Не менее важно, что он дал обещание, для начала исполнения которого сегодня он пытается стащить деньги у Пентагона:
«Я выстрою великую стену, никто не строит стен лучше меня, поверьте, и выстрою их очень недорого, я выстрою великую, великую стену на нашей южной границе. И я заставлю мексиканцев заплатить за эту стену. Запомните мои слова».
Все помнят, что тогда на планете была лишь одна стена, ей сотни лет и (если верить мифу), её видно из космоса — Великая Китайская Стена. Без сомнения, она и стала для Дональда Трампа ориентиром. По правде говоря, для большинства из нас его страстное увлечение в той кампании границами, мигрантами и стенами, как и многое другое в единственной в своём роде президентской гонке казалось неповторимым и чем-то новым в американской политике.
Но дело не в этом. Основная фишка Дональда Трампа — помимо его замечательного умения светиться перед камерами где бы они не находились, фокусировать их на себе и поддерживать «ощущение настороженности» — в необъяснимой способности уловить настроение момента, эмоциональный настрой происходящего, что другие политики по-видимому ощутить не способны. Сюда определённо входит и великая, великая стена (которая, вероятно, никогда на самом деле не появится) на нашей южной границе.
Что сегодня демонстрирует постоянный автор TomDispatch Тодд Миллер (и в своей новой книге «Империя границ: экспансия американской границы по всему свету»), так это что Трамп, наш уже главный сторонник теории, что Обама родился вне США, когда начал в 2015 году президентскую кампанию, странным образом ухватил не просто быстро растущие националистические чувства белого населения, но и навязчивую идею официальной Америки относительно границ — не столько огораживанием в этой стране, сколько огораживанием «их» в глобальном масштабе. Как проясняет Миллер, к тому моменту, когда он встал на тот самый эскалатор, американское стремление «огородить» перспективы нашего мира вышло далеко за рамки нашей южной границы, и каким-то образом Дональд Трамп понял это тогда, когда многие этого не понимали.
Том.
* * *
Товары широкого потребления из Мексики перед выгрузкой в Сьюдад-Текум-Умань, Гватемала, июнь 2019 года. Фотограф: Алехандро Чегарра / Bloomberg.
Водитель пассажирского мини-фургона съехал на обочину дороги, оглянулся и спросил: «Впереди пункт иммиграционного контроля. У всех есть документы?».
Мы находились чуть севернее границы с Гватемалой, у городка Сьюдад-Идальго, что в мексиканском штате Чьяпас. В фургончике нас было десятеро: восемь человек — семья из Монте-Рико, Гватемала, фотограф Джефф Эбботт и я. Водитель указал на уже видневшийся дорожный блок. Со своего места сзади я мог увидеть служащих в форме, расспрашивающих людей в остановленных автомобилях.
Был палящий августовский день 2014 года. Тёмные облака клубились над головой, грозя дождём. Смолк негромкий шёпот семьи, которую я впервые увидел не более получаса назад. Они лишь недавно прибыли на мексиканскую сторону реки Сучьяте на плоту, сделанном из огромных автомобильных камер и деревянных досок, и уже сидели в микроавтобусе, когда в него втиснулись Эбботт и я.
Пассажиры из Гватемалы прибывают в Сьюдад-Идальго, Мексика.
Они оказались шумной компанией. «Добро пожаловать в семью», сказала женщина, позже представившаяся Сандрой. «По крайней мере, на поездку до Тапачула!». Последовал громкий смех. Они направлялись на поминки члена семьи в Мехико и, как люди здесь делали всегда, они просто пересекли реку, избегая расположенного менее чем в миле официального пропускного пункта. Как и многие политические границы в мире та, что разделяет Гватемалу и Мексику, была официально демаркирована относительно недавно — в 1882 году — разрезав регион с сильными семейными, общественными и языковыми связями.
Расположенный перед нами пропускной пункт входил в новую демаркационную линию: в 1000 миль к югу от границы США. Месяцем ранее в июле 2014 года, когда мексиканские официальные лица объявили об укреплении собственной границы по так называемой Programa Frontera Sur (программа Южной границы), США сразу же приветствовали новую «стратегию южной границы» страны в пресс-релизе посольства.
По много-миллиардной программе военной помощи, известной как инициатива «Мерида», как выяснилось, США ещё в эру до Дональда Трампа в значительной мере поддерживали пограничную стратегию мексиканского правительства, в том числе укрепляя систему биометрической и другой идентификации. В самом деле, помощь США в укреплении южной границы Мексики уже включала просвечивание микроавтобусов рентгеновскими лучами и снаряжение для поиска контрабанды, финансирование Государственного института миграции Мексики, мексиканских морпехов и федеральной полиции, патрульные катера, приборы ночного видения и связи и аппаратуру наблюдения и обнаружения на море. Министр внутренних дел страны Мигель Осорио Чонг сказал: «Кто не обладает необходимыми документами для въезда на нашу территорию и в США, тем мы не можем позволить находиться на нашей территории». Это было по-своему серьёзное признание: Мексика уже фактически была «нанята» для защиты границы США на расстоянии 1000 миль от неё.
И это то, что официальные лица США проталкивали многие годы. Как сказал в 2012 году заместитель секретаря министра Министерства внутренней безопасности и бывший комиссар Бюро таможенного и пограничного контроля Алан Берсин, «гватемальская граница с Чьяпас теперь стала нашей южной границей». И это в самом деле так. Так что в одержимости границами страны не стоит винить только Дональда Трампа.
Создание Империи границ
В более широком смысле в двадцать первом веке границу больше не стоит считать просто ограничивающей привычную территорию между американо-мексиканской (где президент Трамп теперь хочет построить свою «большую, толстую, прекрасную стену») и канадской границей на севере. Не имеет значения, что, для начала, там уже есть стена или, скорее, как длинно представляют официальные лица пограничной стражи США, многоуровневая» пограничная зона. Если вы переопределили бы стену, как препятствие, предназначенное блокировать, перенаправлять и в итоге останавливать (равно как и отправлять в заключение) людей, то даже до Дональда Трампа эквивалентом стены была та широкая, глубиной в 100 миль зона обороны. И это включая сложные технологические средства обнаружения и возрастающую численность вооружённого пограничного персонала при поддержке беспрецедентного бюджета все прошлые 25 лет.
За эти самые годы границы страны совершили в некотором смысле экспансию не только на юг в Мексику (чему я был свидетелем в 2014 году), но и на части Центральной Америки и Южной Америки, на Карибы и в другие части света. Как выразился Берсин, сдвиг произошёл после событий 9\11 с целью подчеркнуть надзор не просто над границей США в буквальном смысле, но и в смысле глобальном, а это существенная, хотя о ней и не сообщалось, «смена парадигмы». Инициированная в 1994 году стратегия охраны границ США в «предотвращении путём сдерживания» сначала милитаризовала, а затем и блокировала городские районы на нашей реальной южной границе в Браунсвилле, Эль-Пасо, Ногалесе и Сан-Диего, а позже и распространилась в международном масштабе.
Недавнее внимание к стене Трампа скрыло подобное глобальное развитие событий, которое с 2003 года, к примеру, привело к тому, что в Боготе, Каире, Нью-Дели, Панаме, и Риме разместилось 23 атташата Бюро пограничного и таможенного контроля. В 2004 году специальный уполномоченный Бюро Роберт Боннер описал это как «расширение нашей зоны безопасности насколько мы можем… так что американские границы являются последней, а не первой линией обороны».
В 2003 году в докладе Комиссии 9/11 ясно выражена мысль, стоящая за сказанным:
«События 9/11 научили нас тому, что к терроризму против американцев «оттуда»надо относиться та же, а мы относимся терроризму против американцев «здесь». В этом смысле родина американцев — вся планета».
Четырнадцать лет спустя генерал в отставке Джон Келли одобрил именно такую стратегию на слушаниях во время утверждения на пост министра национальной безопасности. «Безопасность границ», уверял он сенаторов, «нельзя воспринимать, а бесконечную серию «линий защиты ворот» на одно-футовой линии в пунктах въезда или на тысячах миль границы между нашей страной и Мексикой… Я считаю, что оборона юго-западной границы начинается в 1500 милях к югу от Перу».
Как оказалось, даже Келли понимал, насколько далеко по планете уже раскинулись границы США.
Как американская граница возникла в Доминиканской Республике, на Филиппинах и в Иордании
Когда я впервые начал вести исследование «экспорта» границы США, я слабо себе представлял размах происходящего, хотя в итоге посетил Доминиканскую Республику, Гватемалу, Гондурас, Израиль-Палестину, Иорданию, Кению и Филиппины, помимо прочих мест. В 2015 года во время ожидания у входных ворот военной базы Закапа в Гватемале — у меня было назначено интервью с командиром новых пограничных отрядов той страны, известных как Чорти — солдат спросил меня, не из BORTAC ли я. «Что?» сказал я, будучи уверенным, что не расслышал. Он повторил слово медленнее, словно думая, что неверно произнёс его сам.
Я был не одинок в своем удивлении. Большинство людей в США никогда не слышали о BORTAC. Однако, после многих лет исследования границ США я теперь немножко знаю об этом «тактическом подразделении пограничного патруля» (Border Patrol Tactical Unit), проводящем операции в стиле полицейского спецназа вдоль границ США. Как выяснилось, они проводят миссии ещё и за рубежом. На самом деле, а я вскоре узнал от полковника Обеда Лопеса, командира Чорти, их представители посещали его базу с трёхмесячной тренировочной миссией вместе с Национальной Гвардией США, подразделениями ССО и полицейскими, которых, как он выразился, «использовали в городах». Они предоставили инструкции по отработке «навыков владения оружием, тактической подготовки, передвижения на местности, поддержания физической формы и оказания первой помощи», рассказал мне полковник Лопес.
На самом деле в международных миссиях BORTAC часто работает как часть большей команды Бюро пограничного и таможенного контроля. Как сказал мне один из сотрудников Бюро, они «путешествуют и смотрят пограничные операции в различных странах и делают оценку пограничной безопасности и дают рекомендации, что надо сделать для их улучшения». Подобно врачам команда Бюро анализирует ситуацию, после чего предлагает оценку недостатков и предписания, в том числе рекомендации по финансированию, подготовке, помощи и поставке материальной части из Вашингтона.
Доминиканская Республика стала первой, где в 2012 году я увидел результаты такой американской подготовки и финансирования. Пограничники из сформированного в 2007 году подразделения CESFRONT были размещены вдоль границы с Гаити. С автоматами в руках они стояли за заграждениями на берегах реки с мрачным названием Бойня, и казались копией американского пограничного патруля в Ногалесе. Пока гаитяне купались в реке, они стояли там многие часы, следя, чтобы посторонние не пытались перебраться из одного из беднейших мест на планете, поскольку, конечно же, куда бы вы ни отправились, история границы оказывается в том, как богатые и влиятельные обращаются с бедными и никому не нужными.
У Госдепартамента и министерства обороны существует более 100 совместных программ, которые министерство национальной безопасности использует для финансирования таких пограничных программ в глобальном масштабе. Среди наиболее известных — те, что проводятся Международное бюро по отслеживанию оборота наркотиков и связям с правоохранительными органами (INL) и программа Госдепартамента США по контролю за экспортом и безопасностью границ (EXBS). INL работает с 71 страной, EXBS с 60-ю, в том числе со всеми странами Северной Африки и всеми островными государствами в южной части Тихого океана. Только по связям двух этих организаций — вы можете встать перед картой мира, ткнуть в любое место и с большой вероятностью обнаружить американскую программу финансирования, ресурсов и подготовки пограничников.
Иными словами, когда речь идёт о границах, операции США не ограничены ни западным полушарием, ни странами с сухопутными границами. На Филиппинах в 2015 году, например, США потратили $20 на создание Национального центра наблюдения за побережьем, «что подчеркнуло приверженность США помощи Филиппинам в контроле и охране её морских владений», по словам американского посольства в этой стране. В конце концов, как подчёркивается в «Азиатско-тихоокеанской стратегии морской безопасности» Пентагона, в этом регионе США обладают «давними экономическими интересами и интересами в сфере безопасности», делая «упор на укрепление мира и безопасности». В том же духе они выдали щедрый контракт на строительство Центра наблюдения «Рейтион Компани». (Да, при строительстве глобального пограничного режима нужно и подзаработать).
Эта же компания получила крупный контракт на строительство того, что журналист Уильям Аркин назвал «Великой иорданской стеной». В соответствии с документом 2016 года «Проект охраны границы и обеспечения безопасности жизненно важной инфраструктуры» означал 287-мильную «систему безопасности» на границе Иордании с Сирией и Ираком, включая высокотехнологичные камеры, наземные радары, транспорт команды «быстрого реагирования», командные и контрольные центры и «пассивный ограждающий барьер». По тому же документу «Рейтион» брала на себя ответственность за «решения по размещению» на более чем 10 000 километров сухопутных и морских границ в более чем 24 странах, одновременно занимаясь подготовкой более чем 9 000 специалистов структур безопасности по обслуживанию «работы систем наблюдения, сервиса и обеспечения безопасности границ».
И всё это — лишь штрихи, когда речь идёт о задействованных суммах денег. В одной только Иордании в 2015 году, например, финансирование в размере $385 миллионов пошло иорданским войскам на поддержку охраны границы и «контртеррористические» операции, в том числе 26 000 автоматов и винтовок, три миллиона патронов для стрелкового оружия, 5 000 приборов ночного видения и восемь вертолётов «Черный ястреб» UH-60. Как сказала посол США Элис Уэллс, в следующем году вертолёты «обеспечат Иорданию ещё одним инструментом охраны границ». Однако обсуждая «огромное число вторжений, которым воспрепятствовали пограничники, по большей части ночью», она не упомянула об масштабном кризисе с беженцами — в Сирии и Ираке — в большой мере спровоцированном вторжением США и оккупацией Ирака, она не упомянула и о геополитических интересах США в регионе, такого рода, как бывший старший политический советник Пентагона описывал Комитету по делам вооружённых сил Сената в декабре 2017 года: «политиканы США считают доступ к энергетическим ресурсам региона жизненно важным для союзников США в Европе и, в итоге, для самих США».
Иными словами, расширяющуюся глобальную систему границ США можно представить двумя путями: есть наши территориальные границы, конечно же, но есть и глобальная империя границ, предназначенная продвигать геополитические, экономические и военные интересы Пентагона, вне зависимости от того, кто у руля в стране.
Поддерживать бедность на уровне
В итоге подобные усилия внесли свой вклад в обширную систему глобальных границ и иммиграции. В целом на планете уже существует более 70 пограничных стен, десятки тысяч пограничников, а вдоль границ, отделяющих Глобальный Север от Глобального Юга используется высокотехнологичное оборудование наблюдения и контроля на миллиарды долларов. Милитаризованные границы почти никогда не имеют отношения к безопасности или защите одной страны. Наоборот, они представляют собой глобальное партнёрство, натравливающее транснациональные элиты на самых уязвимых в мире людей.
Ученый и активист Харша Уаллиа объясняет это следующим: «Пограничный контроль наиболее жёстко устанавливается против тех, чьё обращение за помощью к миграции приводит к разрухе в столицах и военной оккупации». В ближайшие годы это всё более будет включать миллионы сорванных с мест жительства влиянием глобального климатического кризиса, который тревожит жизнь наименее развитых стран мира со скоростью в пять раз выше, чем в среднем по миру.
Как выразился журналист Джон Вашингтон, границы стали «глобальным обманом». Историк Гвадалупе Кастилло, занимающийся вопросами пограничных земель, объясняет всё так: «Национальное государство стало полицейским корпоративного мира», создавая границы, чтобы «расчистить ландшафт тем… для кого границ не существует», то есть, «1 проценту». Власть этого 1% распространяется куда им угодно, изымая природные богатства и ископаемое топливо, одновременно разрушая средства к существованию и жизнь на земле. Границы не для них, а для тех, кто не в состоянии свести концы с концами, и потому уязвим перед любой угрозой.
Кока-кола - один из продуктов, доставляемых паромами «камерерос» в Гватемалу.
Чьяпас, где так давно наш микроавтобус стоял в 200 ярдах от контрольного пункта, был очередным примером этого. Одно из богатейших мест в Мексике в смысле природных ресурсов — воды, нефти, минеральных богатств, природного газа, кофе — остаётся одним из самых бедных для живущих там людей. Во время моего пребывания там все говорили о пограничных операциях и чувствовали, что усиленные работы по фортификации их границы были результатом прямого приказа из Вашингтона. (И помните, что это было за много лет до того, как Дональд Трамп пришёл в Овальный кабинет и подобные события вышли на первые полосы газет).
В 2017 году на выставке пограничной безопасности я слушал командира воздушных и морских операций таможенного и пограничного патруля Тони Краудера, он подтвердил подозрения обитателей Чьяпас, сказав, что США пришли в Мексику и «выстроили технологии», предоставив представителям страны «большие возможности повышенной готовности». Он добавил: «Мы координировали напрямую с ними в их стране, проводя в год от 600 до 800 операций тактического реагирования… разделяя с ними [ответственность за] повышенную боевую готовность». Позже, объясняя мне интенсивность работ и постоянную координацию его агентства с Мексикой, представитель патруля сказал:
«Держу пари, что в этот самый момент с Мексикой идёт пятнадцать телефонных разговоров».
В том году, как указал глава Северного Командования США генерал Лори Робинсон, «для поддержания правительством Мексики стратегии Южной границы по улучшения безопасности на границе с Гватемалой и Белизом», командование обеспечило «своевременную доставку иностранных военных закупок на более чем миллиард долларов в виде вертолётов «Черный Ястреб» UH-60 и многоцелевых высокомобильных транспортных средств». А теперь, два года спустя, недавно сформированная Национальная Гвардия Мексики патрулирует южную границу по сути по повелению Дональда Трампа.
Мексиканские солдаты на контрольно-пропускном пункте в Тапачуле.
На том пропускном пункте много лет назад водитель внезапно развернул микроавтобус, и мы направились обратно к границе с Гватемалой. Я подумал, что семье, что внезапно замолчала, так и не попасть на поминки. Ещё я понял, что водитель решил не появляться на пропускном пункте, чтобы семью не вытащили, не заковали в наручники, задержали и официально выслали из страны подобно многим другим.
Сотрудники миграционной службы задерживают гондурасскую семью на контрольно-пропускном пункте в Тапачуле.
Затем он неожиданно свернул направо, и мы оказались на грязной дороге, параллельной основной, двигаясь другим маршрутом. Над нами проносились фиолетовые облака, а в воздухе пахло дождём. Мы явно объезжали пропускной пункт.
Сандра неожиданно улыбнулась. «У нас нет документов!» воскликнула она. Затем она рассмеялась так весело, что её мама, придерживая на плечах плед, тоже рассмеялась, а небеса разверзлись и полил дождь.
Я всё ещё задумываюсь, сколько таких же моментов произошло за пять лет или произойдёт в ближайшие годы по всему миру. Такова природа глобальной пограничной системы. Когда ставит барьеры государство, в том числе и имперское американское государство, люди находят способы их обойти. Не важно, будет ли это иорданско-сирийская граница, воды между Филиппинами и Малайзией или южная граница США. Даже потратив миллиарды и миллиарды долларов, с новыми технологиями, умными (или тупыми) стенами с пропускными пунктами и биометрическими паспортами, границу всегда можно нарушить при некоторой низовой организации, небольшой удаче и хорошем настроении.