Данный комментарий – сокращенная версия материала, опубликованного на сайте Валдайского клуба: http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/rossiya-dilemma-dvoechnika/

События в Сирии, происходившие в октябре 2019 г., стали интересным индикатором современных международных отношений. Два союзника по НАТО – США и Турция – выступили с противоположных позиций по курдскому вопросу. Вашингтону пришлось применять против Анкары экономические санкции, тогда как сама Турция провела военную операцию, не оглядываясь на мнение союзников. Европейский сегмент НАТО продемонстрировал пассивность. Россия в очередной раз укрепила свои позиции, затрачивая минимальные ресурсы и поддерживая равноудалённые отношения с ключевыми региональными центрами силы. Иран продолжает оставаться влиятельным игроком в Сирии, даже несмотря на колоссальное экономическое давление со стороны США. Более того, мотивация капитализировать свои возможности в стране и регионе растет прямо пропорционально желанию Вашингтона наказать Тегеран.

Мощные финансовые и военные ресурсы монархий Персидского залива мало помогают им сыграть решающую роль как в сирийском вопросе, так и на других направлениях. Где-то за далёким горизонтом маячит растущий Китай, который принципиально дистанцируется от ближневосточных дел, но самим фактом своего присутствия становится частью уравнения. На фоне кажущегося отступления в Сирии, США проводят молниеносную операцию по уничтожению лидера запрещенной в России ИГИЛ, пользуясь (по словам американских официальных лиц) молчаливой поддержкой России, правительства Сирии, Турции, Ирака и курдов. При этом американцы не собираются оставлять нефтедобывающие районы и сохраняют жесткое нефтяное эмбарго против Сирии.

Происходящие события можно считать триумфом «агентов» над «структурами». Отдельные игроки показывают, что их действия подчиняются вполне конкретным и прагматичным интересам, а политическая воля перевешивает сложившиеся структурные ограничения – альянсы, международные институты или союзные обязательства. Сама политика «агентов», то есть отдельных государств, не вписывается в линейную логику «чем больше, тем успешнее». Минимальные точечные воздействия, являющиеся результатом тонко продуманных комбинаций или же обыкновенной удачи, приносят серьёзные дивиденды. Тогда как огромная мощь, ресурсы и деньги далеко не гарантируют успех. Конечно, списывать структурные факторы в утиль преждевременно. Все же колея союзнических отношений США и Турции уже не в первый раз амортизирует политические разногласия по отдельным вопросам. Однако сделки всё более ситуативны, а за тактическими задачами размываются стратегические горизонты. Также рано списывать со счетов и саму силу государств. По меткому замечанию Кеннета Уолца, сильные государства, конечно, могут ошибаться, а слабые в отдельных ситуациях действовать более успешно. Однако у сильных – больше запаса прочности, а значит и больше число попыток. И если сильные могут позволить себе роскошь ошибаться, то для слабых любая ошибка может стать фатальной.

Происходящие события возвращают к одному из базовых вопросов науки о международных отношениях – в чём состоят параметры мощи современных государственных игроков? Что делает одних сильнее, а других слабее? Есть ли универсальная формула мощи и влияния, позволяющая добиваться результатов в различных ситуациях?

Попытки найти универсальную формулу, по которой можно сравнивать все государства, предпринимались достаточно давно и популярны до настоящего времени. В основе любой такой формулы, как правило, лежат параметры экономики и военной мощи. Так, например, в известном американском проекте Expected Utility Generation Скотта Беннтта и Алана Стэма, использовались такие параметры как численность вооружённых сил, оборонные расходы, производство энергии, выплавка металлов, численность населения и городского населения. При всей относительности параметров, акцент на экономике и военном потенциале свойственен универсальным сравнениям. Вопрос в более или менее тонкой настройке индексов, которые позволяли бы учесть различные нюансы. В российском проекте Андрея Мельвиля и его коллег «Политический атлас современности» предпринималась попытка учесть такие нюансы, добавив к ним индикаторы технологического развития и «мягкой силы».

Однако универсальные формулы мощи страдают недостатками. Первый – любое глобальное распределение мощи будет асимметричным. Это отражение объективной реальности и вряд ли является недостатком метода как такового. Практически любой индекс потенциалов мощи выявляет наличие одного сверхлидера, нескольких лидеров и остальной массы государств, которые отстают в десятки и даже сотни раз. Использование такой проекции даёт мало пользы для объяснения конкретных ситуаций с участием локальных игроков, которые формально являются слабыми, но в конкретной ситуации оказываются незаменимыми. Кроме того, большая нелинейность возникает тогда, когда речь заходит о качестве отношений между государствами. Например, Соединенные Штаты обладают значительно большей мощью в сравнении с Россией, Индией или КНР. Но сценарий открытой военной агрессии США против любого из этих государств крайне маловероятен в силу его высокой цены. Более того, даже когда речь заходит о возможных силовых акциях против Ирана – значительно более слабого игрока без ядерного оружия – в Вашингтоне тщательно обдумывают и пока отказываются от подобного решения, так как его цена также может оказаться высокой. Иными словами, соотношение сил даёт мало представления и качестве отношений между государствами.

Другой недостаток в том, что параметры мощи сосуществуют с иными измерениями жизни «агента», то есть современного государства. В статистическом плане они могут быть мало связаны с параметрами мощи. Среди мощных держав есть и демократии, и автократии, есть более и менее благополучные в плане качества жизни. Есть и федерации, и централизованные модели, более или менее коррумпированные системы... Реалисты вроде бы правы, призывая отделять мощь и внешнюю политику от устройства государства и внутриполитических вопросов. Однако в отдельных эпизодах данные параметры вдруг начинают играть серьезную роль. СССР в 1989 г. по своим статистическим параметрам мощи находился в неплохой форме. Он был супердержавой со второй экономикой в мире, приличным демографическим потенциалом, развитой промышленностью и технологиями, лучшей армией в мире. Развалился он по историческим меркам в одночасье. Причём немалую роль сыграло то, что вообще не поддаётся измерению – состояние элит, «надлом духа и воли», подспудный нигилизм и тотальный цинизм в отношении существующей идеологии. Столь же неосязаемые параметры вытащили Россию в высшую лигу мировой политики тогда, когда по формальным признакам ее давно списали в число «медленно увядающих держав» и «обломков империи» с реактивной внешней политикой, вымирающим и спивающимся населением, без всяких шансов на будущее.

Тот же «Политический атлас» в свое время показал важную закономерность. Если мощь рассматривать не саму по себе, а в сочетании с иными параметрами жизни государства – политическим режимом, качеством жизни, состоянием государственности, уровнем угроз – «картина мира» получается несколько иной. Вместо линейной шкалы образуется калейдоскоп различных кластеров государств. И у каждого кластера свое измерение. То есть современные государства живут как бы в параллельных реальностях. У «клуба» великих держав – одно измерение и повестка. У кластера развитых, но относительно небольших в военном плане – иная. У кластера отстающих и борющихся за выживание – третья. Кластеры и их повестки – проницаемы. В один прекрасный день в кластер «отстающих» или даже «благополучных» могут постучаться из кластера «великих» со своей не всегда удобной повесткой в виде бомбардировок, секретных операций, санкций или открытых интервенций.

Что всё это означает для России? Банальная, но часто игнорируемая истина в том, что Россия – весьма уникальная по мировым меркам страна. На протяжении долгих лет мы занимаемся самобичеванием, пытаясь быть похожим на кого-то. Ах, посмотрите, как растут Индия и КНР – а как же мы? Посмотрите, как славно живут немцы, а что у нас? Какие замечательные чеболи в Южной Корее – и нам бы так! Как напористы и бесцеремонны американцы – пример для подражания! Как здорово работает демократия в Швейцарии – а у нас? Мы уподобляемся «двоечнику», которого родители ежедневно отчитывают, приводя поочередно в пример соседских детей. Вася играет в шахматы, Петя на скрипке, Коля уже помогает отцу в лавке, а Маша вообще отличница и ходит в два кружка. А ты – лоботряс – большая детина с недобрым взглядом, в рваной форме, двойками и синяком под глазом. Проблема (и возможность) в том, что двоечник никогда даже теоретически не станет Васей, Петей, Колей и тем более Машей. Что отнюдь не означает, что у «двоечника» нет шансов и своей формулы успеха. Дилемма в том, тянуться ли к упомянутым «успешным» в своём роде одноклассникам или идти своим путем?