Личная встреча с Владимиром Путиным в Брегансоне 19 августа 2019 года, реабилитация дипломатического реализма в ходе выступления на совещании послов 27 августа и перезапуск переговоров на высшем уровне по украинскому вопросу — всем этим Эммануэль Макрон четко обозначил новый поворот в российской политике Франции.

Вопреки мнению «секты» неоконсерваторов, которые немногочисленны, но очень влиятельны во французском МИДе, президент Французской Республики считает, что нужно говорить с Россией, а не пытаться изолировать ее. Дональд Трамп придерживается такой же позиции, но его усилия тормозятся Конгрессом и рядом крупных американских СМИ, которые с самого момента его избрания называют его чуть ли не агентом Кремля. Французский и американский лидеры хотели бы возвращения России в «Большую семерку» и облегчения или даже снятия торговых санкций ЕС и США, введенных против нее в 2014 году. Оба президента поняли, что подталкивать Россию в объятья Китая — большая стратегическая ошибка.

Но готов ли Кремль пожать протянутую руку Эммануэля Макрона? 9 сентября в Москве состоится первая с начала украинского кризиса в 2014 году российско-французская встреча в формате «2+2» (министров иностранных дел и обороны). Ознаменует ли она собой поворот России в сторону Европы? Подтвердит ли Путин по такому случаю положительный ответ Макрону, который хотел бы провести в Париже до конца месяца саммит «нормандской четверки»? Проявит ли российский лидер готовность пойти на уступки?

 

Не стоит строить иллюзии. Россия никогда не отдаст Крым, который был бескровно аннексирован в марте 2014 года по итогам народного референдума (хоть и без согласия Украины). Подавляющее большинство жителей Крыма чувствовали себя русскими, а не украинцами. Что касается россиян, они всегда считали Севастополь своим портом, а в марте 2014 года поддержали нежелание Путина мириться с тем, что пришедший к власти после революции на Майдане новый украинский режим мог открыть его для военного флота НАТО. Россия построила огромный мост через Керченский пролив на востоке полуострова, чтобы связать его со своей территорией.

Нужно сказать, что избрание Владимира Зеленского президентом Украины и полученное им абсолютное большинство в Верховной Раде открывают окно возможностей для урегулирования конфликта на Донбассе (более 10 000 погибших русских и украинских братьев-славян с лета 2014 года, по данным ООН). Зеленский поставил мир с Россией во главу своих политических приоритетов и располагает достаточным авторитетом, чтобы пойти на уступки.

Путину нужно, как минимум, добиться от Киева для своих протеже из Донбасса (враждебные новой украинской власти русскоязычные мятежники, которых он уже дважды спасал в военном плане: летом 2014 года и зимой 2015 года) закона об амнистии и культурной независимости региона (где русский остается его официальным языком). Но сможет ли он отказаться от требования политической автономии, которую Зеленский вряд ли сможет предоставить Донбассу? Сделает ли он жест доброй воли и позволит украинским кораблям беспрепятственно проходить через Керченский пролив в порт Мариуполя?

 

Эти уступки не обойдутся ему особенно дорого, но позволят очень существенно улучшить отношения с ЕС. Путин знает, что китайцы жестко ведут бизнес и загребают его нефть с 20% скидкой под предлогом «дружбы». Он чувствует, что они нацеливаются на Сибирь. Россия никогда не будет чувствовать себя "в своей тарелке" с Китаем, хотя может прекрасно интегрироваться в Европу. Молодая московская элита только об этом и мечтает. И она готова к этому в культурном плане.

Сейчас, когда российская молодежь пробуждается, проявляет желание участвовать в принятии политических решений и выступает против самоуправной власти силовиков, Путину предстоит сделать выбор.

Хочет ли он развивать внутриполитическую модель по направлению к китайскому тоталитаризму или же наоборот построить у себя правовое государство? Где он надеется искать своих друзей, в Пекине или Париже и Берлине? Управлять — значит выбирать. Пришло время выбирать Путину.