На протяжении десятилетий, если не столетий, ученые спорят о том, что важнее в международных делах: структурные элементы, такие как соотношение сил между государствами, или идеи и решения отдельных руководителей. Но, по крайней мере, в США президент Дональд Трамп может положить конец этим дебатам.

Начинал Трамп медленно, но сегодня он влияет почти на все аспекты американской внешней политики. И результаты не очень-то вдохновляют. Трамп, действуя в ущерб национальным интересам, индивидуализировал, приватизировал и лишил официального статуса внешнюю политику. Такая тенденция в последние месяцы существенно ускорилась, приведя к двум катастрофическим оплошностям в отношении Украины и Сирии. В этом процессе пострадало американское общество, союзники США оказались в проигрыше, а враги добились успеха, причем больше всех выиграл российский президент Владимир Путин.

Поступать правильно

Три года назад Соединенные Штаты были самым сильным и влиятельным в мире государством, способным воздействовать на ход и исход событий на всех континентах и по всем вопросам. Но заняв президентский пост, Трамп решил перейти к отступлению. Он реализует свою доктрину ухода энергично и напористо. Почти сразу после прихода в Белый дом президент вышел из торгового соглашения с участием 12 стран, известного как Транстихоокеанское партнерство. Затем он вышел из ядерного соглашения с Ираном, из Парижского соглашения по климату и из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) с Россией. А сейчас он грозит выйти из множества других международных договоров и организаций.

Тем не менее, были намеки на преемственность с предыдущими администрациями, по крайней мере, в первый год президентства Трампа. По опыту и послужному списку высокопоставленные руководители из сферы национальной безопасности в администрации Трампа не уступали коллегам из предыдущих администраций, особенно когда в феврале 2017 года советником по национальной безопасности стал Герберт Макмастер. Следуя традиции предшественников, Трамп не стал тысячами и десятками тысяч отправлять в отставку внепартийных профессионалов из многочисленных министерств и ведомств, занимающихся выработкой и реализацией американской внешней политики.

Эти силы преемственности, а также конгресс, независимые СМИ, деловые круги и неправительственные организации какое-то время влияли на внешнюю политику администрации и сдерживали ее. Хотя Трамп жаловался на «бесконечные войны», это поначалу не выливалось в вывод американских войск из Афганистана, Ирака и Сирии. В Азии его администрация более систематично выявляла угрозы экономике и безопасности со стороны Китая, но этот сдвиг начался еще до его прихода к власти и отражал формирующийся двухпартийный консенсус. Трамп ругал НАТО, но Соединенные Штаты не вышли из состава альянса.

Даже его политика в отношении России поначалу мало чем отличалась от политики президента Барака Обамы после 2014 года. В качестве кандидата Трамп говорил об отмене санкций против России и о признании захвата Крыма законным, однако на деле его администрация усилила санкции против России, не признала аннексию Крымского полуострова, активизировала поддержку НАТО и даже превзошла Обаму, предоставив летальную военную помощь Украине. Трамп внес одно желанное для Кремля изменение в американскую внешнюю политику, перестав обсуждать демократические реформы и нарушения прав человека. Но это было все, дальше этого Трамп не пошел.

У Москвы такая преемственность во внешней политике вызывала разочарование. Подручные Путина на российском телевидении жаловались на слабость Трампа, виня во всем американское «государство в государстве», или «глубинное государство» (так оппозиционная часть американской печати называет милитаристски настроенных сотрудников госаппарата США, которые делают выбор в пользу использования силы даже без учета демократических процедур — например, результатов выборов, пожеланий мирного решения и т.д. — прим. ред.). Трамп хочет «поступать правильно», утверждали они, но его сдерживает консервативная внешнеполитическая элита, заправляющая ведомствами национальной безопасности. Это профи-бюрократы из госдепа, Минобороны и ЦРУ, а также русофобы из ведущих СМИ и Демпартии.

Сам Путин назвал внутреннюю политику США главным препятствием, мешающим Трампу улучшить отношения с Россией. Он был прав. Но против американского президента действовало не какое-то зловещее государство в государстве. Нет, это работавшие в его администрации профессиональные сотрудники из сферы национальной безопасности, включая и его политических назначенцев, — это они сдерживали Трампа, не давая ему в полной мере проявить свои симпатии к Путину.

Развал бюрократии

В конечном итоге Кремль может добиться того, чего он хочет. Постепенно, особенно с прошлого года, Трамп разрушает обычный процесс принятия решений по вопросам национальной безопасности. Он оттесняет профессионалов, которые обычно формируют и осуществляют внешнюю политику США, и ставит превыше всего свои частные интересы и необдуманные личные теории, на которые часто влияют дезинформация и конспирологические небылицы. Это катастрофа для национальных интересов США и подарок для России.

С тех пор, как Макмастер в апреле 2018 года покинул администрацию, от стандартного порядка принятия решений по вопросам национальной безопасности отказались. Трамп редко бывает на заседаниях Совета национальной безопасности. Он предпочитает принимать решения самостоятельно, основываясь на интуиции и личных предпочтениях и не пользуясь советами экспертов. В этом месяце его новый советник по национальной безопасности Роберт О'Брайен (Robert O'Brien) объявил о планах по существенному сокращению аппарата Совета национальной безопасности и по замене кадровых сотрудников политическими назначенцами.

Ставший скандальным телефонный разговор Трампа с украинским президентом Владимиром Зеленским показал, насколько разлажен механизм работы Белого дома. Похоже, никто заранее не обсуждал вопрос о том, каких целей в сфере национальной безопасности надо добиться в процессе этого разговора. Трамп не читал утвержденные Советом национальной безопасности тезисы беседы. Больше всего шокирует то, что советник по национальной безопасности Джон Болтон не вводил Трампа в курс дела перед разговором и даже не слушал беседу двух президентов. В равной мере пугающе необычно и то, что на линии был госсекретарь Майк Помпео.

Состоявшийся в начале октября разговор Трампа с турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, после которого американский президент дал зеленый свет турецкому военному вторжению в Сирию, проходил по тому же сценарию. Совет национальной безопасности не проводил накануне никаких совещаний и не обсуждал целесообразность уступок Эрдогану. Не было брифинга перед разговором, не было тезисов беседы, которые заранее готовит аппарат совета. Странное, непрофессиональное и абсолютно безрезультатное письмо Трампа, в котором он рекомендовал Эрдогану «не быть дураком», тоже составлялось явно не в кабинетах Совета национальной безопасности и не проходило процедуру экспертного анализа.

Другие министерства и ведомства тоже сталкиваются с тем, что их нормы и процедуры, не говоря уже о профессиональной этике, подвергаются со стороны президента своеобразным атакам. Первой мишенью для Трампа еще до инаугурации стало ЦРУ. Потом под прицел попало ФБР и разведывательное сообщество в целом. В июле 2018 года Трамп, стоя рядом с Путиным на саммите в Хельсинки, посмел публично отвергнуть выводы американской разведки о том, что Россия в 2016 году проводила кампанию вмешательства в президентские выборы.

Точно так же Трамп серьезно подорвал авторитет и компетентность Госдепартамента, беспечно предположив, что он вполне в состоянии лично выполнять трудную работу дипломатии. Такой подход пока не принес явных успехов ни в Афганистане, ни в Китае, ни в Иране, ни в Северной Корее. Но он испортил отношения президента с кадровыми дипломатами. Эти отношения подверглись еще большим испытаниям, когда он решил уволить американского посла на Украине Мэри Йованович (Marie Yovanovitch) на основании беспочвенных слухов, которые распространяло частное лицо — скорее всего, личный адвокат Трампа Руди Джулиани (Rudy Giuliani).

Трамп вывел американские войска из Сирии, по всей видимости, приняв это решение самолично и с бухты-барахты. Это решение точно так же ослабило позиции Госдепартамента и подорвало репутацию воевавших в Сирии американских солдат, многие из которых почувствовали унижение и стыд от того, что были вынуждены бросить своих курдских союзников на произвол судьбы. У трех важнейших для внешней политики США институтов, какими являются разведывательное сообщество, Госдепартамент и Пентагон, сегодня очень плохие отношения с президентом.

Нанесенный ущерб

Наступление Трампа на традиционный процесс принятия решений позволило ему индивидуализировать и приватизировать американскую внешнюю политику, причем зачастую в более выгодном для Кремля, чем для Белого дома направлении. Ярким и очень тревожным проявлением этого факта стал июльский телефонный разговор президента с Зеленским, когда Трамп предложил возобновить военную помощь Украине и встретиться с новоизбранным президентом Зеленским в Овальном кабинете. Взамен Трамп попросил Зеленского начать расследование в отношении сына вице-президента Джо Байдена Хантера, которого совершенно бездоказательно обвинили в коррупции, а также расследовать мнимое вмешательство Украины в президентские выборы в США в 2016 году. (Запись того разговора теперь подтверждена новыми доказательствами в виде текстовых сообщений, которыми обменивались дипломаты из Госдепартамента и украинские чиновники, а также показаниями американских официальных лиц, занимающихся отношениями США и Украины.)

Даже не упомянув во время разговора с Зеленским военную интервенцию России в Крыму и в Донбассе, Трамп продемонстрировал свое явное безразличие к суверенитету Украины и к укреплению демократии в этой стране. Это большая победа Путина. Трамп политизировал военную помощь Украине, и это ослабило некогда нерушимую преданность США делу обороны этой страны. Это еще один подарок Путину. Записав, а затем сделав достоянием гласности то, как Зеленский во время разговора угодливо льстит ему, Трамп ослабил нового украинского лидера. Это еще один плюс в копилку Путина. Впоследствии президент неоднократно называл Украину коррумпированным государством, и это тоже навредило ее репутации в момент, когда у нового президента Зеленского и парламента появилась возможность порвать с коррупционным прошлым. И это было еще одно очко в пользу Путина.

И в этот список не входит ущерб самим Соединенным Штатам. Попытки Трампа воспользоваться деньгами налогоплательщиков в личных целях нанесли вред репутации США как лидера свободного мира. Начатая процедура импичмента отвлечет администрацию Трампа от решения важнейших внешнеполитических вопросов, касающихся Китая, Ирана, Северной Кореи и Венесуэлы.

Ошибочные и односторонние решения Трампа по Сирии играют на руку Путину. Москве выгодна та напряженность, которая возникла в НАТО из-за турецкого наступления против курдов. Курды, со своей стороны, в отчаянной попытке найти нового защитника обратились к сирийскому диктатору Башару аль-Асаду и к Путину. В целом уход США из Сирии усилил других врагов Америки, таких как Асад, «Хезболла», Иран и «Исламское государство» (запрещено в России — прим. перев.). Американское отступление также деморализовало ближайших союзников США в регионе. Теперь Вашингтон кажется ненадежным союзником, а Москва утверждается в роли альтернативного вершителя судеб в ближневосточном регионе. Такое впечатление возникает не только у курдов, но также у саудовцев, турок и израильтян.

Если бы существовал стандартный процесс формирования и осуществления американской внешней политики, все эти опасности можно было бы спрогнозировать и постараться предотвратить. Но такого процесса больше нет, и один-единственный человек получил возможность радикально переформатировать американскую внешнюю политику в своих личных интересах и на основании ложной интуиции. На Украине и в Сирии, которые стали крупнейшими аренами российско-американского конфликта за последнее десятилетие, Трамп просто дарит Путину и его союзникам одну крупную победу за другой, не оказывая России должного сопротивления и ничего не получая взамен.