Влияние коронавируса на будущее власти
Обзор прессы 28 мая 2020
Ведущие федеральные издания вышли сегодня с разнонаправленными материалами по внутриполитической жизни в России. Основной объединяющей темой остается анализ влияния коронавируса на общественную и политическую жизнь.
«Известия» публикуют развернутое интервью президента фонда «Общественное мнение» (ФОМ) Александра Ослона. Он уверен, что после эпидемии коронавируса граждане будут иначе заботиться о здоровье, с недоверием относиться к окружающему миру и больше зависеть от интернета. В ходе беседы он также рассказал о различиях в восприятии дистанционного образования, изменениях рейтингов основных политических институтов страны, влиянии пандемии на голосование по Конституции и самых популярных политиках у россиян.
«В целом государство сейчас делает многое, чтобы материально помочь различным группам населения и субъектам экономики, оказавшимся в сложных жизненных обстоятельствах. Но период форс-мажора еще далеко не окончен, поэтому рано подводить итоги и делать выводы», - говорит социолог.
— Повлияло ли январское обновление кабмина на отношение россиян к работе правительства?
— Обновление кабмина произошло незадолго до начала пандемии, у людей просто не было времени присмотреться и сформировать свое отношение в «мирное» время. В этот период существенно выросла доля тех, кто «затрудняется ответить» на вопрос об отношении к правительству. С началом пандемии, как и в начале любого кризиса, люди оглядываются, чтобы увидеть тех, кто может помочь, на кого можно понадеяться. Так было и в 2008 году, и в 2015-ом. Так было и в нынешнем марте: индикаторы отношения к правительству и президенту выросли. Сейчас, когда массовые опасения начали рассасываться, эти индикаторы возвращаются к своим стационарным значениям.
— Рейтинги партии власти в последние месяцы держатся приблизительно на одном уровне. Однако никаких прорывных решений по повышению рейтинга от «Единой России» на данный момент не ожидают. Насколько велика вероятность, что партия утратит конституционное большинство в Думе нового созыва?
— Рано об этом говорить, выборы нескоро, повестка дня совсем другая. Сейчас ЕР существует как бренд, она сама по себе, а бренд отдельно. Бренд — очень сильный, и он прочно ассоциируется с президентом. Перед выборами, как и всегда, начнется политическая активизация, партия будет действовать и стараться повысить свое присутствие в умах избирателей. Вот от этой работы и будет зависеть исход выборов.
— Есть ли у современных россиян сила, которой они могут доверять: правительство, политическая партия, Общественная палата, ОНФ? Или единственным таким институтом власти по-прежнему остается президент?
— Политическая сила — это две составляющие: интенция + потенция. Интенция — это те желания, намерения и мотивы, которые люди приписывают политику. Потенция — это предположения людей о наличии способности, возможности и воли реализовать интенцию. Если многие интенцию одобряют и потенцию предполагают, то имеет место политическая сила. Сегодня, судя по опросам, политическая сила одна: президент.
— В последние дни в медийном пространстве стали чаще вспоминать предстоящее голосование по поправкам в Конституцию. Его дата пока не объявлена, но обсуждение уже возобновилось. Повлияет ли эпидемия коронавируса на результаты плебисцита?
— Поправки в Конституцию — большой проект, и его начали возвращать, чтобы он не вышел из повестки, не потерял свою актуальность. Отношение к нему связано с рейтингом автора этого проекта. То есть отношение к поправкам — проекция отношения к президенту, который призывает граждан прислушиваться, обосновывая и объясняя важность поправок. Итоги голосования будут следствием отношения к президенту.
«Сейчас, когда прошел «пандемический шок», рейтинги власти вернулись на обычный уровень. Нет оснований полагать, что что-то изменится так сильно, чтобы повлиять на голосование. Люди проголосуют, потому что доверяют президенту. Главная проблема будет в явке. Вот в этом пережитая пандемия может сказаться. В режиме самоизоляции выработались гигиеническая настороженность и желание поберечь себя, никуда не ходить», – говорит Ослон.
«Ведомости» приводят мнения экспертов относительно ситуации с бывшим главой Чувашии Михаилом Игнатьевым, который оспорил в Верховном суде указ Владимира Путина о своей досрочной отставке. Рассмотрение иска назначено на 30 июня.
Игнатьев, руководивший республикой с августа 2010 г., был исключен 28 января 2020 г. из «Единой России» за неэтичное поведение, а на следующий день уволен с должности «в связи с утратой доверия президента». Это первый случай, когда отставленный с такой формулировкой глава региона оспорил решение президента в суде. Утром 27 мая «Коммерсантъ» сообщил, что Игнатьев госпитализирован в Санкт-Петербурге с двусторонней пневмонией и находится в тяжелом состоянии.
«Ведомости» обратились к экспертам с вопросом о том, что означает демарш бывшего губернатора и какие последствия он может иметь для региональной политики Кремля.
Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг»:
«Наиболее вероятная версия ‒ личная обида Игнатьева, который счел, что с ним несправедливо обошлись. Возможно, и плохое состояние его здоровья могло повлиять на это решение: дескать, если умру, то хотя бы постараюсь защитить свое имя. Представить себе, что какая-то группа внутри элиты играет против Путина при помощи Игнатьева, очень сложно.
Версия о том, что это попытка каким-то образом повлиять на выборы в самой Чувашии, тоже представляется мне достаточно странной, учитывая тот факт, что Игнатьев уходил со своего поста с низким рейтингом и высоким антирейтингом. Актуализация его фигуры в контексте избирательной кампании только добавит очков врио губернатора Олегу Николаеву.
Думаю, что цель Игнатьева ‒ моральное удовлетворение. Могу предположить, что человек он не бедный и выплаты для него – не самое главное.
Что касается решений судов [по похожим искам губернаторов], то, кроме бывшего губернатора Брянской области Юрия Лодкина, можно вспомнить еще Геннадия Купцова, экс-губернатора Липецкой области, который был уволен президентом Борисом Ельциным. Он подал в суд, судился два года, и в 1994 г. суд отменил решение президента. Другое дело, что в регионе уже был избранный губернатор и, соответственно, реализовать это решение не получилось.
Версия о том, что с помощью иска Игнатьев пытается защититься от уголовного преследования, на мой взгляд, достаточно вялая: так скорее можно добиться уголовного преследования, а не защититься от него. Вряд ли можно говорить и о том, что через иск Игнатьева проявилось недовольство региональных элит: он был непопулярен в региональной элите и не является выразителем ее интересов. Что же касается версии о борьбе [кремлевских] «башен» ‒ у нас «башни», конечно, играют друг против друга, но внутри Кремля нет «башен» с суицидальными наклонностями, чтобы играть против Путина».
Аббас Галлямов, политолог:
«Думаю, что это жест отчаяния, который дала комбинация двух наложившихся друг на друга факторов. С одной стороны, отчаяние и испуг, связанные с заболеванием. С другой ‒ чувство глубокой обиды на президента, который Игнатьева вот так взял и уволил. Сочетание этих эмоций ‒ а экс-губернатор Чувашии всегда был человеком, который не очень хорошо контролирует свои эмоции, – и породило желание совершить какой-то сильный поступок и отомстить ‒ не только Путину, а вообще всему миру.
Бесспорно, ход получился сильным ‒ прежде всего за счет публичной демонстрации неповиновения. Никто из уволенных президентом глав регионов никогда ничего подобного не делал. Все привыкли считать, что они какие-то твари бессловесные, а тут выяснилось, что нет, не бессловесные. В этом смысле Игнатьев, конечно, оказался победителем».
Алексей Макаркин, заместитель директора Центра политических технологий:
«Есть определенные правила игры, которые не предусматривают подачи такого рода исков даже отставными чиновниками. Это шаг, который совершенно безнадежен, даже если не брать в расчет политическую составляющую, а исходить из юридической. Закон предусматривает возможность увольнения губернатора в связи с утратой доверия. Причем этот пункт никак не конкретизируется, а следовательно, и оспорить его практически невозможно.
Такой жест невозможно объяснить и желанием «поднять волну» в республике: у Игнатьева не было никакой элитной поддержки в регионе, а от иска люди будут просто шарахаться. Единственное объяснение, которое приходит на ум, ‒ это информация о болезни Игнатьева. Видимо, иск он подавал уже из больницы. В такой ситуации человек по-другому оценивает риски и расклады, в стандартные же резоны этот жест никак не вписывается. В обычной ситуации он никогда бы не подал этот иск, хотя, очевидно, был искренне обижен на то, что произошло».