!
Четверть века назад отказ Украины от ядерного оружия воспринимался в России как формальный шаг, за которым не стояло никакой идеологической подоплеки: ведь для братской соседней страны — столь же высокоразвитой и даже более благополучной в тот момент — это была во всех отношениях ненужная обуза.
В 2020 году мрии бывшего президента о 250 миллиардах долларов подтверждают правоту Запада, уже тогда предпочитавшего рассматривать Украину как недалекого, но ушлого хуторянина, которому просто нельзя доверить оружие, созданное куда более высокой цивилизацией.