После 2021 года отношения Тегерана и Вашингтона могут кардинально измениться, считает Кирилл Джавлах

Али Хаменеи и Дональд Трамп. Фото: realiran.org

Внутриполитические перестановки в иранской элите, связанные с парламентскими выборами 2020 года и президентской кампанией 2021 года, по срокам совпадают с запуском нефтепровода к восточному берегу Ормузского пролива. Его пуск запланирован на март 2021 года. Иранцы рассчитывают увеличить поставки нефти в Китай, Индию, Японию, Южную Корею и Европу, то есть на те рынки, которые американцы сейчас закрыли для Ирана через санкции.

Для чего вкладывать $2 млрд в проект, если он не принесет прибыль? К тому же страна находится в сложном социально-экономическом положении. По данным Статистического центра ИРИ, в июле средняя инфляция за последние 12 месяцев достигла 40,4%. Это самый высокий уровень за 23 года. Можно ли считать, что исламский режим, находясь на грани экономической катастрофы, без внешних гарантий реализовывает такой дорогостоящий проект?

Информация о нефтепроводе служит косвенным доказательством того, что часть иранской элиты и Белый дом достигли консенсуса об изменении формата взаимодействия после 2021 года. Персы не стали бы браться за эту тему без договоренностей с США. Вероятно, иранцы получили гарантии, что смогут увеличить экспорт нефти. Второй срок Дональда Трампа в Белом доме позволит довести начатое до логического завершения. А это значит, что отношения Тегерана и Вашингтона кардинально изменятся.

Два возможных сценария развития политического процесса в исламской республике завязаны на одного человека – Али Хаменеи. Состояние здоровья и долголетие верховного лидера повлияют на характер транзита власти от команды Хасана Рухани под тотальный контроль силового блока иранской элиты, оттеснив с политического Олимпа наиболее радикальных консерваторов и реформаторов.

Садег Лариджани стал главным претендентом на пост рахбара: экспертВерховный лидер Ирана Али Хаменеи назначил Садега Лариджани председателем Совета по определению политической целесообразности

Этот этап начнется с выборов депутатов Меджлиса уже в следующем году. В новом парламенте консервативные политические силы только укрепят свое представительство, оставив реформаторов в явном меньшинстве. Вторым этапом станут выборы президента. По конституции Рухани не может баллотироваться на третий срок, а среди членов президентской команды нет равнозначных ему лидеров, способных занять кресло президента.

Высока вероятность участия в кампании от реформаторов первого вице-президента Эсхака Джахангири. Он хорошо смотрелся в ходе президентской гонки 2017 года, но снял свою кандидатуру в пользу Рухани. Не исключено включение список кандидатов и министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа.

Пока наиболее вероятным претендентом на победу выглядит Сейед Ибрагим Раиси. В 2017 он занял второе место с 38,28% голосов. В марте текущего года его назначили главой судебной власти Ирана. Не будем забывать и о бессменном спикере Меджлиса Али Лариджани. Данный вариант будет реализован в случае пребывания у власти верховного лидера Али Хаменеи.

При альтернативном сценарии политическая система претерпит изменения. Речь идет о конституционной реформе, которая расширит полномочия президента за счет урезания власти верховного лидера. Иран возьмет курс на президентскую республику. Тогда все будет зависеть от преемника Хаменеи. Звучат разные фамилии.

Негативный сценарий связан с массовыми протестами или дворцовым переворотом. В случае его реализации армия и спецслужбы установят военную диктатуру. Режим аятолл уйдет в прошлое. Однако данный сценарий по состоянию на сегодняшний день является наименее вероятным.

 

Кирилл Джавлах – иранист, специалист по Ближнему Востоку, заместитель главного редактора ИА «Реалист»