Президент Дональд Трамп не собирается воевать с Ираном. Таков был прогноз российских экспертов, которых я интервьюировал в Москве во время пика американо-иранского кризиса в мае. И они оказались правы.

К  настоящему моменту Трамп угрожал военными действиями трем странам: Северной Корее, Венесуэле и Ирану. Однако, хотя он и причинил своими тарифами и экономическими санкциями ущерб многим обычным людям, все же следует признать, что нынешний американский президент не развязал пока ни одной новой войны. Сегодня, два года спустя после прихода Трампа к власти, страны всего мира могут легко увидеть различие между настоящей военной агрессией и громкими словами.

Российские аналитики утверждают, что прямое вторжение в Иран стало бы настоящей катастрофой для американской армии из-за колоссальных людских и материальных потерь. Владимир Сажин, эксперт по Ирану из московского Института востоковедения, полагает, что даже так называемая ограниченная атака против иранских ядерных объектов может сплотить иранский народ вокруг его правительства. «Результаты будут прямо противоположны тем, которых хотели бы добиться американцы», – сказал он  в беседе со мной.

 

Военные действия всегда связаны с опасностью. Доказательством вполне может служить недавняя танкерная война в Оманском заливе. Некоторые влиятельные силы в администрации Трампа выступают за войну, видя в ней способ свержения нынешнего иранского правительства. Джон Болтон, советник по национальной безопасности, лично объявил, что Вашингтон намерен направить в Персидский залив ударную авианосную группу.  Известно также, что должностные лица Пентагона планировали разместить в регионе ракетные батареи Patriot. Угрозы войны достигли своего пика, когда Министерство обороны США всерьез рассматривало предложение об отправке туда 120 тысяч военнослужащих.

Однако, эта кампания бряцания оружием подверглась резкой критике, как внутри страны, так и за рубежом, причем даже со стороны консерваторов, и Трамп отступил. «Я не думаю, что Иран прямо сейчас хочет воевать, и я, конечно, не считаю, что они хотели бы воевать с нами» – сказал он журналистам. Затем президент вдруг объявил о своих планах переброски 1500 американских военнослужащих в регион, включая продление срока пребывания тех шестисот солдат, которые уже там находятся.

Российские официальные лица убеждены, что эти беспорядочные колебания курса свидетельствуют о фундаментальной слабости американской империи при Трампе. Я скромно соглашаюсь с ними. Но это вовсе не значит, что у самой России с Ираном абсолютно безоблачные отношения.

На протяжении нескольких последних лет Россия и Иран объединяли усилия против Соединенных Штатов как против общего врага. Обе страны поддерживают режим Башара аль-Асада в Сирии, выступают против военного давления США на Венесуэлу, а также крайне негативно относятся к американским экономическим санкциям, наложенным на различные страны. Как Москва, так и Тегеран кровно заинтересованы в поддержании высоких цен на нефть, поскольку от этого зависят их основные экспортные доходы. Россия выступила за отмену санкций против Ирана, что предусмотрено международным соглашением 2015 года. Трамп одностороннем порядке распорядился о выходе США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и ввел новые жесткие санкции в отношении Тегерана.

Однако, руководитель Центра изучения стратегических тенденций Иван Коновалов отмечает, что у каждой страны имеются собственные политические, военные и экономические интересы в регионе. Россия, сказал он в беседе со мной, имеет три важных национальных интереса на Ближнем Востоке: «Во-первых, это предотвращение усиления позиций террористов, вернувшихся с Ближнего Востока, в России. Во-вторых – сохранение крупных российских военно-морских и военно-воздушных баз в Сирии. И в-третьих, предотвращение закрытия каналов торговли нефтью и природным газом».

Эти «национальные интересы» выглядят столь же подозрительно, как и американские оправдания сохранения гегемонии США на Ближнем Востоке. Население стран региона не имеет  никакой пользы от наличия здесь военных баз и высокой прибыли нефтедобывающих компаний, будь то американцы или русские. Это стремление к превосходству ограничивает уровень долгосрочного российско-иранского сотрудничества. Между двумя странами, по словам Сажина, нет стратегического альянса, и речь может идти скорее о «ситуативном партнерстве». В будущем у Москвы и Тегерана вполне могут возникнуть разногласия по целому ряду проблем.

Хотя лидеры Ирана и России поддерживают режим Башара аль-Асада, их позиции относительно того, какими должны быть конституция и правительство Сирии в конечном итоге, в корне различаются. Иран прежде всего ориентирован на религиозный сектор, включая небольшую общину мусульман-шиитов и алавитов, поддерживающих Асада. Россия же имеет более широкое влияние среди светских сирийцев, особенно военных и сотрудников разведслужб. «России в принципе все равно, кто станет новыми лидерами в Сирии, пока ничего не угрожает ее военным базам», – говорит Сажин.

Что еще более важно, позиции Москвы и Тегерана в корне расходятся в отношении Израиля. Иран вообще не признает право еврейского государства на существование, в то время как Россия поддерживает с Израилем тесные связи. В прежние времена Советский Союз стоял на стороне арабских националистов и стремился изолировать Израиль. Но с тех пор ситуация кардинально изменилась.

Из девяти миллионов человек, составляющих общую численность населения Израиля, около миллиона являются бывшими советскими  гражданами или их потомками. Президент Владимир Путин и премьер-министр Биньямин Нетаньяху встречались как минимум одиннадцать раз за период с 2015 по 2019 год, причем Нетаньяху встречался с Путиным чаще, чем с любым другим мировым лидером.

В практическом отношении это значит, что между Россией и Израилем существует негласный компромисс по поводу действий последнего в Сирии. Израиль часто бомбит различные объекты в Сирии, которые, по его утверждению, контролируются ливанской организацией «Хезболла» или иранским Корпусом стражей исламской революции (КСИР). Но он никогда не атаковал российские базы. «Мы закрываем глаза на израильские удары по Сирии до тех пор, пока нападению не подвергаются российские объекты, – говорит Сажин. – Таково джентльменское соглашение».

Альянс России с Израилем привел также к снижению поддержки палестинцев. Россия редко поднимает эту проблему, в то время как иранские власти оказывают политическую и экономическую поддержку движению «ХАМАС» и «Исламскому джихаду». «У палестинцев есть все основание для недовольства российской политикой, – говорит Коновалов. – Все забыли о палестинцах».

Однако, на данный момент эти разногласия между Россией и Ираном игнорируются или преуменьшаются в свете угрозы со стороны Соединенных Штатов. Администрация Дональда Трампа использует жесткие экономические санкции и тарифы, пытаясь подчинить ближневосточный регион своей воле. Однако, пытаясь изолировать Россию и Иран, Америка лишь усиливает собственную изоляцию.