После распада Советского Союза экономика Белоруссии оказалась предоставлена сама себе. Однако, в отличие от ряда иных постсоветских республик, новому независимому белорусскому государству досталось весьма значительное наследие в виде развитого промышленного комплекса и транспортной инфраструктуры. За прошедшие с тех пор три десятилетия республика так и не смогла изменить сформированное за годы СССР направление своего экономического развития, продолжая и сегодня эксплуатировать построенное в годы советской власти.

Именно это, как считают аналитики, является одной из главных проблем Белоруссии сегодня.

Экономика Белоруссии долгое время являлась органической составной частью единого общесоюзного комплекса. В 1990 году БССР производила 4% валового национального продукта, 4,5% промышленных товаров и 5,6% продукции сельского хозяйства всего СССР. К моменту распада Советского Союза республика по индексу развития человеческого потенциала занимала 40-е место в мире, которое ей за годы независимости так и не удалось удержать. Сейчас Белоруссия делит по этому показателю 50-е место с Казахстаном.  И это не единственное свидетельство того, что практикуемая белорусскими властями модель социально-экономического развития осталась полностью зависимой от того, что было создано до появления на карте независимого белорусского государства.

Состояние промышленности республики – один из наиболее существенных признаков того, что экономика Белоруссии остаётся своеобразным осколком некогда единого народного хозяйства.

БССР долгое время называли «сборочным цехом» Советского Союза, что определялось чрезвычайно высокой степенью её интегрированности с экономиками других союзных республик. Сегодня, как и после Великой Отечественной войны, белорусская экономическая модель является сырьевой и базируется на экспорте нефтехимической продукции. В последние десятилетия она опиралась на переработку и реэкспорт дешёвого российского сырья, что позволяло долгое время демонстрировать высокие темпы развития. Уже в 2000 году республика добилась роста промышленного производства на 2% к уровню 1991 года, в то время как в Российской Федерации, поставлявшей в Белоруссию дешёвые энергоресурсы, промышленное производство снизилось за это время на 43%. К середине же текущего десятилетия белорусское промпроизводство и вовсе составляло 224,7% к началу 1990-х.

Однако, несмотря на все достижения экономики Белоруссии, их суть сводилась к одному – к получению дешёвых энергоносителей из РФ. Ситуация стала кардинальным образом меняться с 2006 года, когда в Москве, не сумев договориться с Минском об условиях дальнейшей интеграции, решили повысить для Белоруссии цены на углеводороды. Позже, в 2011 году, ситуация повторилась, что привело почти к трёхкратной девальвации белорусского рубля. Тогда Белоруссию, по сути, спасла очередная финансовая помощь России.

Тем не менее нефтегазовые проблемы в белорусско-российских отношениях никуда не исчезли, что привело к очередному кризису 2016-2017 годов, падению ВВП и очередной девальвации. Ситуация снова стабилизировалась только после переговоров с Москвой. В 2017 году была согласована схема поставок в республику российских нефти и газа, и появился так называемый механизм перетаможки, позволявший Минску зарабатывать сотни миллионов долларов на реэкспорте 6 млн тонн российской нефти в качестве компенсации за повышение цены на газ. А после того как в конце 2019 года стало известно, что РФ отказалась продлевать действие данной схемы, в Минске заявили, что в текущем году из-за прекращения «перетаможки» страна не досчитается более $420 млн.

Почти за 30 лет независимости белорусские власти не смогли преодолеть зависимость экономики республики от поставок энергоресурсов из РФ. Основной доход в бюджет государства по-прежнему приносят предприятия, построенные в Советском Союзе и тесно связанные с поставками сырья из Российской Федерации. В первую очередь речь идёт о продукции нефтехимического комплекса, к которому относят производство не только  нефтепродуктов на НПЗ в Новополоцке и Мозыре, но и минеральных удобрений (ОАО «Белорусская калийная компания», ОАО «Гомельский химический завод», ОАО «Беларуськалий» и ОАО «Гродно Азот»), а также пластмассы, резины (ОАО «Белшина») и проч. Всего же, по официальным данным, на обрабатывающую промышленность приходится около 88% общего объёма производства продукции, из которых около трети напрямую связано с нефтехимией.

Нефтехимический комплекс, доставшийся Белоруссии от СССР, является сегодня главным поставщиком валюты в страну, и от экспорта его продукции напрямую зависит состояние всей белорусской экономики. Это показывали кризисы, связанные с падением цен на нефть, белорусско-российскими разногласиями в данной сфере, а также инцидент 2019 года на нефтепроводе «Дружба».

Наиболее ярко зависимость Белоруссии от российских углеводородов демонстрирует статистика начала 2020 года. При неурегулированных вопросах с поставками нефти из РФ белорусский экспорт резко сократился. Это потянуло за собой падение ВВП: только в январе оно составило 1,9%, а за январь-февраль – 0,6%. И это не окончательные цифры, так как не посчитаны дополнительные потери от отсутствия «перетаможки», от падения спроса на нефтепродукты из-за снижения цены на нефть, а также дополнительные «необязательные» потери, связанные с политическими планами белорусского руководства. Например, в середине марта стало известно, что Белоруссия продолжит закупать альтернативную нефть танкерами. Одновременно появилась информация, что цены на фрахты морских перевозчиков подскочили в (!)10 раз – до $200-300 тыс. за день фрахта. При закупке нефти по нынешним ценам в странах арабского мира или США её стоимость окажется гораздо выше той, которую предлагает Россия на трубопроводном транспорте. Закупка танкерной нефти нанесёт дополнительный урон всей белорусской экономике.

Белорусская нефтехимия – не единственная отрасль экономики Белоруссии, которая осталась полностью зависимой от существовавших в СССР производственных связей. Точно такая же ситуация наблюдается в машиностроении и сельском хозяйстве. Главным рынком сбыта белорусского грузового и специального транспорта по-прежнему остаются РФ и другие постсоветские республики, на долю которых приходится более 70% всего белорусского экспорта. А сельское хозяйство, которое в Белоруссии считают своей гордостью, отправляет на рынки постсоветской Евразии около 85% своей продукции. И этот список можно продолжать. Не случайно 16 марта Александр Лукашенко крайне негативно высказался о закрытии Россией границы с Белоруссией из-за коронавируса.

В Минске невозможность существования белорусской экономики вне пространства бывшего СССР признана давно. Отсюда стремление официального Минска наладить производственные и иные связи с постсоветскими республиками на новом уровне. Этому должно было способствовать создание ЕврАзЭС, Таможенного союза, Союзного государства, Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Однако, как показала практика, этих интеграционных объединений оказалось недостаточно, чтобы простимулировать выход белорусской экономики на новый уровень. Более того, по мнению ряда экономистов, стремление Минска углубить свои экономические отношения на постсоветском пространстве лишь заморозило развитие страны, которая отказалась от создания новых секторов экономики, продолжая эксплуатировать советское наследие. Единственным настоящим прорывом для Белоруссии может считаться создание Парка высоких технологий, в котором за счёт налоговых льгот было собрано большинство ИТ-компаний Белоруссии. Однако на сегодняшний день их суммарный вклад в белорусскую экономику невелик. Хотя в 2019 году экспорт их продукции превысил $2 млрд, налоговых отчислений в казну республики айтишники внесли только 302,3 млн рублей  (около $140 млн).

Так что,  несмотря на несколько волн модернизации белорусской экономики, она по-прежнему не может считаться самостоятельной. Белорусская экономическая модель, выстроенная на основе связей с республиками бывшего СССР, продолжает существовать благодаря советскому наследию. И самостоятельно изменить эту ситуацию власти республики в обозримом будущем вряд ли сумеют.