Военное соглашение России с Республикой Конго завершает создание ее африканского "коридора влияния" (“GlobalResearch.ca”, Канада)

Военное соглашение России с Республикой Конго завершает создание ее африканского "коридора влияния"

Эндрю Корибко

Global Research, 28 мая 2019 г.

Отправка Россией специалистов в Республику Конго (Конго-Браззавиль) для обслуживания военной техники завершает план Москвы по созданию коридора влияния на континенте, от суданского побережья Красного моря до конголезского атлантического побережья через Центральноафриканскую Республику, что тем самым значительно увеличивает шансы, что она в конце концов добьется успеха со своей большой стратегией 21-го века превращения в первостепенную афро-евразийскую "уравновешивающую" силу в Новой холодной войне.

"Африканская пересекающая линия"

Большинство наблюдателей не заметили, потому что в СМИ не уделялось этому особого внимания, но Россия и Республика Конго (Конго-Браззавиль, далее просто Конго) подписали важное соглашение на прошлой неделе о направлении специалистов в эту африканскую страну, чтобы обслуживать военную технику, которую Москва продавала ей в течение десятилетий. Хотя на первый взгляд это не более чем техническое соглашение, в действительности оно завершает план Москвы по созданию коридора влияния на континенте ("африканская пересекающая линия") от суданского побережья Красного моря до конголезского атлантического побережья через Центральноафриканскую республику (ЦАР), где небольшая группа российских военнослужащих работают, по сообщениям, вместе с наемниками Вагнера при одобрении Совета безопасности ООН, чтобы стабилизировать разрушенную войной, но богатую ресурсами страну. Иными словами, Россия теперь имеет намного более хорошие шансы на успех ее большой стратегии 21-го века стать первостепенной афро-евразийской "уравновешивающей" силой в Новой холодной войне, если она сможет успешно экспортировать в остальные части континента свою модель "демократической безопасности" для противодействия гибридной войне. 

Обязательно к прочтению

Читатель, вероятно, не знает, что все это значит, так как большинство людей не следят за российским "разворотом к Африке" в последние полтора года, и именно поэтому читателю настоятельно рекомендуется ознакомиться со следующими статьями автора, чтобы лучше понимать более широкую динамику или, по меньшей мере, почитать краткие обобщения в одно предложение ниже каждой статьи:  

• 16 января 2018 г.: "Меняющиеся внешнеполитические траектории африканских государств"

Давление Новой холодной войны со стороны США и Китая ведет к переделу Африки на "сферы влияния" между многими конкурирующими великими державами, что тем не менее предоставляет России - которая была по большей части исключена из этой игры до сих пор - шанс занять собственную военно-стратегическую нишу там с тем, чтобы дополнить деятельность ее китайских и турецких партнеров и увеличить ее общее значение для каждого из них. 

• 18 января 2018 г.: "Россия может сделать "разворот к Африке" с помощью наемников"

Сообщения об участии частной военной компании Вагнер в ЦАР может дать Москве возможность стабилизировать страну без лишних затрат в обмен на прибыльные контракты на добычу минерального сырья, что может привести к созданию экспортируемой модели для обеспечения безопасности китайских инвестиций в "шелковый путь" на континенте и тем самым увеличить стратегическое значение России для ее основного партнера из числа великих держав.

• 7 мая 2018 г.: "Большая стратегия России в Афро-Евразии (и что может пойти не так)"

Россия стремится стать первостепенной "уравновешивающей" силой в Афро-Евразии 21-го века посредством сочетания креативных дипломатических и военных интервенций, направленных на исправление хаотичных последствий гибридных войн США в восточном полушарии и содействие политическому разрешению региональных кризисов, но ее главным недостатком является то, что она не объяснила как следует свою большую стратегию международной аудитории.

• 9 июня 2018 г.: "Россия делает умные шаги в Центральноафриканской Республике"

Когда Россия начала добиваться результатов при успешной стабилизации ЦАР, у нее появилось множество возможностей повторить часть ее опыта сирийской интервенции, чтобы поддержать ее стратегические успехи в этом африканском государстве, что позволит ей при этом отшлифовать ее новую военно-дипломатическую модель и повысить шансы на экспорт этой модели в другие страны.

• 2 августа 2018 г.: "Новые данные ООН о российской военной миссии в Центральноафриканской Республике"

В докладе ООН, опубликованном прошлым летом, была представлена ценная, заслуживающая доверия информация об успехе российской военной миссии в ЦАР на тот момент, которая также касалась некоторых конкретных деталей операции и некоторых проблем, которые все еще остаются в отношении установления мира в охваченной конфликтом стране.  

• 17 октября 2018 г.: "Китайско-индийская "Большая игра" в Восточной Африке"

Китай и Индия готовятся усилить свое соперничество в Восточной Африке посредством их интеграционных мегапроектов в полушарии - Инициативы "Один пояс, один путь" (ОПОП) и Азиатско-африканского коридора роста (ААКР), соответственно, что, хотя и уменьшит перспективы большого сближения между ними, укрепляющего многополярность, тем не менее может усилить незаменимую "уравновешивающую" роль России между ее двумя основными азиатскими партнерами. 

• 8 февраля 2019 г.: "США больше боятся, что проиграют Африку России, чем Китаю"

Беспокойство США по поводу растущего влияния России в Африке некоторым образом обосновано, даже если военная деятельность Москвы там официально неверно изображается американскими властями, так как этот геополитический соперник оказался более чем способным совершить до сих пор политически невозможное, стабилизировав ЦАР, что заставляет Вашингтон опасаться, что Москва использует то, чему она научилась, для защиты инвестиций Китая в "африканский шелковый путь" также и от гибридной войны.

• 14 марта 2019 г.: "Не игнорирует ли мир почти десятилетнюю "африканскую весну"?"

Не замеченная никем, кроме самых внимательных наблюдателей, Африка переживает почти десятилетний всплеск безвыборных смен режимов по всему континенту, что вызвало тревогу "традиционных" лидеров в таких местах как геостратегическое Конго и потому увеличило спрос по всей Африке на модель "демократической безопасности", которую Москва совершенствует в ЦАР.

В своей совокупности преобладающей тенденцией является то, что Россия добилась такого успеха при реализации своей малозатратной и с малой вовлеченностью модели "демократической безопасности" в ЦАР, что многие другие африканские страны теперь более чем желают, чтобы Москва поделилась с ними своим неоценимым опытом стабилизации государства в обмен на ценные контракты на добычу минерального сырья, что может привести к тому, что Россия станет передовым защитником их "шелковых путей". 

Угроза для "Францафрики"

Имея лучшее представление о больших стратегических целях России в Африке, читатель может теперь оценить гениальность недавнего военного хода Москвы в Конго. Эта геостратегическая страна раньше была близким советским союзником во время старой Холодной войны, когда в ней правило марксистско-ленинистское правительство, а сегодня она находится в центре нескольких региональных линий раскола, о чем давний руководитель Дени Сассу-Нгессо не забыл напомнить Путину во время их встречи с глазу на глаз на прошлой неделе. Двигаясь по часовой стрелке, Конго граничит с ЦАР, с вечно нестабильной Демократической Республикой Конго (ДРК), богатым нефтью ангольским эксклавом Кабиндой, где периодически случается всплеск сепаратистского насилия, Габоном, которому угрожает переворот, и вдвойне страдающим от гибридной войны Камеруном, который в настоящее время страдает одновременно от дестабилизаций англоязычных сепаратистов и "Боко Харам". Вероятно, с прицелом на то, чтобы убедить Россию помочь стабилизировать это стратегическое пространство с помощью ее модели "демократической безопасности", Сассу-Нгессо сказал Путину, что Россия может помочь Африке создать новую систему региональной безопасности.  

"Африканская пересекающая линия" России через Судан-ЦАР-Конго, что интересно, перерезает континент на две почти равные половины влияния, которые условно соответствуют западной сфере, где преобладают интересы Франции и ЕС, и восточной сфере, где должны конкурировать китайские и индийские интересы, ставя тем самым Москву прямо в центр новой "схватки за Африку". Мало того, это также позволяет России экспортировать ее модель "демократической безопасности" в государства, расположенные рядом с ее "африканской пересекающей линией" во французской/ЕС и китайско/индийской "сферах влияния", имеющих самый высокий риск внутреннего конфликта (например, Камерун/Чад и ДРК/Эфиопия), еще больше увеличивая ее "уравновешивающее" значение для обеих сфер. В дополнение к этому новое движение неприсоединения ("Новое ДН"), собиранием которого, возможно, занимается Россия, чтобы повысить вероятность достижения "новой разрядки", может очень легко объединить растущее число своих африканских партнеров, стремящихся к "третьему пути" между Западом и Китаем, в каждой соответствующей "сфере влияния".

В африканском контексте возглавляемое Россией "Новое ДН" будет больше в ущерб интересам Франции, чем интересам Китая, потому что неоколониальная политика Парижа, известная как "Францафрика", понесет большие потери от диверсификации покровителей из числа великих держав ее (африканских) партнеров. Следует учитывать, что две из трех стран "африканской пересекающей линии" являются частью "Францафрики" и используют выпускаемый Парижем "центральноафриканский франк" в качестве национальной валюты, что может постепенно измениться, если Россия подтолкнет ЦАР и Конго использовать рубли в двусторонних горнодобывающих, военных и других контрактах, чтобы укрепить свою валюту и повысить шансы на то, что ее инвестиции там будут возвращены обратно в ее экономику посредством создания сложной системы экономико-стратегической взаимозависимости в дальнейшем. Эта перспектива все еще далека от осуществления, но факт остается фактом, что это достаточно реалистичный сценарий, чтобы заставить Францию опасаться за будущее "Францафрики", если достижения "демократической безопасности" России внутри и рядом с "африканской пересекающей линией" будут развиваться беспрепятственно.

"Красный октябрь"

Как и любая действующая в мире без оглядки великая держава, и следуя примеру советской супердержавы, Россия хочет организационно закрепить свое влияние за границей и особенно в Африке, и именно поэтому она проводит свой первый полноценнный саммит Россия-Африка в Сочи в октябре этого года, чтобы закрепить свои новообретенные достижения и расширить их на весь континент. Российская модель "демократической безопасности" заложила основу для ее "разворота к Африке" посредством недавно созданной "африканской пересекающей линии", которую она застолбила этими средствами, соединив побережье Красного моря и Атлантического океана через территории Судана-ЦАР-Конго, и теперь она хочет на основе своих стратегических успехов всесторонне продвигаться во все другие сферы. "Военной дипломатии" просто будет недостаточно для поддержания ее стратегических успехов после того, как США объявили, что рассматривают введение санкций в отношении всех военных партнеров России в мире, так что Москве срочно нужно расширить свои партнерства со многими странами континента, чтобы склонить их к противодействию будущей кампании давления США. 

Она может в обозримом будущем сделать это, соединив свою модель "демократической безопасности" с экономическими выгодами в реальном секторе, такими как инвестиции в инфраструктуру (и особенно железные дороги), соглашения о свободной торговле, поддержка образования, кредиты под низкие проценты и дипломатическая поддержка в ООН, для создания достаточно привлекательного пакета, чтобы заставить их пересмотреть подчинение требованиям США. Решение вопросов с африканскими странами на двусторонней основе в этом отношении - это одно, а вот установление сотрудничества на уровне всего континента между Россией и Африкой посредством предстоящего саммита - это нечто качественно совсем другое, что может помочь преодолеть недоработки России в области влияния невоенным путем, затронутые в ранее упомянутой статье о ее большой стратегии, если она позволит своим многим сегодняшним и будущим партнерам лучше понять ту роль, которую она рассчитывает играть при стабилизации их дел в идущей Новой холодной войне.

"Африканская пересекающая линия" является этапом в расширении российского влияния в остальных частях континента на его французско/ЕС и китайско/индийскую "сферы влияния", с убедительной стабилизацией ЦАР как наглядным примером того, чего может достичь стратегическое партнерство с Россией. Это крайне привлекательно для многих стран, сталкивающихся с угрозой распространения на их территории "африканской весны" или стихийного ее продолжения после достижения ее цели. ЕС (за исключением Франции) может также оценить то воздействие, которое может оказать российская модель "демократической безопасности" для предотвращения кризиса с мигрантами 2.0 в Западной Африке, точно так же как Китай может увидеть необходимость заключения соглашения с Россией об услугах для защиты его "шелкового пути" и помощи Китайской Народной Республике избежать того, что, как многие считают, будет являться неизбежным "затягиванием операции" в этом отношении. На самом деле это США и Франция (являющиеся "особыми партнерами" друг друга) опасаются распространения российского влияния по всей Африке, и эти две страны, вполне возможно, могут стать серьезной угрозой для Москвы.

Заключительные соображения

"Африканская пересекающая линия" России завершена после военной сделки, которую она только что заключила с Конго, что тем самым дает ей все лето для закрепления ее стратегических успехов в пространстве трех государств, пересекающем континент, между Конго, ЦАР и Суданом перед самым первым саммитом Россия-Африка в Сочи в октябре этого года. Также важным является то, что Конго - это вторая страна, в отношении которой Россия прилагает все усилия, чтобы "переманить" ее из французской неоколониальной "сферы влияния" Францафрики, что явно поссорит ее с Парижем и его "особым партнером" в Вашингтоне, но может дать возможность Москве усилить это производимое впечатление в пользу ее мягкой силы, если она будет достаточно ловкой, чтобы использовать неизменные надежды региона на деколонизацию, которые в действительности не реализовались после независимости. Для России поэтому было бы правильным использовать предстоящий саммит в Сочи не только для презентации всеобъемлющей "уравновешивающей" стратегии для всего  континента, которая уходит от первоначальной зависимости от "демократической безопасности" в экономическую сферу реального сектора, но также для использования своей репутации советского периода поддержки деколонизации и анти-империалистических процессов, чтобы максимально увеличить привлекательность нового движения неприсоединения.