«Бритва» Обамы

Размышления скептика после лиссабонского заседания Совета Россия-НАТО

В новой концепции НАТО, рассчитанной на ближайшие 10 лет, действительно, сказано о партнерстве с Россией. Однако документ, определяющий политику мощнейшего и единственного в мире военного блока, вызывает весьма противоречивые чувства.

С одной стороны, повод для оптимизма, вроде как, есть. Впервые в истории Североатлантический альянс, созданный в 1949 г. для сдерживания СССР, открыто признал, что правопреемница последнего - Россия угрозой для Запада не является, и с ней необходимо сотрудничать. Но, с другой стороны, в концепции указано, что военный блок не собирается замыкаться в нынешних границах и готов принять в свои ряды новые государства, в том числе и бывшие республики Советского Союза. Не идет речь и о том, что США или другие страны альянса не будут размещать элементы противоракетной обороны возле российских границ (здесь чаще других называется Румыния). Напротив, лидеры альянса считают свою организацию «ключевым поставщиком стабильности в мире». И, дескать, менять здесь нечего. Нет в документе и никаких обязательств по сокращению вооружений у границ России. Так, страны Прибалтики и не собираются подписывать Договор об ограничении обычных вооружённых сил в Европе. Концепция НАТО обходит также вопрос необходимости заключения нового договора о европейской безопасности, на чем настаивает Россия, а о создании общей ПРО не говорится даже в качестве долгосрочной цели.

С восточного и юго-восточного направления, которое Россия берется защитить, НАТО, да и Россия, не исключено, тоже, в перспективе может подвергнуться ракетному удару. На Ближнем и Среднем востоке находится ряд государств, разрабатывающих и производящих баллистические ракеты, дальность действия которых постоянно растет. Но на западе и юго-западе картина совершенно иная. Здесь кроме собственно членов альянса нет стран, обладающих достаточным научно-техническим потенциалом для разработки и производства баллистических ракет соответствующего радиуса действия. От кого в таком случае намерена защищаться НАТО?

Ответ прозрачен, и закономерно, что альянсу так и не удалось развеять опасения России по поводу дальнейших евроатлантических планов. Да и факты, что называется, упрямая вещь. Недавно, например, Agence France-Presse, со ссылкой на заявление министра обороны Польши Богдана Клиха, сообщило, что с 2013 г. Варшава предоставит свои авиабазы для истребителей F-16 и военно-транспортных самолетов Hercules ВВС США. Отметим, что в Польше уже базируются батареи комплексов ПВО Patriot. В ближайшем будущем планируется размещение элементов глобальной ПРО, представляющей собой, по сути, третий позиционный район противоракетной обороны, от которого, якобы, администрация президента Обамы отказалась. Хорошо известно, что американские противовоздушные и противоракетные системы в непосредственной близости от границы России уже не раз вызывали протесты со стороны Москвы. Но теперь есть основания ставить вопрос шире: если отныне Россия - стратегический партнер, то что будет с американскими военными базами в Европе? Раньше они нужны были для сдерживания потенциального противника, а какая надобность в них сегодня?

Эти важные решения, оказывается, вне компетенции альянса. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен говорит, что «в конце концов, это дело американцев - решать, где они хотят развертывать свои силы и военные базы совместно, конечно, со странами, на территории которых эти базы находятся. Что касается меня лично, то я считаю очень важным американское присутствие в Европе».

Это по-прежнему realpolitik, то есть, не в последнюю очередь, а может, и в первую, ставка на военную силу. Но НАТО – это, прежде всего, США, и таким образом, заявленное на саммите стратегическое партнерство рискует остаться на уровне громких деклараций. Данное обстоятельство тоже не может не вызывать у России беспокойства, поскольку именно ставка на силовое решение проблем глобального характера остается самым сложным в отношениях России с НАТО. Да и не только с НАТО.

По мнению генсека НАТО, расширение Североатлантического союза на восток пошло на пользу России. Она, мол, впервые в своей истории получила стабильных и предсказуемых соседей на западной границе. Это далеко не так, да и при чем тут НАТО? Канадская газета Global Research пишет, например: «На самом деле, НАТО является инструментом стратегии США. Его единственная действующая стратегическая концепция – это та, которую осуществляют США». Главную роль в «перезагрузке» между Россией и альянсом сыграла позиция США, делает однозначный вывод газета Le Temps: «Несмотря на противодействие стран Балтики, Польши и Чехии, Барак Обама хочет и дальше развивать отношения с Кремлем».

К мнению авторитетных изданий нельзя не прислушаться. Сегодня, когда отгремели бравурные фанфары по поводу заседания Совета Россия-НАТО, стало понятно, что НАТО, собственно, как не имела своей стратегии, так, в принципе, и не может ее иметь. Суть принятой в Лиссабоне «новой концепции» выразил Збигнев Бжезинский, считающий НАТО одним из институтов, призванных сохранить американскую гегемонию. Истинная концепция США, главным образом, заключается в том, чтобы «изолировать, запугать и в конечном счете спровоцировать крупные страны, считающиеся соперниками», прежде всего - Россию и Китай.

Потому подчеркнем особо: только реализация соглашений по Афганистану может принести России невиртуальную выгоду. И грех этим обстоятельством не воспользоваться. Потомки не простят.

Напомним: Россия и НАТО договорились расширить рамки наземного транзита в Афганистан, в том числе, обратного вывоза грузов, которые, как заверил Расмуссен, будут «нелетальными». За что Россия будет получать немалые деньги. Намного больше сил и средств сэкономит при этом НАТО, однако подлинный российский интерес в другом. Незадолго до лиссабонского саммита генсек НАТО раскрыл одну из сторон этого интереса. В интервью газете «Ъ» он сказал: «Русским важен наш успех в Афганистане. Москве невыгоден наш провал там. Из своего опыта Россия знает, насколько опасна для ее безопасности нестабильность в этом регионе. Это и угроза терроризма, и наркотрафик из Афганистана. Россия страдает от постоянных террористических атак, от потока афганских наркотиков. И мы должны сотрудничать для того, чтобы вместе этому противостоять».

Действительно, продолжающаяся уже десятый год операция НАТО в Афганистане все чаще называется бесперспективной. Военной коалиции не удалось ни ликвидировать структуру движения «Талибан», ни стабилизировать режим Хамида Карзая настолько, чтобы тот мог самостоятельно поддерживать свою безопасность. Дмитрий Медведев прокомментировал план НАТО вывести войска из Афганистана через четыре года так: «…трудно оценивать реалистичность такого рода планов. Я считаю, что ситуация в Афганистане пока, мягко говоря, далека от успокоения… Все-таки степень поляризации, существующая в афганском обществе, очень велика, террористическая угроза, исходящая из Афганистана, тоже велика. Поэтому возможно ли это сделать в ближайшем будущем, не знаю, у меня есть сомнения. Но, в конечном счете, эти решения останутся за теми, кто когда-то принимал решение о помощи Афганистану. Мы бы хотели, чтобы после завершения пребывания соответствующих сил, Афганистан мог развиваться самостоятельно в качестве эффективного государства». Но ни у США, ни у НАТО в целом, ни у России в настоящее время нет альтернатив стратегии поддержки Карзая.

США потеряют роль мирового лидера. Будет конкретно поставлена под сомнение необходимость НАТО как структуры, существующей ныне исключительно благодаря развязанным ею же войнам – в Югославии, Ираке, Афганистане, якобы, за права человека и торжество демократии. Безопасности России, учитывая уязвимость ее южных границ и военно-экономическую беспомощность центральноазиатских участников ОДКБ, наносится непоправимый удар. Устоявшийся миропорядок рушится, начинается беспощадная борьба за передел мира. Именно потому Россия и НАТО вынуждены прилагать усилия к тому, чтобы операция в Афганистане продолжалась. И роль России в этой войне постоянно растет. Поставки вертолетов афганской армии, согласие российской стороны расширить подготовку специалистов по борьбе с наркотиками на Пакистан и открыть в Санкт-Петербурге второй центр (афганские наркополицейские готовятся в подмосковном Домодедово), соглашение об увеличении железнодорожного транзита через свою территорию дают России весомые рычаги влияния на мировую политику. Россия практически становится таким игроком на «шахматной доске» (по Бжезинскому), с мнением которого по всем значимым вопросам уже нельзя не считаться.

Об этих, столь нежелательных для США и НАТО последствиях сотрудничества с Россией в Афганистане, западные партнеры предпочитают помалкивать. Попросту говоря, занимаются словоблудием: говорят исключительно об историческом значении лиссабонского саммита, о «перезагрузке», второй после американской, разумеется, - в отношениях России и НАТО, о «свежем старте» в российско-натовском сотрудничестве и т.д. Стараются, таким образом, заболтать факт, от которого теперь никуда не деться ни Западу в целом, ни России, преднамеренно сужая акценты исключительно к афганской проблеме.

Судя по заявлениям и комментариям российских политиков, понимают далеко не все.

Но как бы там ни было, в принципе, стороны могут быть довольны встречей. Противоречия, конечно, не исчезли, но сегодня уже есть основания на равных говорить о потеплении в отношениях, и не от хорошей, добавим, натовской жизни. Главное, как заметил Дмитрий Медведев, чтобы это не был очередной виток, который закончится очередной конфронтацией. А предпосылки к этому сохраняются и в Европе, и в Азии. Генсек Расмуссен от имени альянса подписал в Лиссабоне с президентом Афганистана Хамидом Карзаем соглашение о долгосрочном партнерстве между НАТО и Афганистаном, значит, война будет продолжена. В какой форме, чьими руками и с какими последствиями – это другой вопрос. Для Америки самым существенным во всей лиссабонской игре было добиться многомерного участия России в афганской авантюре. Обаме из двух зол - проигрыша непопулярной в Штатах войны, следовательно, краха своей политической карьеры и значительной зависимости Америки от политики Москвы в Афганистане (теперь не только там), - пришлось выбрать меньшее: отбросив все идеологические наслоения, противоречия, добиваться расширения сотрудничества с Россией. Ради чего, собственно, и затевался саммит. К чему Обама шел все годы своего президентского правления и в Лиссабоне пришел, наконец.

Как там говаривал в подобных ситуациях умница-монах Уильям Оккам, утверждая в философии новый методологический принцип? Pluralitas non est ponenda sine necessitate, что по-русски означает «Без необходимости не следует утверждать многое», или ««Не следует множить сущее без необходимости». Принцип этот сегодня называют «Бритва Оккама». Барак Обама, сосредоточившись на афганских проблемах, волей-неволей тоже создал «бритву». Обоюдоострую, заметим, оттого и для России опасную.

Специально для Столетия