Если декоммунизировать столицу Украины, от нее просто ничего не останется — это может сказать любой историк архитектуры, потому что нынешний облик Киева дело рук именно советских градостроителей.
Звезда архитектурной удачи взошла на киевском горизонте в 1934 году, когда на очередном Пленуме ЦК КП(б) Украины было принято решение перенести столицу республики из Харькова в Киев.
Харьков в то время считался рабочей столицей Украины, а Киев — старым, насквозь буржуазным областным центром. Роль сыграли и соображения безопасности. К середине 30-х годов как раз было закончено создание Киевского укрепленного района (КиУР), и республиканское руководство сочло, что Киев вполне способен устоять перед польской конницей (о Гитлере тогда слышали не все). Сказано — сделано. Однако въезжая в новую столицу на поезде через Днепр, украинское правительство было неприятно поражено обилием церквей и сияющих на солнце золоченых куполов. Это был не совсем тот градостроительный фон, на котором должно было строиться счастье братских народов.
Решение нашлось быстро и просто — все снести. Первыми пали Михайловский Златоверхий собор и Трехсвятительская церковь. Надо было утвердиться в самом сердце старого Киева, между Софийской колокольней и Михайловской площадью.
Именно там, на Михайловской площади, в 1938 году воздвигли величественное здание ЦК партии Украины, то есть нынешний МИД (архитектор Иосиф Лангбард). Это было первое здание, которое возникло в Киеве для нужд новой власти.
В пандан к нему предполагалось возвести точно такое же здание для Совнаркома. Для него планировали снести Софию Киевскую и Михайловский собор. В то время считалось, что размер имеет значение, поэтому оба сооружения должны были поражать своими поистине египетскими масштабами. Между двумя циклопическими зданиями предполагалось водрузить не менее грандиозный памятник Ленину.
Однако на пути этих умопотрясающих планов возникли два человека, которые в конце концов и решили судьбу советского киевского центра: украинский историк Николай Макаренко и французский писатель Ромен Роллан. Оба кинулись спасать Софийский собор. Макаренко действовал на местном уровне и убеждал руководство в бесценности этого памятника архитектуры. А Роллан напрямую обратился к Сталину. С истинно французской элегантностью он напомнил вождю народов, что собор был построен Ярославом Мудрым, который был отцом королевы Франции. Ему как французу и патриоту будет жаль потерять памятник, который воздвиг французский, можно сказать, родственник. Судьба обоих защитников Софии Киевской оказалась разной. Роллана, конечно же, обидеть не могли, а вот Макаренко расстреляли. Зато собор был спасен.
По здравому размышлению, здание Совнаркома (нынешний Кабмин) решили перенести на улицу Грушевского по другую сторону Крещатика. Совнарком закончили в 1940 году. У архитекторов, москвичей Ивана Фомина и Павла Абросимова, получилось неплохо. Величественное 10-этажное здание, по стилю очень напоминающее творение Лангбарда, первоначально предназначалось для нужд местного НКВД. Говорят, что тогдашний строитель КиУРа и командующий войсками Киевского военного округа Иона Якир позавидовал роскоши ежовского ведомства и потребовал от главного архитектора Киева, харьковчанина Сергея Григорьева, надстроить здание Главного военного штаба, «чтобы не принижать армию». Точку зрения Якира уважили, и главный штаб в Киеве на Банковой, 11, где теперь располагается Администрация президента Украины, действительно выше здания МИДа.
В 1938 году под руководством архитектора Павла Хаустова был разработан Генеральный план Киева. Так как географическое местоположение столицы Украины не менялось в течение тысячи лет и осталось прежним, даже несмотря на ураган революции, градостроители не мудрствуя лукаво взяли за образец вариант развития Киева, предложенный еще при царе. Городу предстояло развиваться в западном направлении и на левом берегу Днепра. Собственно говоря, в рамках той же логики Киев прирастает и сейчас.
В том первом Генплане было много хорошего, например, предусматривалось строительство крупных жилых кварталов, заводских и фабричных комплексов, городского водопровода, общественного транспорта и множества помпезных зданий. Но было и плохое. В результате «социалистической реконструкции» Киева с лица земли смели более 100 лучших сооружений 19-го и 20-го веков.
Однако в сухом остатке можно сказать, что Киеву повезло. Над его обликом трудились лучшие архитекторы Советского Союза, что не могло не принести свои результаты. Строили Киев всем миром, невзирая на национальности и место проживания. Иосиф Лангбард был ленинградцем, Фомин и Абросимов — москвичами. Но и среди местных архитекторов быстро взошли свои звезды первой величины. Первое место занимал, конечно же, Иосиф Каракис — гений конструктивистского ампира и автор десятков монументальных сооружений в столице Украины. Главным местом для проявления его творческого энтузиазма стал Крещатик. В довоенное десятилетие он успел украсить его концертным залом Консерватории, Еврейским театром, театром Киевского военного округа и несколькими жилыми домами. Судя по довоенным фотографиям, то были шедевры позднего конструктивизма.
Увы, до наших дней они не дошли. После того как Киев был захвачен немцами, весь Крещатик взлетел на воздух от взрыва радиоуправляемых мин, заложенных саперами 37-й армии под командованием полковника Голдовича. Как говаривал генерал Скалозуб в бессмертной комедии Грибоедова «Горе от ума», «пожар способствовал ей много к украшенью». Так было с Москвой в 19 веке, так было и с улицей Крещатик в 20-м. Как ни крути, но то, что мы видим сейчас на месте старого Крещатика, было создано аккурат после войны, как раз в разгар культуры сталинского ампира. Теперь налет советского представления о прекрасном можно удалить из центра Киева только путем его вторичного уничтожения.
Сразу после окончания войны был объявлен конкурс на восстановление Крещатика. Город старались сделать красивым, поэтому побеждали по тогдашней моде самые разукрашенные проекты, плоды изобилующего декором сталинского ампира.
Когда в конце сороковых вокруг Пассажа появились первые жилые дома, киевляне назвали их «бредом сумасшедшего кондитера». Уж слишком много там было роз и завитушек, которые в народе называли бесцветно-кремовыми: они были какого-то смазанного неопределенного цвета.
Тот факт, что Киеву необходимы сталинские высотки, ни у кого сомнения не вызывал. И по сей день главной высотной доминантой Крещатика является дом №25, он же «Дом со звездой», или «Дружба». Его построили в 1955 году как киевский ответ Москве. И хотя московские высотки несколько выше киевской, все равно до 1981 года «Дружба» была самым высоким зданием в столице Украины. Этот жилой дом представляет собой три соединенных между собой корпуса, причем главное 14-этажное здание обрамлено по бокам двумя 11-этажными. В «Дружбе» есть все, что полагается сталинской высотке: башенки, карнизы, шпиль и обязательная звезда.
Второй высотке — бывшей гостинице «Москва» (теперь «Украина») — повезло меньше. Ее начали строить в начале 1955 года, как раз в тот момент, когда ревизионист Хрущев решил свергнуть Сталина с пьедестала культа личности. Заодно в тартарары полетели и все излюбленные сталинские колхозницы, снопы, виноградные гроздья и прочее, что свешивалось на головы горожан со стен сталинского ампира. В 1955 году был принято постановление о борьбе с архитектурными излишествами. Поэтому с архитектурными фантазиями гостиницы стали бороться уже на стадии строительства. В результате здание лишилось башни на крыше и обязательного для высоток шпиля. Растерянные архитекторы не нашли ничего лучше, чем завершить свое творение не очень внятным павильоном. Но даже потеряв излишества, гостиница до сих пор хороша.
В наши дни среди общественности и архитекторов Киева периодически возникает идея достроить гостиницу «Москва» до ее первоначального замысла, но воз и ныне там. Нынешняя киевская власть занята не столько украшением города, сколько декоммунизацией и реализацией бюджетных средств. Город между тем остается советским до мозга костей.