Часть 1.
Ладно, уговорили. Давайте поговорим о самом интересном – обо мне, любимом. Шутка.
На самом деле я не люблю этого делать. И даже когда написал этот текст, то долго сомневался, стоит ли его выкладывать.
Я считаю, что за меня достаточно хорошо говорят мои тексты. Они аргументированы, они эмоциональны, и всегда максимально точно отображают мою систему взглядов. Но, видимо, для некоторых недостаточно.
Я никогда не называю себя журналистом. Потому что журналист, по моим представлениям, должен быть беспристрастен – например, описывать обе (или больше) точки зрения в конфликте. А я, чёрт побери, пристрастен. Я свою сторону выбрал, и пишу с точки зрения своей стороны. Поэтому я колумнист, эксперт, аналитик, экономист, политолог, но уж точно не «журналист» (журналисты вообще вымирающий вид, они на самом деле никому не нужны).
Поэтому обычно я стараюсь обсуждать идеи и события, а не персоналий (в том числе свою собственную).
Но поскольку различные дегенераты продолжают сочинять и высасывать различную ахинею про меня, с целью дискредитировать мои тексты, то так и быть – сегодня поговорим обо мне. Поехали.
Происхождение
Мой дед – Роджерс Леонид Альфредович, чех. Художник, корректор и главный редактор газета «Винницкая правда». Воевал артиллеристом, комиссован по ранению (где-то под Ростовом).
Мой второй дед – Жариков Михаил Кузьмич, русский. Офицер НКВД, оперуполномоченный, полковник МВД СССР (перед пенсией был главой областной ВОХР).
Моя бабушка – Кузовкова Мария-Магдалина (Лина) Илларионовна, русская. Во время войны сидела в концлагере Маутхаузен, в Австрии. Её отец переехал в Винницу из Орловской губернии.
Про живых родственников не буду, по понятным причинам. Скажу только, что в России у меня родственники в Мурманске, Питере и подмосковном Чехове (это о которых я знаю и с которыми периодически поддерживаю связь, но есть и ещё).
Прадед из Орловской губернии. Понаехал, понимаешь!
Отец служил в спецвойсках КГБ СССР, в составе группы советских войск в Германии. Воевал в Сирии в войне Судного дня (против Израиля).
В общем, потомственная «кровавая гэбня», хе-хе.
Школа
Родился 6 июня 1978 года в Виннице, СССР.
Первый взрослый по настольному теннису, второй взрослый по шашкам (на шахматы мне не хватало терпения/внимательности), ещё любил баскетбол и хоккей (но в хоккее был вратарём, потому что коньки – это вообще не моё). Ещё судья 1-й категории, но это уже потом.
С лета 1992 года (14 лет) начал заниматься предпринимательством. Мы с компаньоном занимались мелкооптовыми поставками шоколада, конфет и прочих сладостей, контролируя большую часть рынка четырёх областей Украины. Скажем так, когда ты приходишь в школу, а у тебя в кармане денег больше, чем зарплата всех учителей за год, то это слегка прокачивает уверенность в себе.
Я всегда очень много читал. Много – это 300-400 страниц в день. В последние годы получается меньше больших текстов по теории, больше статей и статистических данных. Лекции я теперь стараюсь слушать, но не меньше часа-двух в день.
В школе я восемь лет приносил домой «похвальные листы» (а также занимал призовые места на городских олимпиадах по математике, физике и немецкому языку), но золотой медали не получил, потому что в старших классах вступил в затяжной конфликт с преподавателями украинских языка и литературы.
На уроках я утверждал, что Котляревский был разыскиваемым мошенником (карточным шулером), Шевченко – алкоголиком и лицемером, а Леся Украинка – истеричкой и лесбиянкой. И это я тогда ещё не читал Олеся Бузину, а сам до всего дошёл.
И да, в пять лет, когда «Красная Машина» разгромно выиграла чемпионат мира по хоккею 1983 года, я стоя слушал гимн СССР.
Плюс был командиром классного пионерского отряда (меня принимали раньше всех, 23 февраля) и делегатом 19-й (последней) Всесоюзной пионерской конференции.
Такой типичный «бандеровец», как некоторые настойчиво утверждают, хе-хе.
Высшее образование
Вообще я с детства хотел стать контрразведчиком. Готовился, читал профильную литературу, начиная с криминалистики и заканчивая психологией негативных групп. Благо у деда этого добра был целый шкаф, который я весь и прочитал. Плюс у меня был доступ к спецхрану областной библиотеки, которым я много лет регулярно пользовался.
У второго деда была большая библиотека, посвящённая истории вообще, и куча книг по Великой Отечественной в частности. Начиная с воспоминаний Жукова (к которым я уже тогда относился достаточно скептично, уж слишком он хвалил себя) и заканчивая трёхтомником «Великая Отечественная в датах и цифрах» (вроде так назывался). Всё это тоже зачитывалось до дыр.
В 1995 году, по окончанию школы, я прошёл «смотрины» на даче у генерала КГБ в отставке. Биографии предков были безупречными, моя личная характеристика тоже (я её читал, хе-хе), со знаниями и эрудицией тоже не возникло проблем.
Далее последовала примерно такая беседа (сокращённо):
- Зачем тебе это?
- Хочу Родину защищать.
- На Украине тебе это сделать не удастся. В СБУ тебе придётся крышевать экономические преступления и заниматься прочей грязью.
- А если я не захочу?
- Подставят или убьют.
Потом также выяснилось, что приносить присягу «незалежной Украине» у меня, патриота СССР, тоже нет никакого желания. В результате мы пришли к выводу, что поступать в Академию СБУ мне не стоит.
И я поступил на гражданскую специальность. Вернее, на две одновременно.
Первое высшее – «Оргтехника и связь» (это так тогда называли сисадминов), Факультет радиоэлектроники.
Второе высшее – экономист-кибернетик на Факультете фундаментальной экономической подготовки (ФФЭП). Уточняю специально, потому что дебилы-сочинители перевирают как специальность, так и название факультета.
Причём это не «дополнительное высшее», а именно параллельное, экспериментальная группа.
Авторы проекта считали, что занятия спортом дисциплинируют, поэтому набирали исключительно спортсменов с результатами не ниже 1-го взрослого в любом виде спорта.
Экспериментальность заключалась в двух пунктах:
1. Преподавали в группе лучшие преподаватели из четырёх разных ВУЗов.
2. Занятия проходили параллельно с занятиями на втором факультете.
То есть мы учились по 6-7 пар в день. Занятия начинались в 8:15 утра и заканчивались в некоторые дни в 22:10 вечера. А в это время в Виннице уже трамваи не ходили, так что мне приходилось идти домой через весь город пешком. Особенно весело было зимой.
В общем, из 28 набранных студентов закончили спецкурс 4.
Хотя в этом был и существенный плюс – когда преподаватель читает лекцию четырём студентам, это уже не лекция, а беседа. Уровень проработки материала вырастает в разы.
В общем, с 1995 по 2001 год я не жил, а был подопытным книжным червём, который почти непрерывно грузили знаниями.
И где-то до 1999 года я ещё и умудрялся продолжать вести бизнес. Потом на рынок Украины пришли гиганты типа «Nestle» и на этом бизнес закончился. Я ещё умудрился вовремя понять, что нужно выходить, удачно распродал остатки товара и на часть этих денег купил дом родителям. А другие попросту разорились.
Хотя нет, на третьем курсе я жёстко влюбился, запорол сессию и на год ушёл в академку. Но это отдельная история.
Суть этой части:
1. Я получил очень хорошее (можно сказать уникальное) экономическое образование в составе экспериментальной группы.
2. Все девяностые я параллельно на практике изучал «законы дикого рынка», не так, как это в либеральных теориях, а как это в реальности. И зачастую преподавателям говорил со смехом «Не, это так в реале не работает», и пояснял, почему (и преподы, которые также в основном занимались бизнесом, обычно соглашались).
3. Поскольку я учился в Винником национальном техническом университете (ВНТУ), то я никак не мог учиться в Академии МВД в Киеве, как пишут дегенераты и наркоманы. И, соответственно, меня никак не могли из неё выгнать «за торговлю наркотиками и землёй Сахалина». Обколются своей марихуаной, а потом придумывают какую-то ахинею.
Трудовая деятельность
С 2001 по 2007 год я работал системным администратором в Винницком областном управлении статистики (ВОУС). Госслужащим 13-12-11 степени.
Работая сисадмином у меня было много свободного времени, которое я тратил на дальнейшее самообразование и общественную деятельность.
Летом 2008 года я был разработчиком одной компьютерной игры (я подписывал NDA) в Севастополе. Написал им кибернетическую модель основных игровых взаимодействий и расписал экономику игры.
С 2008 по 2009 год работал экспертом в аналитическом центре в Киеве. Мы готовили аналитику социально-экономической ситуации на Украине для некоторых политических партий (на аутсорсе), а также занимались экспертизой проектов.
В 2010 году я был идеологическим главой избирательного штаба кандидата в президенты Украины Александра Пабата.
Параллельно я замутил новый бизнес, в этот раз по производству продуктов питания.
За эти три года я заработал столько денег, что потом пару лет нигде не работал, а занимался разными вещами исключительно ради удовольствия – писал статьи, ездил пожить в тайге под Омском, организовывал протесты против добычи сланцевого газа в Донецкой и Харьковской областях и так далее.
Ну и с осени 2014 года до сих пор я независимый фрилансер (экономическая аналитика) и индивидуальный предприниматель.
Общественно-политическая деятельность
Где-то с начала 1999 года я работал волонтёром-психологом на телефоне доверия областного управления по делам молодёжи и спорта.
Примерно тогда же (вернее, чуть раньше, осенью 1998 года), я начал заниматься исторической реконструкцией и боевым фехтованием.
Летом 2004 года вступил в Соцпартию Украины (СПУ). Пришёл с улицы в штаб, случайно наткнулся на главу обкома, и после собеседования стал фактически главой областной молодёжки (предыдущий формальный глава самоустранился и лишь периодически появлялся в штабе, интересовался «Меня ещё не сделали депутатом? Нет? Ну, тогда я пошёл» и уходил).
Через несколько месяцев стал главой молодёжки и официально. При этом я неожиданно стал самым молодым главой областной молодёжки парламентской партии (из всех) на Украине.
По «оранжевому майдану» 2004 года (по слогам, чтобы дошло до самых тупых): по приказу руководства партии я был координатором ДНД (добровольной народной дружины, дружинником!). Мы помогали милиции, охраняли горисполком и облсовет.
И я никогда ни разу не поддерживал Ющенко.
Для особо тупых: сотни майдана – это сотни майдана. ДНД – это дружинники. Это НЕ сотни майдана! Бггг
В том числе, чтобы не допустить штурм облсовета, мы распространяли слухи, что внутри сидит рота автоматчиков, а во дворе стоят машины с водомётами (это было в начале зимы).
Там ещё были истории, как я в одиночку разогнал по домам толпу в пять тысяч человек (у меня на морозе сели батарейки в двух громкоговорителях, так что я сорвал горло, пока перекрикивал толпу), а втроём мы успокоили толпу вдвое больше. Но если я начну с подробностями, то многие не поверят.
В общем, я там славно отработал на практике свои теоретические знания по управлению толпой.
Осенью 2015 года (в начале сентября) мы разбили палаточный городок возле Кабмина Украины, требуя отставки Тимошенко и Порошенко. И, что характерно (и случайно), их отправили в отставку.
Вот такой «оранжевый майданщик» Роджерс, постоянно выступал против оранжевых «любых друзив».
Что касается ещё одного бреда, «моего друга (или босса, источники разнятся) Луценко». Ровно в день, когда я вступил в молодёжку Соцпартии, Луценко из неё вышел. Так что, наверное минут 10 мы с ним в одной организации побыли, признаю.
Ну и когда только создавали Народную Самооборону, то там вначале было полно социалистов. И мои знакомые попросили меня администрировать их форум, потому что у меня был большой опыт в этом деле. Но потом в организации появились Стецькив и Доний (два брата-дегенерата), и все социалисты из этой организации вышли (а я и не входил).
Причём, заметьте, в 2005-07 годах (и даже позже) пан Луценко ещё корчил из себя левого и писал статьи о недопустимости героизации бандеровцев (я когда-то выкладывал скрины этих статей).
Что же касается СПУ, то я успел там достаточно плодотворно поработать за пару лет. Организовал профсоюз, выбил зарплату за год для нескольких сотен людей, остановил парочку уплотнительных застроек, помогал выбивать льготы для «Детей войны» и так далее.
Плюс мы с ещё одним классным дядькой, заместителем главы обкома, регулярно садились на телефон и обзванивали различные инстанции с «депутатскими запросами» по обращениям граждан. Куче народа помогли порешать бытовые проблемы.
Итак, по состоянию на 2006 год я был
- самым молодым главой областной молодёжки;
- помощником народного депутата;
- кандидатом в народные депутаты (в непроходной части списка, но это наживное);
- помощником заместителя губернатора.
Я уже молчу о том, что за решение некоторых задач мне обещали скачок сразу на несколько рангов в госслужбе, через голову моего непосредственного начальства.
Плюс меня очень интенсивно готовили на главу пресс-службы партии в целом. В том числе различные обучающие курсы – французские, немецкие, международные и так далее (это одноклеточные тоже пытаются записывать в «компромат»).
Курсы по «паблик рилейшенс» и «работа пресс-службы» – это вот самое майданное обучение, ага.
Учитывая, что у меня не было никаких «волосатых рук» и я пришёл в партию с улицы, я бы сказал, что у меня были блестящие карьерные перспективы.
И вот ровно в этот момент я устраиваю публичный демарш, на расширенном собрании обкома (около ста человек со всей области) высказываю целый ряд идеологических претензий и заявляю, что я с Андреем Ревой (который потом стал министром социальной политики) в одной партии находиться не буду. И выхожу из партии по идейным и принципиальным мотивам.
Это к слову, какой я «карьерист» и «приспособленец».
Идём дальше по претензиям. Тут давеча один дурачок заявил, что «мне знакомые рассказали, что ты на Украине любой власти задницы вылизывал».
Тут всё предельно просто. Найдите хоть одну мою публикацию за всё время, где я что-то хорошее сказал про Ющенко, Порошенко, Тимошенко, Яценюка, Януковича или Азарова. Хоть одну!
А не найдёте. Потому что я вот прямо с 2004 года и до эмиграции в Россию всегда был против любой власти на Украине. И был одним из идеологических основателей движения «противсехов».
Собственно, и сайт «Хвыля» создавался и действовал именно как идеологический рупор этих самых «противсехов».
Аналогично и с «русофобскими статьями». Найдите хоть одну. Их не может быть, потому что не может быть.
Я по жизни был сторонником восстановления СССР, тусил с ребятками из «ЗУБР» (За Украину, Белоруссию и Россию) и с рэдскинами. Красных шнурков у меня не было, но в махачах участвовал.
Вообще, ребятки, я дважды получал от укронациков титул «Украинофоб года». В 2008 году один, а в 2009 на пару с доктором Скороходовым (был такой дядька, не знаю, где он сейчас).
Нацики даже сайт запилили «Украинофоб.юа», посвящённый матюкам в мой адрес. Он был на хостинге Google, я написал в их службу техподдержки, что сайт содержит нацистскую пропаганду – и его через два дня выпилили (тогда это работало). Сейчас бы не удалял, а показывал бы всем и гордился.
Моя любимая хохма была – я постил на форумах рассказ Остапа Вишни «Чухраинцы». Без указания авторства. А когда нациков знатно бомбило, обвинял их в незнании украинской классической литературы. Многоходовочка, бомбёж в квадрате.
Плюс нацики по жизни обвиняли меня то в работе на «Газпром», то на Медведчука. Просто потому, что я был пророссийским и антибандеровским.
А ещё я к своей семейной истории отношусь очень трепетно. Дедушка из НКВД и бабушка из концлагеря – это очень сильно решает, на чьей стороне быть.
И в Москву на социальный форум я в 2008 году ездил. Такой вот «русофоб».
Вообще, смешно с СПУ получилось. Я, одиночка без партии, сохранил и развил международные контакты – как с российскими левыми, так и с европейскими. А СПУ – не сохранила.
И в результате я и в Москву ездил, и с тогдашними админами сайта «коммунист.ру» переписывался (и даже с некоторыми лимоновцами, был грех), и Европейский молодёжный образовательный социнтерн «Falcons» сделал меня региональным представителем.
Кстати, очень весело по этому поводу троллить нынешних вместолевых. Они корчат из себя таких принципиальных и передовых – а где их международные контакты?
Если они такие прогрессивные, то где очередь из западных коммунистов и/или социалистов, желающих приобщиться к прогрессивной теории? Кому интересны теоретические наработки Сёмина и Рудого? А они вообще есть?
У меня и сегодня есть контакты с социалистами в США, Италии, Испании, Германии и Греции. Не особо активные, но есть. Они, например, делали мероприятия по поддержке ЛДНР в Италии и Испании, и мне свои материалы скидывали – я статьи из этого делал.
В общем, после выхода из СПУ я общественную деятельность не забросил – ездил на конференции социалистов, переписывался с товарищами, писал статьи, организовал ещё один профсоюз, мутил митинги обманутых вкладчиков и против повышения налогов. И так далее.
И на волне митингов против повышения налогов в конце 2008 года я познакомился с Романенко и ещё несколькими людьми, вместе с которыми мы замутили сайт «Хвыля».
Не промайданный. Не провластный. Не прозападный. А контрсистемный. Против всех, против любой власти, которая была в наличии вна.
По очень простой причине – а вы покажите мне нормального политика на Украине.
Был, например, Николай Сирота, глава «Трудовой партии» (я с ним, кстати, работал). Но ему устроили автокатастрофу.
Поэтому «против всех». На тот момент это казалось мне правильным.
Ещё раз: «Хвыля», пока я был в ней, не была русофобским сайтом. Три года, пока я туда писал, ничего подобного там не было.
И как только там появилась первая антироссийская статья (Романенко что-то там набредил про «Россия через неделю развалится»), я оттуда сразу ушёл. В тот же день.
Причём жёстко разругавшись – Романенко обыдэвся, потому что я его обзывал последними словами, и перебанил все мои контакты в соцсетях. Со взаимными обещаниями «Мы тебя повесим».
Я даже могу сказать, почему Романенко переметнулся в русофобы – ему наркоман Михайленко долго втирал в уши, что «запад ищет на Украине молодых и перспективных на роль гауляйтера». А у «микрофюрера» (кличка Романенко) всегда было болезненное самолюбие.
Но ко всему русофобскому шабашу, который развернулся на «Хвыле» после моего ухода, я точно отношения не имею – к тому времени я уже писал на «Полемике» у Нюры Берг.
Что же касается статьи на «Хвыле», где я критиковал Путина, то дурачки, которые делают из неё «компромат», её даже не читали.
Потому что я требую в этой статье усилить российскую армию и вести более жёсткую внешнюю политику.
Вот такая «русофобия» и «антироссийскость», ога.
Ах, да! На президентской кампании 2009-10 годов я с парой камрадов смачно завирусили видео «Чудова инфекция» (на фоне эпидемии гриппа) и снесли Тимошенко 3% рейтинга прямо накануне выборов.
В результате Янукович победил с разрывом в 2%, а его штаб в «Звёздном» объявил открытую вакансию для меня (можешь в любой день, когда захочешь, прийти и начать работать). Но я написал им, что «Партия регионов состоит из имбецилов, которые сами себя закопают, а я не самоубийца» и послал их к чёрту.
Видимо, потому что «лижу задницы» и «всё делаю ради денег» (те, кто такое пишут, всегда рассказывают о себе).
Если вам так нужно найти бандеровца на Украине – то это Азиров. Который спонсировал «Свободу» и продвигал Тягнибока. И который и сейчас держит при себе харьковского укронациста Алексея Корнева, пытавшегося защищать диссертацию «по творчеству идеолога украинского национализма Липинського».
Ничему старого маразматика жизнь не научила.
Часть 2.
Евромайдан и Донбасс
Самое дебильное из всех обвинений в мой адрес – будто я поддерживал майдан, но «меня не оценили».
Ребят, ну интернет же помнит всё! Поднять мои публикации за 2013 год – это пятиминутное дело.
Во-первых, троица дегенератов – Яценюк, Тягнибок и Кличко – весь год ездили по Украине с «революцией». И весь год я с них издевался, обзывал клоунами и дегенератами.
Во-вторых, я весь год поддерживал вступление в Таможенный Союз и топил за Глазьева.
В-третьих, с первого дня майдана я последовательно выступал против него вообще и евроассоциации в частности.
В-четвёртых, я снимался в ролике «Антимайдана», призывавшем прекратить попытки госпереворота.
В-пятых, уже после перемоги гадости я поехал на «112 канал» и в прямом эфире назвал произошедшее антиконституционным вооружённым переворотом. Видео лежит на моём канале уже шесть лет, одно из первых.
Причём к этому моменту у меня уже была договорённость с губернатором о том, что я возглавлю институт землеустройства. То есть я уже был «в шоколаде», мне просто надо было молчать.
Но для меня принципы всегда были важнее материального и карьерного.
Ах, да! В-шестых, я был экономическим советником кандидата в президенты Украины Олега Царёва.
Итак, в конце февраля 2014 года я в прямом эфире назвал произошедшее незаконным вооружённым госпереворотом. А 6 марта у меня родился сын.
После этого мне и моей семье пошли массовые угрозы (вплоть до «пытать и убить жену и ребёнка у тебя на глазах»).
Чтобы эвакуировать жену и ребёнка в Россию к родственникам, нужно было свидетельство о рождении и нотариально заверенное разрешение на выезд ребёнка. Это заняло почти два месяца, пока мы жили на чужих квартирах, потому что возле моего дома регулярно дежурили нацики.
Но я не просто прятался. Параллельно я был экономическим советником Олега Царёва, пока он пытался участвовать в президентской избирательной кампании. Когда на него несколько раз напали и стало ясно, что честных выборов не будет – мы стали работать на референдум на Донбассе.
И ровно 2 мая 2014 года ночью жена с сыном улетели через Москву в Самару, а я на поезде поехал в Донецк.
К этому моменту в Виннице областная администрация уже была захвачена нациками. У меня было много людей пророссийских, но это был фактически «женский батальон», бойцов там почти не было, и отбивать администрацию было некому (и не было никаких сомнений, что эти ублюдки будут бить женщин). Поэтому я уехал в Донецк (был вариант ехать в Одессу, но в последний момент мне позвонил старый товарищ из Донецка и позвал к себе).
И вот я сижу в поезде, еду в Донецк, а мне звонит глава винницкого «Правого сектора» Чумак и говорит «Мы вычислили, где ты живёшь. Тебе хана». Я давно так смачно не смеялся. Прямо в трубку.
«Мальчик жестами объяснил, что его зовут Хуан Гомес»(с)
В Донецке меня встретил Саша Кофман, будущий (теперь уже бывший) министр иностранных дел ДНР. И мы с корабля на бал планировали участвовать в движухе.
Но это было 2 мая. В это самое время убивали и сжигали заживо одесситов. И когда мы добрались до интернета, то об этом узнали.
Тут у меня чуть крыша не поехала. У меня в одесской дружине были хорошие знакомые. А тут, представьте, показывают в прямом эфире, как людей убивают. И когда уже события закончились, ты сидишь в скайпе, они на связь не выходят, и ты не знаешь, живы ли они вообще.
Одного, как оказалось потом, без сознания вынесли из мясорубки на Греческой. Второго кинули в кучу трупов возле Дома Профсоюзов, посчитав мёртвым (потом «скорая помощь» обнаружила, что он ещё жив). Через два месяца после событий он всё ещё мог спать только на одном боку, потому что с другой стороны всё было отбито.
Но тогда я этого не знал, и лишь надеялся, что мне не придётся их хоронить.
И вот тогда меня в первый раз прорвало.
Вообще я никогда не был и не стремился быть публичным. Я был штабным аналитиком и политтехнологом, и это меня вполне устраивало. А тут я как вылез на ютуб, как давай матами майдаунов крыть… дебют, так сказать…
Правда, потом оказалось, что со звуком были проблемы и получилось очень тихое видео (я вообще не знаю, сохранилось ли оно).
И вот тогда я уже засветился окончательно. Мне потом ещё долго (пока я в России не сменил номер телефона на местный) звонили «патриоты» Украины с проклятиями и угрозами.
Я никогда не стремился к публичности. И сейчас не гонюсь за количеством подписчиков.
Дисклеймер: Далее я сознательно умалчиваю кучу деталей: кто, что, где, когда и с кем. Потому что я же не Гиркин, у меня не помело, и выдавать в открытый доступ информацию, которая засекречена или которую хотя бы потенциально можно использовать во вред, я не собираюсь.
Меня учили дозировать и фильтровать информацию, я это уже шесть лет делаю, и намерен поступать так и дальше. «А верю/не верю это пусть девчата на цветках гадают. После войны»(с)
Первые несколько дней в Донецке я, конечно, не занимался никакой экономикой. Я занимался по другому своему профилю. Меня учили быть главой пресс-службы политической партии, а это означает не только взаимодействие с журналистами (как большинство думает), но и сбор информации (включая мониторинг СМИ и соцсетей), её обработку и передачу всем необходимым адресатам.
И тут практически сбылась моя детская мечта быть контрразведчиком.
У меня был только комп с интернетом, и я за буквально пару дней развернул целую разведывательную сеть. Большинство людей обращалось ко мне самостоятельно, потому что я был одним из первых, кто писал с Донбасса, что там происходит. Даже большинство российских журналистов и военкоров (кроме тех, кто был в Славянске) появилось позже.
В общем, я привлёк к сбору информации о происходящем на Донбассе свыше 500 человек. Впрочем, не только с Донбасса. Были люди и из Харьковской области, Запорожья, Днепропетровска (в том числе один из телохранителей Коломойского, что было особенно весело), Одессы, Херсона, Николаева и даже из Львова.
Если где-то были передвижения украинских войск по Восточной Украине – я об этом знал. По железной дороге перебрасывают танки – мне присылают фото. По трассе едут грузовики с пехотой – мне присылают видео. Где-то на просёлочной дороге в захолустной деревне проехала БМД – фото с бортовым номером и временем проезда.
А я всю эту информацию сливал дальше по инстанции (нужно сказать, что я не один так работал).
Ну и часть инфы, которую можно было, чтобы не пропадала, я выкладывал в виде репортажей. Так что моя публицистика с Донбасса – это побочный продукт. Который, впрочем, помогал, потому что так на меня ещё больше людей выходило и больше информации сообщало.
Этим, правда, мои источники информации не исчерпывались. Например, как-то в час ночи притащили дюжину компов из местного штаба партии «УДАР», и я несколько часов копался с их жёсткими дисками в поисках полезной информации. Не то, чтобы фонтан, но списки актива по всему региону я оттуда выдрал.
Или составлял реестр собственности майданных олигархов (Коломойского, Порошенко и ряда других) на Донбассе и в Крыму. Ой, палюсь, палюсь…
Ну и в перерывах между всем этим я ещё и мотался по различным делам по Донецку. Участвовал в митинге возле областной администрации, ходил посмотреть на памятник Артёму и так далее.
Где-то через несколько дней я перебрался из Донецка в Луганск. Просто потому, что там у меня были просто шикарные условия работы. Если в Донецке у меня был одинокий комп с интернетом в маленькой комнатушке, то в Луганске я себе развернул настоящий ситуационный центр.
Мне дали зал, в него мы стянули шесть компов и несколько плазменных телевизоров, которые мы развесили по стенам. На двух телевизорах вещали «Россия-24» и ещё что-то из российских телеканалов (звук включался по мере необходимости). На остальных я разводил бурную деятельность.
В том числе я подключился ко всем публичным веб-камерам в регионе. Показывающих площади, дороги, ключевые развязки… я мониторил передвижение укровойск по их собственным вебкам, хе-хе.
У меня этих фото- и видео укровойск было выше крыши. А потом они несколько лет рассказывают о «невидимых российских войсках» и «батарейка в телефоне села». Дегенераты зомбированные.
Спал я эти два месяца по три часа в сутки в лучшем случае. Ложился в два, подрывался в пять. Благо в месте, в котором мы пробыли больше всего времени, была душевая кабинка. Душ и кофе бодрили.
Мониторинг, закрытый отчёт, публичный репортаж (или несколько), участие в совещании, поход в областную администрацию – и так примерно каждый день. Ну, почти…
С 10 по 12 мая я занимался подготовкой к референдуму. Писал репортажи, даже снимал на камеру пресс-конференцию в ЦИК (наверное, первый и последний раз в своей жизни), ночью с 11 на 12-е таскал приезжающие мешки с бюллетенями на четвёртый этаж.
Так что я не только «главный идеолог ЛНР», как было написано на «Миротворце», но ещё и «грузчик сепаратизма».
Утром часов в восемь ещё и взял интервью у главы ЦИК Никитина, заросшего и с такими же красными глазами, как у меня (я-то просто таскал мешки, а он ещё и всё это считал потом с помощниками).
Кстати, недавно мне одно тело пыталось втирать «Да мы всё знаем о тебе! Как ты в тёплой квартирке сидел в Луганске».
На этом месте я стал ржать. Потому что за всё время пребывания на Донбассе я ни разу не спал в квартире. В ситуационном центре, в кемпингах, на базе отдыха, иногда в гостиницах – но ни разу в квартире.
Разоблачители такие разоблачители. Сидит курица на кухне, варит боржч, и мнит себя минимум оперуполномоченным ВЧК или офицером СМЕРШ.
Однако я отвлёкся…
Вообще было «весело». Периодически нам маяковали сменить дислокацию, и мы переезжали на новую точку. Я задолбался таскать эти телевизоры и компы туда-сюда (и, что ещё хуже, каждый раз их отключать-подключать).
Но не зря – один раз мы разминулись с группой захвата СБУ буквально на полтора часа. Мы съехали, а они нагрянули. Линии фронта ведь ещё не было, все шныряли куда хотели (мы тоже, но об этом я рассказывать в ближайшие годы точно не буду). Впрочем, СБУ тогда искало не нас, они охотились на более важных персонажей, просто так совпало.
А в другой раз позвонили непонятные, представились журналистами, сказали, что хотят взять интервью. Договорились о встрече в удобном нам месте. Я давал интервью, под рубашкой на поясе скрытно штурмовой нож, в кармане баллончик со слезоточивой смесью, а в десяти метрах за углом меня прикрывал автоматчик.
Маме моей это показывать нельзя, она до сих пор уверена, что я всё время на Донбассе был в защищённом бункере. Хе-хе.
Параллельно я пытался вести ещё одно расследование. Ополченец с позывным «Рысь» ликвидировал укропского снайпера. И показывал его винтовку, которая визуально была один в один такой же, как та, которую Пашинский увозил с майдана (из которых в спину убивали «небесную сотню»).
Я потом две недели дистанционно напрягал людей в Славянске, чтобы найти эту винтовку и попытаться отследить её происхождение. Но со связью были проблемы, Славянск был в блокаде, попасть туда было нельзя (наши дважды ездили, но не смогли прорваться), и эта ниточка оборвалась…
В общем, через пару дней в моё расписание дня добавились ещё и посещения заседаний народного совета ЛНР. Народный совет был очень народный. В том смысле, что большинство свежеизбранных депутатов понятия не имели о законотворчестве. Периодически они такое предлагали, что у меня уши вяли.
Так что меня ещё и стали припахивать писать законопроекты. Или с нуля, или приводить их в божеский вид.
И да, я таки написал два варианта закона о национализации промышленности. Один жёсткий, второй помягче. К сожалению, жизнь зачастую сложнее наших хотелок.
С Болотовым я виделся буквально несколько раз. Когда он делал официальные заявления, которые журналисты (и я) потом транслировали в СМИ. Он в основном занимался вопросами обороны, а я больше общался с Никитиным, который занимался экономикой.
Предложений у меня было много. Например, я предлагал выпуск «war bond», облигаций оборонного займа. Для воюющих государств это распространённая практика привлечения финансов.
Но и с национализацией, и с облигациями, и с независимой банковской системой от меня первое время отмахивались. У многих была иллюзия, что можно как-то решить всё относительно мирно, утрясти, обойтись без мобилизации ресурсов. И даже если расстаться с Украиной, то относительно мирно.
А потом была первая бойня в Донецком аэропорту с десятками погибших. И почти сразу, 2 июня, налёт украинского штурмовика на центр Луганска.
Я как раз собирался из своей берлоги идти в областную администрацию. Там должны были представить нового министра здравоохранения, а она собиралась рассказать о предпринимаемых мерах.
Только вышел в дорогу. И тут прямо надо мной военный самолёт. Пару минут кружил, потом зашел на атаку и дал очередь по обладминистрации.
Я сразу назад в берлогу, схватил фотографа и оператора, и втроём к месту событий.
УкроСМИ и «пидриоты» потом ещё долго врали про «взорвавшийся кондиционер». От кондиционера не остаётся два ряда воронок.
Ополченцы оцепили сквер перед зданием, потому что не все заряды взорвались. Но я объяснил им, что мы к воронкам подходить не будем, и всё засняли – и на фото, и на видео. И воронки в земле, и обгорелые стены, и раненых, и трупы.
Целились чётко в кабинет Болотова (но его там не было). Попали на этаж ниже. Убили ту самую министра здравоохранения, которая должна была давать пресс-конференцию. Женщина всю жизнь спасала людей, а её убили.
Но в здание попали лишь последние несколько зарядов из очереди. Остальные пришлись в сквер. Там в десяти метрах от воронок была детская площадка, на которой всё лето мамочки выгуливали детей. А за обладминистрацией сразу школа.
Но нацистам плевать. Каратель получил 9 тысяч долларов.
После этого как-то уже даже скептики осознали, что мирно разойтись не удастся. И ко всяким предложениям по мобилизации экономики стали относиться гораздо внимательнее.
Тем более что через несколько дней украинские танки подошли к Счастью, и я впервые проснулся от дальнего грохота выстрелов из танковых орудий.
В общем, затык был в чём. Можно сколько угодно национализировать предприятия, но если все безналичные расчёты идут через процессинговый центр в Киеве, то ни о какой реальной независимости не может идти и речи – все операции могут в любой момент заблокировать, а деньги заморозить/забрать.
Поэтому нужна независимая банковская система, а для этого нужен
а) собственный процессинговый центр для внутренних операций;
б) шлюз для проведения внешнеэкономических транзакций.
С первой частью особых проблем не было. Хотя НБУ вывез своего главного админа вместе со всеми паролями, но сами серваки Нацбанка остались, и их потом хакнули и перепрошили (уже когда я уехал).
А вот вопрос со шлюзом могли решить только в Москве. Поэтому я сдал свою технику, собрал сумку (благо она у меня с собой была одна), сел на автобус до Краснодона, потом на такси до Изварино, потом пешком через границу, и потом на попутном автобусе из Ростова до Москвы.
И уже 18-го июня утром я был на одной тихой улочке в паре сотен метров от Кремля. Адрес не скажу.
Кстати, периодически упоротые российские кастрюльки орут мне «Кто тебя сюда звал?». Звали. Но я не буду называть этих фамилий, потому что
а) не положено;
б) фамилии вам ничего не скажут, вы их всё равно не знаете. Это не публичные люди, и пусть так и дальше остаётся.
Достаточно знать, что банковский шлюз для ЛДНР был сделан, причём сделан именно так, как я и предлагал. И этот шлюз не могут достать никакие американские санкции.
Звание «Зраднык №23» мне нацисты не просто так дали, и я ношу его с гордостью.
Потом я ещё больше года работал в экономической аналитической группе по Донбассу (один только SWOT-анализ экономики Донбасса почти на сотню страниц, не считая других документов). Сотрудничал с МГБ по развалу украинских разведсетей (потом выходили разоблачающие их публикации). Добивался запрета «Свидетелей Иеговы». Списывался с европейскими левыми в Италии, Испании, Германии и других странах, и они организовывали антифашистские митинги в поддержку Донбасса. И много всего другого, что рассказывать пока нельзя.
Меня всегда откровенно веселят истеричные крики «Вали на Украину, организовывай там подполье».
1. Я засвечен. Любые попытки моих прямых контактов с подпольем будут его компрометировать (посмотрите значение этого слова в словаре).
2. Чтобы координировать определённую деятельность в современном мире мне не нужно находиться на месте. Это можно делать и удалённо. Причём не через сети, и даже не через мессенджеры. Сейчас есть весьма экзотические способы связи, которые американский «Эшелон» отследить не в состоянии, потому что просто не знает об их существовании.
3. Выдавать отчёты о такой деятельности в открытый доступ, чтобы порадовать сетевых дегенератов я не буду, извините. :)
Аналогично с криками «Бери автомат, беги в окоп». Корпуса Народной Милиции укомплектованы, и добровольцев не принимают. Куча народу на Донбассе сидит в резервистах, так что во мне (как и во многих других) в окопах не нуждаются. Фронту нужен крепкий тыл, экономика, разведка, пропаганда и многое другое. Одними автоматами не победишь.
Но чтобы это понимать, нужно не быть дегенератом.
Особенно меня веселят такие крики (и первые, и вторые) от людей, которые никогда не были на Донбассе и пальцем о палец не ударили, чтобы ему помочь. А больше всего от престарелых куриц (обоего пола).
Наша семья помогает Донбассу и другими способами, но я не считаю нужным распространяться об этом и пиариться таким образом.
Так что да, я агент СБУ, засланный в Россию, чтобы рассказывать об ужасах евроинтеграции и всячески мешать делать тут майдан.
Укрологика такая укрологика.