Что изменилось за год

Год назад в Армении произошла «бархатная революция». Массовые протесты, начавшиеся под лозунгами «сделай шаг, скажи - нет Сержу», привели к отставке премьер-министра республики, который до этого в течение восьми лет был ее президентом. Лидер протестного движения Никол Пашинян, хотя и не с первой попытки, был утвержден главой правительства. Как с позиций сегодняшнего дня видится это событие? Какова направленность перемен, начавшихся в апреле 2018 года? 

Армения занимает особое место среди республик бывшего Советского Союза. В отличие от Грузии, Украины или Молдовы, переживших смену власти в результате массовых народных протестов, эта страна не дистанцировалась от бывшего союзного центра. Напротив, она стала стратегическим партнером Москвы, вошла во все интеграционные проекты, инициированные РФ. И поэтому перемены в Армении до сих пор вызывают непростую и неоднозначную рефлексию в российских политических и экспертных кругах. К сожалению, эмоции, неготовность к анализу конкретного кейса вне принципов политологической «партийности» мешают понять смысл случившегося. 

Один год, конечно - недостаточный срок, для того, чтобы делать далеко идущие выводы. Однако некоторые последствия «бархатной революции», что называется, налицо. Начнем с самого определения событий годичной давности. Лидеры армянского протеста, пришедшие во власть, с первой минуты подчеркивали, перемены в Армении - не «цветная революция», в том смысле, что основой протеста стали внутренние причины, а не геополитическая конкуренция. Стоит заметить, что с одной стороны, за год внутриполитический ландшафт республики радикально изменился. Прежняя правящая партия РПА даже не прошла необходимый барьер на досрочных парламентских выборах. Те, кто еще год назад рассматривался в качестве оппозиционеров и даже маргиналов (включая самого Пашиняна), стали ответственными чиновниками. Но, с другой стороны, мы видим, что в составе нового кабинета есть и те, кто сделал успешную карьеру при прежней власти. В особенности это касается дипломатов, «силовиков» и финансового блока.
 
Не все однозначно и с «расчетом» с прошлым. Серж Саргсян и его окружение особо не пострадало. Однако второй президент Роберт Кочарян был избран на роль «ответчика» за дела прежнего «режима». Не только в политико-правовом, но и в символическом контексте. Но потому, что часть армянского олигархата чувствует себя уверенно при «революционной власти» есть ощущение, что «восстановление справедливости» носит избирательный характер.  

 

Особая строка - внешняя политика. Как бы представители команды Пашиняна в бытность их в оппозиции ни критиковали ЕАЭС и ОДКБ, за год  пребывания во власти они не изменили стратегического вектора. И отношения с ЕС и США, хотя и были названы важными, не подменили главного приоритета - России. На карабахском же направлении идея о включении в переговорный формат непризнанной НКР стала в чем-то даже ужесточением позиции Еревана по сравнению с предшествующим периодом.  Пашинян пытается играть на опережение. Его западные партнеры полагают, что высокий уровень легитимности и народной поддержки подтолкнет премьера Армении к уступкам. Однако, похоже, лавры «армянского Горбачева» для него не самая лучшая перспектива, пишет Сергей Маркедонов в ТГ-канале "Bunin&Co".