Я никому не верю. Холодно, все время холодно. Спиной повсюду чувствую пристальный взгляд Путина. Все кажутся слишком слабыми, слишком ранимыми, безнадежными, лидеры кажутся избалованными. Это дети богатых родителей — принцы и принцессы, которые почти не знали жизненных сложностей.

С тех пор как я узнал, что мы с Бени Ганцем (израильский военный и политический деятель — прим. ред.) учились в одной иешиве (название института, являющегося высшим религиозным учебным заведением в Израиле — прим. ред.) для старшеклассников — «Ор Эцион» и болеем за одну футбольную команду — «Хапоэль Петах-Тиква», я беспокоюсь за будущее страны. Очень беспокоюсь. Если хотите знать, то и вы должны волноваться. Израиль еще не готов к лидеру, у которого есть со мной что-то общее. Даже если сейчас кажется, что речь идет об отдалённом сходстве или случайном совпадении, мы встали на скользкую дорожку.

Человек — это пазл, состоящий из гораздо меньшего числа деталей, чем он думает. Это как поездка на автобусе. Чем дольше человек с вами едет, тем выше шанс, что вы едете в одно и то же место. На мой взгляд, опасность в том, что всё больше и больше политиков будут перенимать всё больше моих биографических данных (можно представить, да?), и все закончится тем, что в ходе эволюции, пазл сойдется — и во главе государства окажется такой человек, как я. И тогда у нас с вами начнутся серьезные проблемы. Я, конечно, не говорю вам, как голосовать, но примите это во внимание.

На самом деле меня особо не интересует ни биография Ганца, ни детские воспоминания других политиков, я не великий психолог. Но хаотичное и бурное чтение биографии Владимира Путина «Новый царь», написанной Стивеном Ли Мэйерсом (Издание «Ам Овед», перевод Кармит Гай) серьезно меня потрясло и заставило сравнить детские переживания и биографию израильских и зарубежных лидеров. И теперь я заволновался.

Так бурно и хаотично я уже действительно давно ничего не читал. Это не рецензия на книгу. Не знаю, самая ли это полная биография Путина (хотя автор — бывший главный редактор «Нью-Йорк таймс» в Москве и отличный писатель). Это даже не рекомендация в обычном смысле этого слова и, конечно же, не геополитический разбор. Для этого у нас есть умный и блистательный Йоав Керни (колумнист нескольких израильских газет — прим. пер.).

Для меня это хаотичное и бурное чтение в самом прямом смысле. Я читаю несколько страниц и просто падаю, да что там падаю, бесконтрольно проваливаюсь в глубокий и в то же время беспокойный сон. Мою душу похитили, я вижу яркие видения, которые сменяют друг друга по мере того, как я продвигаюсь дальше по страницам книги и жизненному пути Путина. 

В первой части книги я вместе с родителями Путина наблюдаю за событиями Второй мировой войны и блокадой Ленинграда. Холод, голод, страх, повсюду смерть, люди, жизнь которых закалилась о камни. «Смиренная душа русского простолюдина, измученная трудом и горем, а главное, всегдашнею несправедливостью» — эта цитата из «Братьев Карамазовых» Достоевского стала эпиграфом к книге. Мне снится, что я брожу меж снегов по улицам города, в котором никогда не был, в моих ботинках дыры, о носках и говорить нечего.

Вместе с маленьким Володей я расту в условиях страшного дефицита, тесноты и бедности на развалинах мира. Мы бегаем за крысами по лестничным пролетам, пропахшим потом и вареной капустой в доме по адресу Басков переулок, 12 (дом в Ленинграде, где жила семья Путиных, — прим. ред.). Мы занимаем одну комнату [в коммунальной трехкомнатной квартире] на пятом этаже. В квартире нет водопровода. Помимо нас, здесь живут еще две семьи, но одиночество почему-то чувствуется больше, чем теснота. От агрессивных пьяниц из нашего двора мы получаем гораздо больше ударов, чем наносим. Все на всех стучат, а смертный приговор — обычное дело. В нашем мире нет ни любви, ни даже улыбки.

Просыпаюсь от паники и ужаса, отбрасываю книгу. Мне холодно. Сердце леденеет. Я чувствую, как оно каменеет, чем взрослее мы с Володей становимся, и чем больше прочитано. Мне нужен перерыв. Я никогда не читал так медленно. 

Завариваю чай и читаю о жизни других лидеров — в Израиле и мире. Трамп, Меркель, Макрон, Эрдоган, Трюдо (Джастин Трюдо, премьер-министр Канады, — прим. ред.), Нетаньяху, а также Ганц и Лапид (Яир Лапид, израильский журналист, писатель, драматург и государственный деятель — прим. ред.). Все не так. Не то чтобы я раньше этого не знал, но на этот раз как будто угол шкафа придавил мой мизинец на ноге. В целом речь идет о богатеньких детках — принцах и принцессах, которые едва ли сталкивались с какими-либо трудностями и препятствиями в жизни. Ави Габай (израильский политик, лидер партии Авода — прим. ред.) рос с 12 людьми в асбестовой хижине площадью 90 квадратных метров, и лишь потом добился успеха, а Эрдоган (я не сравниваю) рос в трущобах и продавал в детстве лимонад и закуски, но, в общем, миром правят избалованные люди.

Это не значит, что сильные мира сего не знали бед, боли, потерь и нужды — все мы люди и все страдаем. У всех разбивалось сердце и болел зуб. Все мы проигрывали, теряли, падали, плакали и хотели умереть. Все искали, боролись и побеждали. Все мы терялись во времени. Жизнь есть жизнь, это понятно, но здесь мы говорим о совершенно разных уровнях борьбы и тяжелых уроках.

 

Единственный, кто оказался близок к Путину, — китайский лидер Си Цзиньпинь. Он тоже родился и вырос при диктаторском режиме. Его отца исключили из партии, сестру убили, мать объявили врагом революции, семейный дом разграбили. Си Цзиньпинь был вынужден прервать учебу и присоединиться к программе Мао, целью которой было «искоренить буржуазную мысль среди молодежи». Он бежал, был арестован, отправлен в трудовой лагерь. В общем, повидал всякое. Возвращаюсь к книге. Путин спасается от голода и нищеты, всё еще страшных, но уже не настолько. Он поступает на службу в КГБ, и вот мы переходим на темную сторону. Мои сны полны предательств, доносов, интриг и ложных показаний. Я слежу за друзьями и женой, мои дети следят за мной, соседи — все до одного — тайные и двойные агенты с причудливой паранойей. Рука закрывает рот, на спине глаза, у стен есть уши. У меня нет друзей, я хожу по бесконечным тёмным коридорам. Коридор с крысами или правительственный коридор — все одно. Главное — продолжать путь.

 

На сайте «Ядан» я прочитал о международной исследовательской группе (с участием ученых с факультета естественных наук Тель-Авивского университета, возглавляемого доктором Ясмин Мероз), которые разрабатывали робота, движущегося не так, как остальные. Обычно роботы передвигаются с помощью ног или колесиков, но легко спотыкаются о препятствия. Исследователи предложили новый подход: робота, который имитирует движение таких вьющихся растений, как плющ или виноград. Он движется медленнее, но может преодолеть любое препятствие. Непреклонное, терпеливое, упрямое, амбициозное растение. Прямо, как сами знаете кто. Наши лидеры, и не только наши, больше похожи на маленькие пластиковые одноразовые цветы.

Телефонный звонок заставляет меня подпрыгнуть. Я на диване, а не в подвалах министерства государственной безопасности ГДР. Я не отвечаю, неизвестно, кто подслушивает. Никому нельзя доверять. И холодно. Все время холодно. Вы можете увидеть, как замерзает мое сердце, это напоминает что-то из мифологии. Повсюду спиной чувствую застывший взгляд голубых глаз Путина. Все кажутся слишком слабыми, слишком уязвимыми, безнадежными. Он продолжает двигаться вперед, и я вставляю спички в глаза, просто чтобы не заснуть, чтобы не видеть снов.

Получается не всегда. Может это русская четверть меня, которая хочет завладеть мной так же, как Путин хочет завладеть миром. Сны движутся в другом направлении. Мы наращиваем силу, пробуждаем аппетит, даем ростки, как растение, которое расползается во все стороны. К нам начинают относиться серьезно. Сила пульсирует, как кольцо из «Властелина колец», берущее мощь из пальца, который его носит. Могу делать, что хочу, и никто из насмешников не может меня остановить. Я закрываю глаза, снимаю рубашку и погружаюсь в холодную реку, набрасываю лассо на крокодила, который сидит на медведе. Куда это приведет? Я только на середине книги. Не говорите, чем она закончится.