Кто всерьез полагает, что подобные договоренности возможны, не понимает сути ни российско-иранских, ни российско-сирийских отношений. Да и ирано-сирийских тоже. Конечно, Россия может быть посредником – благо, посредническая деятельность у нас хорошо получается. Это с одной стороны, а с другой – иранцы всячески стараются не вмешиваться в политическое урегулирование сирийского кризиса. Они говорят, что раз нас считают одной из сторон конфликта, пусть всеми политическими вопросами занимается Россия, в чем мы ей всячески постараемся помочь.
Более того, как военная сила Тегеран весьма заинтересован уйти из Сирии, поскольку это обходится ему очень дорого. Но при этом хочет, чтобы иранский бизнес после ухода сил корпуса стражей исламской революции остался. И потому, зная, как к подобным сделкам относятся наши дипломаты, могу предвидеть их ответ. Они скажут: «Это не наш вопрос, мы не вмешиваемся во внутреннюю политику ни Ирана, ни Сирии».
“ Суть конфликта из-за ядерной сделки с Ираном в том, что США не хотят возвращать средства, замороженные на американских счетах ”
Неофициально Россия, конечно, может сыграть роль посредника, но суть нынешнего конфликта из-за ядерной сделки с Ираном состоит в том, что США не хотят возвращать ему замороженные на американских счетах средства. Тегеран утверждает, что там 150 миллиардов долларов, США – что только 50, но в любом случае это весьма крупные суммы. То есть если бы американцев действительно беспокоила иранская ядерная программа, они вполне могли ограничиться некими дополнительными санкциями, а выйдя из сделки, они по сути дают Тегерану карт-бланш на ведение работ в данном направлении. Хотя если на стратегическое ядерное оружие Ирана в Америке могут спокойно закрыть глаза, поскольку чисто технически такая угроза неосуществима, то оперативно-тактические заряды в иранском арсенале серьезно ограничивают возможности флота США в регионе. Электромагнитного импульса от одной небольшой бомбы вполне достаточно, чтобы превратить электронику целой авианосной группы в мертвое железо. Так что военные наверняка выражают беспокойство по этому поводу.
Но в США по сути уже началась кампания по выборам следующего президента, и Трампу, дабы иметь шансы избраться на второй срок, крайне необходимо стяжать лавры миротворца и победителя. Плюс глубинный интерес – не отдавать Ирану его деньги. Потому от президента США сейчас можно ждать самых неожиданных ходов, в том числе достаточно корявых. О чем может попросить Трамп Россию? Чтобы мы, к примеру, передали иранцам следующее предложение: США снимают с Тегерана санкции, разрешают ему торговать нефтью, но взамен требуют согласия на невозвращение замороженных миллиардов. То, что деньги эти лишь частично государственные, а есть частные, Вашингтон не смущает – их владельцев могут спокойно обвинить в терроризме и конфисковать капиталы. Сделку, в которую вошел пункт о возврате замороженных средств, подписывал Барак Обама, а возвращать их Дональду Трампу. Но замороженные деньги по американским законам вкладываются в американские же гособлигации, и вывести несколько десятков миллиардов с рынка ценных бумаг – спровоцировать финансовую катастрофу. Первый транш, кажется, девять миллиардов, был переведен – и даже этого хватило для серьезной паники у финансистов. Повторить подобное Трамп попросту не решится.
Сюда же, в предвыборную линию поведения Трампа, укладывается и его призыв к России прекратить ракетные удары по Идлибу. Хотя бы потому, что основные усилия нами прилагаются именно на дипломатическом фронте, а редкие обстрелы лишь реакция на действия распоясавшихся боевиков. То есть ключевым моментом для избирателя должно стать то, что Трамп призвал, а не то, что Россия кого-то обстреливает – в детали никто вдаваться не будет. «Мы договорились с русскими, что они не будут обстреливать» – это же серьезная политическая победа, а о том, что и прежде никаких обстрелов не было, Трамп умолчит.