Пол Джей: Добро пожаловать на Real News Network. Соперничество между великими державами входит в крайне опасную стадию. Рост военной и экономической мощи Китая угрожает глобальной гегемонии Соединенных Штатов. В то же время, Россия все больше сближается с Китаем, стремясь нейтрализовать попытки Запада изолировать ее на мировой арене.

Президент Трамп, представляющий наиболее агрессивно настроенные круги американского капитала, отвечает торговой войной и беспрецедентно огромным для мирного времени военным бюджетом, который министр обороны Патрик М. Шэнахэн объяснил тремя словами: Китай, Китай и еще раз Китай.

Директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард заявила в своей краткой записке, что налогообложение всей торговли между двумя крупнейшими экономиками мира приведет к «испарению» валового внутреннего продукта в объеме около 445 миллиардов долларов. В ее докладе имеется яркая иллюстрация масштаба потерь: снижение глобального ВВП в результате торговой войны между США и Китаем превысит общий объем экономики Южной Африки.

В ходе недавней встречи между российским президентом Путиным и китайским лидером Си Цзиньпином, которая была, кажется, уже 29-й встречей за последние несколько лет, в присутствии обоих глав государств было объявлено, что китайская технологическая компания Huawei заключила соглашение с российским оператором сотовой связи МТС о создании первой в России сети 5G. Huawei – это та самая компания, которую Трамп исключил из процесса развития сетей связи нового поколения 5G в Соединенных Штатах, а теперь оказывает давление на Европу, пытаясь вынудить союзников поступить так же.

Очевидно, что это лишь начальный этап назревающего конфликта между великими державами, который будет играть решающую роль в судьбе XXI века. В то время как две страны должны были бы сосредоточиться на противодействии климатическим изменениям, обстановка больше похожа на ту, что сложилась накануне Первой мировой войны. За исключением, разумеется, того факта, что в 1914 году не существовало ядерного оружия.

Сейчас мы обсудим соперничество между Китаем, Россией и Америкой с президентом Института нового экономического мышления Робом Джонсоном. Ранее он был компаньоном Джорджа Сороса, а сейчас возглавляет Комиссию по глобальной экономической трансформации (проект INET), сопредседателями которой являются лауреаты Нобелевской премии Джозеф Стиглиц и Майк Спенс. Спасибо, что присоединились к нам, Роб.

Роб Джонсон: Благодарю за приглашение.

Пол Джей: Мне кажется, что основная проблема здесь – американская олигархия, а ее ни в коем случае нельзя назвать монолитной. В самых влиятельных экономических кругах США представлены весьма различные интересы. Но готовы ли элиты смириться с тем, что в мире будет несколько супердержав, и уж наверняка как минимум две – Китай и Соединенные Штаты?

Роб Джонсон: Я бы сказал, что империи, которые привыкли контролировать весь мир, начинают, если так можно выразиться, ощущать очень сильный страх, когда кто-то другой бросает вызов их гегемонии. А сами китайцы до сих пор не забыли боль и унижение, которые им пришлось пережить в годы опиумной войны, а затем во время японского вторжения. Я думаю, что существует исключительно сильное чувство национальной идентичности, на которое опирается их лидер Си Цзиньпин, и которое имеет колоссальную поддержку в народе. Я бы сказал, что нечто подобное имеет место в случае с Путиным и Россией после распада Советского союза. Существует ощущение возрождения национального достоинства после долгих лет унижений, и оно дает им то, что я называю национальной волей.

Следует понимать, что речь идет о крайне сложной игре. Примерно к 2001 году китайцы должны были занять свое место, окончательно интегрироваться в нашу глобальную торговую систему. А этого не произошло. С появлением цифровой коммерции, с объявлением программы «Made in China-2025», нельзя не видеть, что они постепенно перемещаются по цепочке создания добавленной стоимости, осваивая все более сложные виды деятельности.

Китайцы не пожелали встраиваться в систему торговли так, как этого хотели США, то есть производить кроссовки Nike или собирать айфоны, получая конкурентные «преимущества» за счет дешевой рабочей силы и низких требований в сфере защиты окружающей среды. Они движутся к тому, что я называют трансформацией сравнительных преимуществ, потому что подлинные преимущества в современном мире не основаны на том, что зарыто в земле. Они основаны на человеческом капитале, на развитии, обучении, а также научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах.

Есть еще одна проблема, которая, я полагаю, должна беспокоить Соединенные Штаты. Я говорю о самоустранении правительства от его важнейших обязанностей. За последние 20 дет мы резко сократили государственную поддержку таких областей как фундаментальная наука. Во всяком случае, если исходить из данных в процентном отношении к ВВП.

В конечном итоге, численность население Китая будет в четыре-пять раз больше, чем в Америке. Они продолжают наращивать свои бюджеты научных разработок. И то, что сейчас принято называть локусом инноваций, может сместиться из таких мест как Силиконовая долина в Соединенных Штатах, в такие места как Шэньчжэнь в Китае.

Итак, я полагаю, что американцы ведут, можно сказать, страусиную политику. Они стараются не задумываться о том, что вызов, брошенный Америке, абсолютно реален.