Территория спекуляции

Самым загадочным человеком моего детства был Патрис Лумумба, именем которого был назван проспект в моей родной Одессе. Собственно, именно с него и началось моё знакомство с таким понятием, как международная политика.

Впрочем, названия других улиц тоже способствовали расширению кругозора. Так что годам к десяти я уже чётко понимала, чем отличается Гоголь от Гегеля, Гегель от Бебеля, а Бебель от Бабеля.

Вот именно по этой причине мне весьма любопытно, что будут рассказывать родители любознательным детям, прогуливаясь с ними по площади Немцова в той же Праге. Просто потому, что, во-первых, там наверняка мало кто знает, кто это. А во-вторых, даже краткая формулировка его роли в истории Чехии, чешско-российских отношений и российской внутренней политики будет весьма сложной для среднестатистического обывателя. Признаваться же в том, что площадь переименована исключительно в пику России и имя Немцова — всего лишь средство удовлетворения мелких русофобских амбиций очень узкого круга политиков, — будут очень немногие.

Впрочем, после скандального предложения поставить там же памятник Власову и перенести подальше и с глаз долой монумент маршалу Коневу удивляться особо нечему. Политические спекуляции на подобных темах давно уже стали обыденностью.

Ну ладно Чехия. Принимающие подобные решения политические силы и персоналии меньше всего задумываются о том, как всё это смотрится со стороны обычных россиян.

Именно по этой причине мне не вполне понятны восторги прогрессивной либеральной публики, которая новость о том, что в Чехии появится площадь Немцова, встретила бурными и продолжительными аплодисментами. Хотя бы потому, что в этом жесте «доброй воли» искреннего желания увековечить память их друга и соратника — меньше всего.

Истинные мотивы же очевидны. Насолить власти. За что? Да за всё. И Немцов — всего лишь очередной способ это сделать, используя в качестве повода пятилетнюю годовщину его гибели.

При этом никто не задаётся одним простым вопросом: а как бы на это отреагировал сам Немцов?

Ведь он же был очень неглупым человеком. И если бы ему рассказали о том, как на его смерти в течение многих лет будут спекулировать разного рода политические аферисты (начиная от послов США и заканчивая Яшиным), не думаю, что ему бы это понравилось.

Точно так же вряд ли он был бы в восторге от «немцовобесия», которое уже несколько лет царит на мосту, где он погиб. Причём погиб при не самых героических обстоятельствах.

Каждый из нас хочет уйти в вечность человеком и личностью, а не брендом, который используют лишь тогда, когда есть нужда сделать очередную гадость.

В причинах же марафона переименований улиц в честь Немцова нет и сотой доли того, что обычно лежит в основе желания присвоить улице или площади имя того или иного человека. И в этом наши западные партнёры очень схожи с Украиной, которая занимается переименованием в первую очередь для того, чтобы получить реакцию России и русских.

О том, что с таким подходом теряется изначальный смысл присвоения имени политического или общественного деятеля территориальной единице или объекту инфраструктуры, — никто не задумывается. И это очень печально.

В случае же с Немцовым всё печально вдвойне. Потому что сами поклоняющиеся ему сторонники, сделавшие из него мученика, идола и предмет для спекуляций, вряд ли смогут чётко сформулировать его роль в истории современной России. Максимум, что вы от них услышите: «Немцов — это наш Мартин Лютер Кинг, который боролся за всех нас, за наши свободы, за наши права, потому его и убили». Факт того, что смерть Немцова больше всего была выгодна тем, чьи послы раз в год приносят венки на место его гибели и используют её в своих политических целях, интересен не многим.

И уж точно не тем, кто спустя пять лет после смерти продолжает использовать его имя в своих корыстных целях, ничего общего не имеющих с памятью и уважением. Думаю, вы знаете ответ на сакраментальный вопрос к публично «страдающим» по Немцову: «А посетили ли вы его могилу хотя бы раз?».

А это сильно обесценивает не только полученный результат, но и имя самого Немцова.

Который наверняка был бы недоволен тем, что его и после смерти продолжают использовать. Как инструмент.

Которому очень быстро найдут замену сразу, как только его имя утратит свою актуальность и перестанет давать нужный эффект.

Впрочем, политических спекулянтов этот аспект волнует в последнюю очередь. Ведь цели и задачи у них совершенно другие. И пиршество русофобского безумия, всё чаще граничащего с откровенным идиотизмом, увы, будет продолжаться. Потому в ближайшей перспективе нас ждёт ещё немало, мягко говоря, абсурдных с точки зрения нормального человека вещей. Которые делаются не по велению души и сердца, а сугубо в угоду текущей политической конъюнктуре.

В связи с чем могу смело констатировать: памятник Власову и площадь Немцова в той же Праге — затея глупая и бессмысленная. Ведь это даже не троллинг. Это демонстрация наличия огромного количества политических и психологических комплексов. Избавиться от которых подобным способом не получится. Да, будет короткий период удовлетворения, связанный с реакцией России. Но когда эмоции улягутся, в очередной раз выяснится, что полученный в реальности результат мало соответствует ожиданиям.

Да и оригинальность идеи в случае с Немцовым давно утрачена.

Однако тех, кто принимал решение о переименовании, это, похоже, мало волнует. Потому как-то особенно бурно на это реагировать, равно как и задавать вопрос «зачем?», думаю, не стоит. Тем более что рано или поздно его зададут сами пражане, которые когда-нибудь наверняка захотят узнать, что же хорошего для их города сделал тот, о чьём вкладе в развитие собственной страны ничего неизвестно абсолютному большинству россиян.

Юлия Витязева, RT