Миф о едином народе и с той, и с другой стороны вовсе не означает нечто беспочвенное, надуманное и лишенное всяких прав на существование. В конце концов, миф — это не выдумка, а поэтизированная быль.
То есть рассказ о том, что было. И тут надо очень пристально смотреть на того, кто этот миф излагает. Потому что для байкаря (рассказчика) из Правобережной Украины единый народ означает некую украинскую общность, расселившуюся вплоть до кубанских просторов, а то и вкраплениями — на Дальнем Востоке и в нефтегазоносных районах Сибири. О последних по причине удаленности украинский державотворец предпочитает не вспоминать, а вот по поводу принадлежности Кубани к исторической Украине — часто и безответственно, прикрываясь от исторической критики картой 1918 года, выпущенной в Вене.
В то время новообразования на теле бывшей Российской империи искали себе подобных и КНР (Кубанская народная республика) отвечала положительно на предложения УНР (Украинской народной республики) подумать об объединении. В это самое время ДНР (Донская народная республика) думать сильно мешала, что и откладывало думы на неопределенный срок, заодно подтверждая народную истину, что нечего ПОПЕРЕД БАТЬКИ В ПЕКЛО ЛЕЗТЬ.
С другой стороны, кубанский народный хор из города Краснодар (бывший Екатеринодар — "Дар Екатерины") традиции блюдет, песни поет, танцы танцует, вышиванки носит, но клятву матушке-царице держит, даже если "шокает" и "гэкает", а также черкески с папахами у сопредельных народов, в полном соответствии с народной традицией, заимствует. Полностью признавая себя частью Русского мира и о возврате в прежние исторические "окрайны" не помышляя.
Да и вообще, почти все сказители с Левобережья Днепра (и чем дальше от него — тем больше) считают украинцев старшими по историческому возрасту младшими братьями, что само по себе уже парадоксально. Но историогема Киевской Руси, родившаяся уже в XIX веке, именно так определяет украинскому этносу место в истории Большой России — он-де остался беречь дедовы корни, в то время как внуки и правнуки оправились покорять Богом данные просторы до самого Сахалина и Берингова пролива. Конечно, о ватниках как части одежды тогда речи еще не было, но какие-то свойства этого признака внешней и внутренней идентификации были заложены еще тогда — просто и тепло.
При этом оставшиеся в киевской "лавке" активно сотрудничали с сопредельными народами (воюя и мирясь), вбирали в себя магдебургское право и прочие европейские ценности, отчего всегда предпочитали "садок вишневый около хаты" большой индустриализации и всеохватному коллективизму. И вот истории было угодно приняться за разрешение многовекового спора за украинские земли. А ведь они были окраинными и для Московского (позже — Российского) государства, и для Речи Посполитой (наследницы Великого княжства Литовского), и для Османской империи в лице своего вассала — Крымского ханства.
Так постепенно и сходились три геополитических игрока вокруг да около Среднего Поднепровья. А тот, кому досталась сначала Южная Украина, а потом и Западная, получил в нагрузку все семейные и коллективные исторические драмы, комедии и трагедии живущих там народов. Во многом определившие ход отечественных и мировых войн, кои себя числом, увы, еще не исчерпали.
Детонирующий запал под пороховыми погребами этих воен кроется в размытости ареалов проживания "укропов" — наследников архаичной этноцетрической парадигмы — и "ватников", сторонников и Русского мира, и электрификации всей страны, и одной на всех победы, за ценой которой не постоять, и руки помощи третьим странам в их борьбе с мировыми колониализмом и империализмом.
Насильственные и добровольные переселения автохтонных жителей регионов Украины и щедрая порция русскоязычных, заселяющая и осваивающая новоприобретенные просторы Южной России (включая позже и Галичину с Бессарабией и Буковиной) совершенно размыли границы популяций, но оставили в памяти каждому гражданину с паспортом Украины свой генетический набор. Который совсем по-разному проявляется в голосовании, протестах, подходах к самоуправлению и мироустройству и других социальных процессах.
Отсюда нынешнее умозрительное деление живущих в Украине граждан на "укропов" и "ватников", которое с точки зрения всеобъемлющего и ничего не объясняющего до конца постмодернизма объяснить крайне сложно. Гораздо интереснее объяснять все с учетом фольклора — ведь сказка ложь, да в ней намек! И в таких микросказках — пословицах и поговорках — скорее всего, и кроются глубинные различия между вышеназванными категориями граждан. Вот навскидку всего несколько оппозиционных пар:
Пара первая:
ГУРТОМ И БАТЬКУ ЛЕГЧЕ БИТЬ (укроп.) — может быть рецептом победы большого количества индивидуалистов над общим нежелательным субъектом, после которой можно снова разойтись по своим хуторам, сажать укроп с петрушкой и заниматься прочей мелкой моторикой.
НА МИРУ И СМЕРТЬ КРАСНА (ватник.) — может свидетельствовать о самоотречении индивидуума в пользу общества, а также о готовности служить другим примером для вдохновения на подвиг.
Пара вторая:
СВОЙ К СВОЕМУ ПО СВОЕ (укроп.) — программирует социум на изоляционизм, стагнацию внутреннего рынка ввиду отсутствия притока внешних игроков.
ПОСЛЕДНЮЮ РУБАХУ ОТДАТЬ (ватник.) — показывает превалирование духовных ценностей над материальными, человека действия у последней черты, бессребреника, где-то даже идеалиста.
Пара третья:
СЕМЬ ЛЕТ МАК НЕ РОДИЛ — И ГОЛОДА НЕ БЫЛО (укроп.) — признак иезутской системы приоритетов, когда так называемая крупинка мака (атомарный индивид, говоря языком современной социологии) не оказывает влияния на глобальные процессы, что полностью отрицает роль личности в истории. Например, Христофора Колумба или Ермака Тимофеевича.
ГОЛОД — НЕ ТЕТКА (ватник.) — концентрированная форма марксистко-ленинской философской максимы "бытие определяет сознание", что, в свою очередь, есть развернутый куда надо ответ на извечный вопрос про первенство яйца или курицы.
Пара без пары:
ЭТО ЧТО ЖЕ ЗА КУМА, ЧТО ПОД КУМОМ НЕ БЫЛА (укроп.) — скорее всего, объясняется многовековыми подчиненными положениями украинских территорий соседним доминирующим государственным образованиям, одновременно являющимися пусть не кровными, но в какой-то мере духовными, интеллектуальными, культурными, цивилизационными сородичами.
У "ватников" оппозиционное этому выражение автору сходу обнаружить не удалось — возможно, из-за отсутствия у них такого долговременного институционального инодержавного подчинения, возможно — из-за собственной изыскательской заангажированности. Потому что, как говорил классик: "Жить в обществе и быть свободным от него нельзя!"