Толерантные авгуры

Наверное, я недочеловек. После того, что произошло в моей жизни, любой приличный самурай давно сделал бы себе сеппуку. Мне дважды за месяц сказали, что я не толерантен.

К счастью, я не чиновник. Для столоначальника подобная характеристика – жирный крест на карьере. «Нетолерантность» может означать все что угодно. Возможно, я по ночам, повязав белые шнурки на берцы, охочусь на вьетнамцев. А может я просто отправил в пеший эротический поход придурка, призывавшего меня к трезвости и вегетарианству.

Ведь смысловое ядро толерантности – это терпимость по отношению к чужим мнениям, верованиям, поведению. Следовательно, я должен спокойно и с пониманием относится к идее посадить в тюрьму всех неславян и провести расследование, чем они тут у нас в России занимались. Я должен с уважением выслушать дятла, который утверждает, что моей стране нужен новый Сталин. А сколько еще встречаешь интересных мнений! Что долги отдают трусы. Что в любви третий не лишний, а запасной. Что за сто километров от дома все супруги холостые. Как толерантный человек, я должен был бы кивать и улыбаться, а если и выражать свое несогласие, то цивилизовано: «Не кажется ли вам, друг мой, что ваша идея вызвать к нам в баню малолетних филиппинских проституток несколько вульгарна для джентльмена?».

Я уже слышу вежливый хор оппонентов: «Что ты несешь? При чем здесь толерантность? Ты еще Чикатило сюда приплети?». Спору нет, идея терпимого отношения друг к другу – очень христианская. Ведь как было бы здорово, чтобы араб с евреем за чашечкой сакэ мирно разговаривали о Конфуции. Но главная неудача христианства как раз и заключается в невозможности реализовать эту идею в падшем мире на протяжении стольких веков. По сегодняшней жизни часто бывает, что идея, брошенная в массы – это девка, брошенная в полк. Упавшее в нашу почву зерно толерантности нередко приносит плоды лишь в виде лицемерия, трусости и конформизма его носителей.

Случилось так, что слово «толерантность», услышав которое еще несколько лет назад 95% россиян лезли в словари, пришло в обиход не снизу, а сверху. Глава государства как-то сказал, что «нужно быть толерантнее», и новое слово пошло по трубам низовых властных структур, постепенно оформляясь в некую концепцию – что-то вроде новых правил этикета. Ни один другой термин или выражение не был так бодро подхвачен верхушкой общества – разве что «гнойный гламур».

Потребительское мультикультурное общество устроено таким образом, что его уже невозможно увлечь чем-то несвязанным с властью и деньгами. Поэтому толерантность в нем автоматически превращается из цели в средство, например, завалить оппонента по дискуссии в прямом эфире: «Что это вы, батенька, — против строительства новой мечети? Это же не толерантно, архинетолерантно! Вы, наверное, и курс нашей партии и правительства не поддерживаете?». И оппонент станет куда осторожнее высказываться. Думаете, нет? Тогда пусть попробует какой-нибудь вице-губернатор публично заявить, что, например, «толерантность – это очередной хомут на шее моей свободы». Посмотрите, что в ближайшем будущем произойдет с его карьерой.

Конечно, обвинять в нетолерантности можно далеко не везде. Это что-то вроде подозрения в контрреволюции в двадцатые годы – совершенно непонятно, что за этим словом скрывается, а кончится все может стенкой. После жестоких разгонов «маршей несогласных» обвинения в нетерпимости принимались петербургскими властями наиболее болезненно – за ними могут наступить оргвыводы. А запреты «Русского марша» или концерта группы «Ленинград» — говорят о терпимости к чужим взглядам и вкусам? А партийные списки и назначения губернаторов?

Сегодня больше всех говорят о толерантности чиновники. То есть те люди, которые, приходя утром на работу, снимают трубку с телефонного аппарата и кладут рядом. Ведь нужные люди всегда позвонят им на мобильник, а голоса просителей из народа только отвлекают от работы.

Как правило, средний руки столоначальник нетолерантен априори. Стоит написать о каком-нибудь безобразии – никто ведь не бежит его исправлять. Чаще всего борются не с порочным явлением, а с его попаданием в СМИ: попытки договориться, суды, контроль за утечками информации и жалкий лепет оправдания. Внутри своей системы чиновник входит в команду, которая борется за влияние с другой командой. Какая терпимость к чужому мнению? Вспомните хотя бы любые из прошедших выборов.

Но это ограничения системы, а есть личные качества. Я постоянно замечаю, что многие толерантные люди обязательно хотят кого-нибудь посадить или расстрелять. Либо американцев, либо гаишников, либо правительство, либо панков, либо всех баб, либо мужиков. Белые воротнички чаще всего презирают гастарбайтеров из тюркских племен, но с трибун говорят о сближении культур, братстве народов и даже предлагают расселять приезжих в бездетные петербургские семьи. И улыбаются друг другу. И подмигивают.

Денис Терентьев