Трудности перевода: чего мы не знали о белорусском национализме

Белорусский политический национализм с тех самых пор, как возник на почве развала Российской Империи, оказался одним из слабейших национальных движений, если не в мире, то в Восточной Европе точно. Во всяком случае, попроси современного белорусского наци вспомнить «героев былых времен», тот вряд ли что-то ответит.

 

Почему так сложилось, читателям «Ридуса» объясняет белорусский журналист Дмитрий Перс.

 

«Для этого достаточно причин, но прежде всего, это — память белорусов о Великой Отечественной войне и о том, что вытворяли немцы и сотрудничавшие с ними белорусские националисты на территории нынешней Беларуси», — уверен главный редактор ИМХОклуб. by Алексей Дзермант.

 

По словам эксперта, белорусские националисты никогда не имели существенной поддержки населения, но постоянно пытались ее приобрести. Способы при этом выбирали не только непопулярные, но и заведомо провальные, в силу отсутствия научной базы под ними.

 

Этнические мифы

 

Некогда «патриоты Беларуси» пытались доказать, что россияне и белорусы генетически не являются родственниками. Но наука оказалась не на их стороне. Впрочем это не мешает им до сих пор тиражировать этот миф.

 

Генетические различия между великороссами, малороссами (украинцами) и белорусами — минимальны (см. скрин ниже). 

 

Подобных различий даже меньше, чем различия между субэтносами внутри итальянской, немецкой или французской нации (см. скрины ниже). 

 

Вместе с тем, доморощенные националисты, понимая, что на основе сказок они далеко не уедут, максимально пытаются раскручивать и другие мифы.

 

Например, они весьма основательно пытаются подменить белорусскую историю польской, выдать польские восстания за белорусские, типа Слуцкого, Несвижского, восстаний Костюшко и Калиновского.

 

«Белорусские националисты часто обращаются к теме Польши и Великого Княжества Литовского (ВкЛ), это связано с тем, что, во-первых, изначально белорусский национализм формировался выходцами из польской культурной среды, что стало следствием того, что все те „родимые пятна“ характерные для польской национальной традиции, мы можем видеть и в белорусской националистической традиции, — рассказывает „Ридусу“ политолог Кирилл Аверьянов-Минский. — Во-вторых, для обоснования национальной субъектности белорусов необходимо показать антагонизмы между белорусами и великороссами».

 

Но так как в реальной истории никаких противоречий, по словам эксперта, не существует, белорусские националисты пытаются «обелорусить часть истории Польши и ВкЛ».

 

Это делается с целью показать конфликтность взаимоотношений с россиянами, а также с этой целью выдаются польские восстания в Российской империи как белорусские, собственно польские мятежники и литовские князья, воевавшие с Москвой, тоже именно поэтому преподносятся как белорусские,— уверен Кирилл Аверьянов-Минский.

 

Впрочем и на этом поприще белорусским националистам не удалось добиться никаких существенных успехов — все легко проверяется, интернет сейчас у всех под рукой.

 

Религиозные мифы

 

Пытались белорусские националисты противопоставить Беларусь России и в религиозном плане — мол, настоящая белорусская религия — униатство.

 

Однако пик униатства пришелся на 1791 год, когда белорусские земли были в составе Польши, о чем писал Анатоль Грыцкевіч в работе «Уніяцкая царква на Беларусі ў канцы ХVIIІ — пачатку XIX стагодзьдзяў", и это с учетом того, что фактически православная церковь была в Польше в это время в опале. 

 

К 1795 году, то есть, сразу после раздела Речи Посполитой униаты все испарились молниеносно — ушли кто к Риму, кто к Москве.

 

На данный момент униатов в Беларуси — всего около 3000 человек, причем по данным Министерства иностранных дел страны за 2015 год, верующими считают себя 58,9% населения. Из них 82% — православные, 12% — католики, 6% — представители других конфессий.

 

Мифы о национальных героях

 

Пытались и пытаются националисты переписать историю коллаборантов, выдавая их за национальных героев, оправдывать врагов белорусского народа, выдавать интервентов за освободителей. 

 

Исходя из этого, они неустанно пытаются создать образ врага в лице России, что тоже им не очень-то и удается. Так, например, даже оппозиционный ресурс «TUT.BY» был вынужден в 2017 году признать, что не менее 65% белорусов выступают за союз с Россией. 

 

С учетом того, что белорусские оппозиционные издания регулярно уличаются экспертным сообществом в искажении информации, не удивительно, что националистические мифы и легенды никак не хотят приживаться в белорусском обществе, даже при таком широком тиражировании, которое наблюдается последние несколько лет. 

 

«Даже массово тиражируемые угрозы, растущие из заявлений о возможном вхождении Беларуси в состав России, не существенно меняют ситуацию, — уверен эксперт фонда «Народная дипломатия» Владимир Киреев. — Хотя, стоит отметить, что слухи, распространяемые белорусской оппозицией, несколько пугают среднестатистического гражданина страны, далекого от большой политики и глубоких потрясений, привыкшего жить скромно, но в тишине».

 

Мифы о государственном языке

 

Если генетическая, историческая, культурная и экономическая взаимосвязь наших народов говорит о нашем родстве, то единственное, что шовинисты могут противопоставить родству — язык.

 

Вообще историками давно установлено и доказано, что древнерусский язык является предком как белорусского, так русского и украинского языков (В. В. Иванов. Древнерусский язык // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Главный редактор В. Н. Ярцева. — Москва: Большая российская энциклопедия, 1998). 

 

Но это совершенно не смущает белорусских националистов. Их совершенно не волнует, что старобелорусский язык, запрещенный поляками в 1696 году (Мозер М. Что такое «простая мова»? // «Studia Slavica Hung». — Будапешт, 2002), вырос из древнерусского языка, который, в свою очередь, вырос из праславянского языка.

 

Не волнует «патриотов» и то, что старобелорусский язык в XVII — начале XVIII веков оказал значительное влияние на русский литературный (по Н. С. Трубецкому «московский светско-деловой») язык.

 

При этом иностранцы плохо различали язык Московского и Литовского государств, называя тот и другой «русским». 

 

В историографии письменный язык ВкЛ фигурирует под разными названиями:

 

• В России — западнорусский язык (Иванов Вяч. Вс. Славянские диалекты в соотношении с другими языками Великого княжества Литовского // Славянское языкознание. XIII международный съезд славистов. Любляна, 2003);

• В Беларуси — старобелорусский язык;

• На Украине — староукраинский язык;

• в Литве — русинский язык (лит. rusėnų kalba), канцелярный язык восточных славян;

• В Польше — русский язык (польск. język ruski как обозначение языка исторической Руси в отличие от польск. język rosyjski — «российский язык»);

• В западноевропейской литературе — рутенский язык (англ. ruthenian language, нем. Ruthenisch, фр. langue ruthène de chancellerie).

 

Для многих российских лингвистов характерно считать, что украинский и белорусский диалекты западнорусского языка различались между собой несущественно и более древним является белорусский диалект. Такой, в частности, точки зрения придерживался родоначальник фонологии Н. С. Трубецкой.

 

Академик Зализняк, продолжая традиционную позицию российской филологии, разделяет точку зрения на западнорусский язык в том, что в этом языке превалировал белорусский комплекс, а украинский комплекс выделился из него на юге, и поэтому язык следует называть «старобелорусским».

 

Несмотря на доминирующее название «западнорусский язык», в российской филологии принимается и форма названия «старобелорусский язык», как и самоназвание языка «руська мова» или «простая мова». 

 

Профессор Виктор Мойсиенко, сделав обзор современных научных работ, пришёл к следующим выводам:

 

• Западнорусский язык («руськая мова» в авторской терминологии) не базировался на языковых чертах одного из народов — белорусского или украинского, а был общим для обоих в период их вхождения в состав Великого княжества Литовского.

• «Руськая мова», как официальный язык, возникла на почве древнерусского языка Древнерусского государства и не является, таким образом, новым явлением.

• Из черт живого языка «руськая мова» вобрала в себя наибольшее количество полесских особенностей, что обусловило некоторую наддиалектность языка на начальном этапе его развития.

• С XVI века украинские языковые черты (с опорой на южноукраинскую основу живого языка) проявляются всё отчётливей, что позволяет говорить о староукраинском варианте «руськой мовы».

• Белорусские языковые черты отчётливо так не проявились и слились с полесскими. В связи с этим, как отмечает Мойсиенко, с XVI века можно говорить о существовании белорусско-полесского варианта «руськой мовы», отчётливо противопоставленного украинскому варианту.

 

Белорусские лингвисты преимущественно рассматривают актовый язык ВкЛ как старобелорусский. Так член-корреспондент НАН Беларуси, доктор филологических наук, профессор А. И. Журавский в своём обзоре научных работ, по их состоянию на 1978 год, отметил:

 

• В письменности Великого княжества Литовского использовался язык на белорусской диалектной основе, а в конце XV века канцелярский язык Великого княжества Литовского выступает уже как язык белорусский, который находится в наиболее близком отношении к белорусским говорам около Вильно.

• Филолог Евфимий Карский, который в 1904 году ввел в оборот термин «старобелорусский язык», считал, что он создан на народных белорусских говорах.

• Польский историк С. Кутшеба утверждал, что язык, который в старину употреблялся в королевской канцелярии и судах Великого княжества Литовского, был белорусский, смешанный с церковнославянским.

• Внесённая членом НАН Украины Ю. Шерехом поправка к концепции Х. Станга о том, что основой канцелярского языка Великого княжества Литовского были, прежде всего, центральные белорусские говоры, по существу, лишь в деталях дополняет соображения X. Станга и принципиально не меняет положения о белорусской диалектной основе актового языка ВкЛ.

 

Конечно, в пару абзацев вместить все версии и теории о старобелорусском и белорусском языках не получится, но в этом нет и необходимости, так как даже из мнений и позиций разных источников видно, что родство белорусского и русского языка не отрицается, как и не отрицается общность их происхождения, что так изо всех сил пытаются показать националисты. 

 

Собственно, Симон Будный написал — «Катехизис, то есть наука стародавная христианская, от святого писма, для простых людей языка руского, в пытаниах и отказах събрана (Несвиж, 1562 г.)». А, например, первопечатник Франциск Скорина издал «Библию руску», язык которой достаточно легко распознается русскоязычными людьми. 

 

Современные мифы

 

Давайте посмотрим на сегодняшние реалии: что и как обстоит в Беларуси с белорусским языком последнее столетие.

 

Вероятно, ни для кого, кроме белорусских оппозиционеров, не является секретом, что наиболее активный процесс «белорусизации» в республике шел при коммунистах в период с 1917 по 1930-е годы. 

 

В результате целенаправленной политики польских властей к 1934/1935 учебному году в Западной Беларуси осталось только 16 белорусскоязычных школ, а к 1938/1939 учебному году все белорусскоязычные школы были переведены на польский язык (Западная Белоруссия: Стат. справочник. Минск, 1939). 

 

В соседнем БССР картина была прямо диаметрально противоположная — в 1939—1940 учебном году принять школьников были готовы 7195 школ. Правда, воспитание там шло в духе интернационализма, поэтому указать число белорусскоязычных школ затруднительно (История Белорусской ССР / Под ред. И. М. Игнатенко, Н. В. Каменской, И. С. Кравченко и др. М.: Издательство «Наука и техника», 1977).

 

При этом, стоит отметить, что важнейшим направлением деятельности комиссии и её окружных отделений был признан перевод на белорусский язык всего делопроизводства, для чего были созданы специальные курсы.

 

В результате количество владевших белорусским языком среди работников республиканских учреждений выросло с 22% в 1925 году до 80% в 1927 году, в окружных учреждениях — с 36% до 70% (Нарысы гісторыі Беларусі. Ч. 2. — Мн., 1995).

 

В октябре 1926 года очередной пленум ЦК КПБ утвердил план, в соответствии с которым до 1 января 1927 года работа партийной и комсомольской вертикалей должна была быть переведена на белорусский язык (Нарысы гісторыі Беларусі. Ч. 2. — Мн., 1995). 

 

Не редко встречалось и сопротивление «белорусизации», как например, описанный случай в Слуцком округе (см. скрин ниже).

 

В послевоенное время процесс «белорусизации» существенно замедлился, но при этом белорусский язык вовсе не попал под запрет, как утверждают националисты.

 

Например, Якуб Колас издал сборник «Раніца жыцця» на белорусском языке в 1950 году, исполняли песни на белорусском языке и всем известные «Песняры», а для тех, кто любит цифры, приведу такую статистику — данные о сокращении печатных изданий на белорусском языке — с 85 процентов в 1950 до 37 в 1970 году. Правда, при этом в количественном отношении белорусские издания увеличились — в 1958 году было издано 8,8 миллионов экземпляров на белорусском языке, в 1989 — 9,3 миллиона. 

 

На сегодняшний день по данным Информационно-аналитического центра (ИАЦ) при Президенте РБ, количество людей, считающих русский родным языком, увеличилось с 2008 по 2017 годы с 35% до 43%. Вместе с ответом «считаю родным и русский, и белорусский» этот показатель составляет 49%. 

 

При этом даже оппозиционные ресурсы не могут отрицать того, что всего 3% реально говорят на белорусском языке. 

 

Но даже это не смогло помешать тому, что в метро из названий станций был убран русский язык, надпись на железнодорожном вокзале была заменена и на ней не оказалось русского языка, вместо него почему-то появился английский, стали штрафовать за якобы оскорбление белорусского языка и ответына белорусском языке, и т. д. 

 

Но и этим все не окончилось — все чаще стали звучать оскорбления в адрес русскоязычного населения со стороны оппозиционных деятелей. 

 

Причем, националистов совершенно не волнуют даже экономические составляющие вопроса, ведь львиная доля туристов едет из России. Так, в 2017 году Беларусь в туристических целях посетили 282,7 тысяч из них россияне составили 191 520 человек, на втором месте оказались литовцы — 26 182 человек, на третьем поляки — 22 686. 

 

То есть, туристы из России, то есть те, кто говорит на русском языке, составили более 2/3 от всего потока туристов. Всего туристы принесли в казну страны за 2017 год, по данным UNWTO, 790 миллионов долларов, из них, опять же более 2/3 привезли россияне.

 

Также, хотелось бы напомнить националистам, что вторым государственным языком является русский язык. Причем, это было решением не кучки людей, а огромного количества граждан Республики Беларусь. 

 

Русский язык получил статус второго государственного языка по результатам республиканского референдума 1995 года. 

 

Но националисты крепко вцепились в белорусский язык, пытаясь сделать его не национальным языком, а инструментом своих политических игрищ. Получится это у них или нет, будет зависеть от каждого белоруса и россиянина.